Победив, заточи нож
Шрифт:
– Вы хороший друг господина? – вдруг он задал неожиданный и наглый вопрос.
Мне вдруг захотелось набить ему физиономию, так как мне тоже требовалась разрядка.
– Ты к чему клонишь, морда?
– Прошу простить меня, господин, – видно, он уловил мой злобный взгляд, поэтому заискивающе улыбнулся и жестом примирения прижал обе руки к груди. – Не надо гневаться, господин, просто выслушайте меня и попробуйте понять.
Все было хорошо до позавчерашнего дня, когда Луи пришел вечером навеселе, с какой-то подругой, а наутро начал кричать, что его ограбили, здесь, в гостинице. Хозяин попробовал поговорить с ним, но когда кроме ругани, ничего от него не услышал, то попросил постояльца съехать, после чего шевалье выхватил меч и заявил, что пока ему не вернут деньги, он будет здесь
– И живет?
– Живет, – тяжело вздохнул хозяин гостиницы.
Я залез в кошелек и кинул на стойку несколько серебряных монет:
– Этого хватит?
Тот быстро сгреб монеты, после чего снова тяжело вздохнул и попросил:
– Я вам буду очень благодарен, господин, если вы его заберете.
– Попробую.
Луи, узнав, что это я, выказал такую радость, что только что не танцевал вокруг меня. Спектакль с ограблением в гостинице он устроил, чтобы не вылететь на улицу, так как чертовка, которую он подцепил в таверне, ограбила его подчистую. Кошелек с деньгами и весь его багаж, вплоть до пояса с кинжалом, исчезли, но почему-то при этом воровка не тронула его меч. По итогу у него остались только те вещи, в которых он рухнул на кровать и заснул. Еще осталась лошадь в конюшне. Перед самым моим приходом он уже обдумывал ее продажу, так как не ел уже два дня, а хозяин отказался кормить его в долг.
На деньги, что у меня находились в кошельке, мы слегка приодели Луи, потом хорошо посидели в трактире, где он ел, как не в себя, после чего сняли ему комнату уже в другой гостинице. Остаток денег я ссыпал ему в кошелек, под его горячее обещание все мне вернуть до последнего обола, как только мы вернемся в Тур. Перед тем как расстаться, договорились встретиться в таверне «Золотая форель», когда колокола будут бить к вечерне. Как сказал мне Луи, у них отличная кухня и замечательное бургундское вино, причем именно там, по его словам, он и подцепил ту очаровательную воровку, которая раздела его почти догола. Впрочем, как истинный дворянин, он относился к своей оплошности, как к неудачной шутке. Неловко получилось, господа!
По утрам и во второй половине дня я являлся в «Голову сарацина» за новостями. Напряжение все возрастало. На Антуане лица не было, а на меня он теперь смотрел с плохо скрытой злобой, похоже, проклиная тот день, когда судьба свела его со мной.
За это время с помощью Пьера я подготовил рапорт о своей работе, который сейчас представлял собой подробный и аккуратный документ, с полным и подробным перечнем всех моих подвигов. К нему я собирался приложить записку нотариуса и конфискованные мною бумаги, которые, после внимательного рассмотрения, оказались весьма ценными уликами, а также кое-какие сведения, которые собирался передать лично.
Впрочем, не у одного Антошки было поганое настроение, но и у меня тоже. Идя в очередной раз к «Голове сарацина», я подумал о том, что завтра с утра наступит день святого Германа, а о комиссии до сих пор ничего не слышно, но стоило мне завернуть за угол, как я увидел суету на конюшне и взмыленного конюха с его помощником. Они устраивали в стойла не менее трех десятков лошадей, а на очереди были еще два возка, с которых сейчас сгружали багаж. Во дворе стояло несколько королевских солдат и жандармов. Сердце радостно екнуло при виде этой картины. Теперь все разрешится, в плохую или хорошую сторону, остается только гадать, но непонятной и напряженной ситуации все же придет конец.
«Приехали и слава богу! Пусть будет, что будет!»
