Победившие не вернутся
Шрифт:
Там все это и хранилось, пока уже в нашей эре гробница фараона не подверглась многократным ограблениям.
Тогда исчезла и «небесная звезда», главное сокровище Рамсеса Великого.
Пять ее элементов разбросало по всему свету.
Глава 2. Бирюзовая шкатулка
Июль 1914 года выдался жарким, но счастливым временем для Александра Гардаша и Екатерины Лозинской. Они отправились в свадебное путешествие по Европе. Начав его с Италии, они побывали в Испании, а теперь приехали в Вену, столицу увядающей Австро-Венгерской империи, недавно проигравшей Балканскую войну.
Однако
В уютном «Эрцгерцоге Фердинанде», где они остановились, персонал был приветлив и доброжелателен.
Гардашу заселение в отель имени австрийского престолонаследника, которого вместе с женой Софией месяц назад застрелили в Сараево, показалось дурным знаком. Но Катя была безмятежна, и, наверное, от этого Александр чувствовал себя спокойно. Им отвели чудесный номер окнами в сад.
Несчастных обычно сторонятся. А счастливые люди притягивают к себе. Особенно тех, кто не прочь погреться у чужого костра.
Молодым скоро надоело, что ежечасно стучали в двери. Появлялась то горничная со свежим бельем, которое меняли вчера. То посыльный мальчик с цветами от портье. То официант с бесплатным шампанским от заведения.
Зато по ночам, никем не тревожимые, они пили вино и занимались любовью.
Утром им несли в постель кофе и горячие булочки, после чего, едва просмотрев заголовки утренних газет, они отправлялись на прогулку по городу.
Двадцатипятилетний Гардаш выглядел старше своих лет. Он был на голову ниже своей жены, поэтому у него имелись причины для рефлексии. Он запирался в ванной, смотрел на себя в зеркало и тяжко вздыхал. Он и сейчас не понимал, почему Катя вышла за него, что она нашла в нем. От отца Гардашу досталось будто бы самое неудачное. Курносость, белые, словно выгоревшие в пустыне, брови, несоразмерные с головой и чуть оттопыренные уши, из-за чего он в цирюльнях настаивал на длинных прическах. Спина его хранила сутулость, какие бы упражнения он ни пытался делать. К тому же Гардаш имел маленький размер ноги, сапоги и штиблеты ему делали на заказ.
Возможно, из-за этого он ревновал Катю. Ко всем живым существам. Даже к чужой болонке, которая случайно запрыгивала к ней на колени.
Зато от матери Александр унаследовал красивые карие глаза, хорошую кожу и чувственные губы, которые, пожалуй, чересчур часто растягивались в усмешке под линией усов.
Гардаш служил инженером в Минной лаборатории. Жалования ему бы едва хватило на скромную свадьбу и кольца для венчания. Зато красавица Катя получила у отца, графа Казимира Лозинского, достаточную сумму, чтобы ни в чем себе не отказывать.
Поэтому она и таскала за собой Алекса по самым дорогим магазинам. Без перерывов и милосердия. Он снисходительно терпел, пока она примеряла платья, туфли, а в особенности шляпы. Да-да, именно шляпы, до которых имела особую охоту, как многие барышни в начале XX века, и меняла их почти ежедневно. Она покупала всё, на что падал ее взор, и тут же распоряжалась, чтобы покупки несли в отель.
Отобедав однажды в «Империале», они собрались вернуться в номер, чтобы уж наконец залечь в постель. Гардашу казалось, что, по крайней мере, на сегодня с покупками покончено. Супруги наняли извозчика, который повез их в сторону парка. Но вдруг Катя заметила вывеску антикварного магазина, куда ей напоследок захотелось зайти.
Тяжко вздохнув, Гардаш велел извозчику ждать и поплелся вслед за подпрыгивающей на булыжниках молодой женой в таинственный сумрак салона.
Прозвенел дверной колокольчик, навстречу спустился антиквар, человек лет сорока на вид, который представился как Отто Вагнер. Из-за громкой фамилии Вагнеру часто приходилось объяснять, что ничего общего с родней великого композитора он не имеет. И Кате стал объяснять. Но Катю это не заинтересовало.
Она порхала по залу, подобно лиловой бабочке, то поднимаясь на цыпочки, то приседая, рассматривала предметы старины. Это были вещи из серебра, музыкальные инструменты, хрусталь, оружие, монисты и африканские маски. Наконец, до Гардаша донесся ее возглас:
– Милый, взгляни сюда! Ну, скорей, что ты там копаешься? Скорей!
Подойдя Гардаш и Вагнер, увидели, что так сильно привлекло внимание Кати. Это была затейливого вида шкатулка из голубого камня, украшенная по углам золотыми вензелями.
– Разве это не чудо, Алекс?
Гардаш осмотрел вещицу со всех сторон, прикинул вес на ладони.
– Да-с, тяжелая. А из чего она сделана, герр Вагнер? Лазурит? Или я не угадал?
– Бирюза, если вы настаиваете, – неожиданно грубо отозвался антиквар.
– А как она открывается? – защебетала Катя. – Я пробовала, ничего не вышло! Что там внутри? Что вы молчите, герр Вагнер? Отвечайте, если знаете!.. Ой, нет, постойте, не говорите, я сама попробую угадать! Вы даже не поверите, как у меня это хорошо получается! Бывало, в Смольном вызовут к доске, ну, ничегошеньки не знаю! А посмотрю в глаза профессору, и будто вижу ответ! Можно я вам в глаза взгляну?
– Смотрите, сколько угодно, – буркнул Вагнер.
Катя, не отрывая от него взгляда, подняла пальчик вверх, раскачивая в такт словам.
– Открывается под музыку. Так? Например, под вальс Штрауса. Я права? Это ведь так модно! Господа! Я умираю от любопытства! А внутри… минуточку!.. Внутри нее… у нас…
Вагнер слушал ее, все больше хмурясь.
– Фройлен, – перебил он, желчно усмехаясь, – вы зря тратите время. Все равно не угадаете.
– Но почему? – Катя и обвила шею Гардаша руками. – Алекс, милый! Почему этот человек перебивает меня? Фу, совсем не комильфо!
Вагнер забрал шкатулку у Гардаша и постучал ею по столу.
Раздался глухой звук, как от молотка.
– Слышали? Это только с виду шкатулка! Внутри ничего нет, не было и не может быть! Только камень! Монолит!
– Видишь, дорогая, – молвил Кате Гардаш, покраснев от досады, – так я и знал, что это розыгрыш. Во все времена люди умели шутить.
Юная графиня стукнула по паркету каблуком.
– А я все равно хочу ее купить! Вам всем ясно? Хочу, хочу, хочу! – И добавила Вагнеру по-русски, нарочно ёрничая, с акцентом тыча пальцем в себя и в антиквара: – Я платить деньги! Ви продавать! Бизнес! Ферштейн?