Я быстро зашагал к постоялому двору, надеясь перехватить Антошу. Солдаты и жандармы только проводили меня взглядами, но ничего не сказали. Войдя в зал таверны, я увидел множество незнакомых мне людей, сидящих за столами, но шевалье среди них не было. На меня если и обратили внимание, но только мельком. К хозяину я подходить не стал, так как видел, что ему не до меня сейчас, как и двум девушкам-подавальщицам, которые носились по залу, разнося вино, пиво и еду. Помощник повара, молодой парень, не отрываясь, нарезал ветчину, колбасу и хлеб, которые тут же ложились на деревянные подносы и разносились по столам. Королевские слуги, наслаждаясь отдыхом, сейчас жадно ели после дальней дороги. Мне трудно было определить
Стоять в ожидании шевалье было глупо, поэтому я решил взять вина с закуской, затем присесть где-нибудь в уголке и спокойно дождаться появления Антуана де Парэ. Не успел я сесть за стол, как дверь снова открылась и на пороге появилась делегация от городских властей. Местные чиновники хотя и старались выглядеть независимо, но у них это плохо получалось. Даже невооруженным глазом можно было видеть их напряженные лица и бегающие глаза. Они прекрасно понимали, что королевский эмиссар прибыл сюда не пряники раздавать, а королевскую немилость, теперь им очень хотелось знать: на кого будет направлен королевский гнев? Узнать, уточнить, а главное – понять, насколько королевскому эмиссару известно про их прегрешения. Нет, если ты богат и знатен, то сможешь откупиться от тюрьмы или от петли, но оказавшись под следствием, ты автоматически теряешь место, которое тебя кормит, теряешь власть, а за ней и связи, потому что люди после таких подозрений начинают шарахаться от тебя, словно от прокаженного. Кто ты после этого? Пустое место.
Пока они топтались на пороге, не зная куда идти и к кому обращаться, от одного из столов поднялся человек и быстро направился к ним. Быстрый и тихий разговор закончился тем, что от группы представителей городских властей отделился один богато одетый человек и пошел следом за чиновником вверх по лестнице.
Найдя место у стены, я сел за стол. В этот момент хозяин постоялого двора, окидывая взглядом зал, наконец заметил меня, кивнул, после чего подозвал одну из своих девушек и направил ко мне. Спустя несколько минут передо мной стояла кружка с вином, нарезанный сыр и маринованные оливки. Прислушавшись к разговору королевских чиновников, сидевших за соседним столом, я понял, что это дознаватели. Они быстро и жадно ели, но при этом успевали спорить о каком-то постулате из римского права. Внутри меня снова начало расти напряжение. Выпив половину стакана, я кинул в рот кусок сыра и стал медленно жевать, бросая взгляды то в зал, то на лестницу, по которой должен спуститься Антоша, который прямо сейчас, в этом у меня уже не оставалось сомнений, давал отчет о своих действиях.
«Интересно, что он мне скажет?» – думал я, глядя на людей, спускающихся или поднимающихся по лестнице, но при этом чувствовал, что ожидание все больше натягивает мои нервы. Сделал еще пару глотков, после чего заел вино оливкой.
«Чего он так долго? Пытают его там, что ли?» – спустя полчаса уже раздраженно подумал я.
Услышав в очередной раз чьи-то шаги на лестнице, рывком поднял голову… и вдруг неожиданно для себя увидел знакомое лицо. Это был седой, щуплый мужчина со впалыми щеками.
«Ба, так это Жан Дюваль, собственной персоной».
Мой временный учитель и один из помощников генерального советника по делам косвенных сборов неожиданно оказался здесь, в составе комиссии. Остановившись посередине лестницы, он быстро оглядел зал таверны. Я видел, как под его взглядом смолкали разговоры и люди замирали в ожидании, что он скажет. Впрочем, это касалось только законников и чиновников, военные продолжали есть, не обращая на него никакого внимания. Стоило нам встретиться взглядами, как он мне коротко кивнул. Я быстро вскочил и вежливо поклонился. Ничего необычного в этом не было: помощник генерального советника заметил меня, я поздоровался с ним, затем сел на свое место. В моем понимании он являлся бухгалтером-ревизором, который получит исходные данные и начнет разбираться в хитросплетениях местных мошенников, а мои сведения изначально были предназначены для главы королевской комиссии. Я так думал, вот только мои предположения снова оказались неверны. Неожиданно для меня он вдруг сделал рукой жест, подзывающий к себе, чем обратил на меня внимание чуть ли не всего зала. Даже офицеры с любопытством на меня посмотрели.