Победившие не вернутся

ГОЛОВКОВ АНАТОЛИЙ

Отцу Бруно принадлежало много местных земель, пошивочные мастерские, винокурня и сыродельня. Он пытался и сына приобщить к бизнесу, но Бруно был равнодушен к добыче денег, он предпочитал их тратить. Главным образом, на авиацию.

Сначала клеил модели дирижаблей и воздушных шаров, потом увлекся самолетами, имея лишь самые общие представления об аэродинамике и механике.

И поэтому когда очередной его аэроплан появлялся над холмами Граца, пастухи угоняли животных, матери прятали детей, кошки и собаки разбегались сами, даже муравьи поднимали панику.

Крылатое сооружение барона могло рухнуть где угодно, когда угодно и на кого угодно. И периодически оно падало. То на коровник, то на чужой огород, то, в лучшем случае, на стог сена.

Последняя авария над домом тетушки Шлоссера огорчила барона. Не столько потому, что он сломал голень, а потому что не мог понять причины внезапного отказа рулей.

Тут подвыпивший Гардаш признался, что он инженер, правда, инженер по аэропланам, а по морским минам, но это не остановило Вебера. Он упросил его сходить на место аварии и посмотреть, что, по его мнению, могло случиться.

Гардаш поплелся в сад, откуда вскоре вернулся с бутылкой из-под вина.

– Бруно, сколько вы в тот день выпили? Эту бутылку я нашел в кабине под педалью. Вот почему заклинило рули.

Но молодого барона этот диагноз не успокоил. На следующий день его снова привезли его к Гардашу. Бруно, катясь к дому на своей коляске, выставив вперед гипсовую ногу, как орудие, размахивал ватманскими листами.

– Алекс! – кричал он издали. – Я вас очень прошу, как друга! Посмотрите на мои расчеты и скажите, что я делаю не так!

Гардаш рассмотрел чертежи.

– Вы большой чудак, барон. Зачем вам эта самодеятельность? К чему конструировать самолеты, если вы можете купить целую эскадрилью!

– Так я знал, вы посмеетесь, – грустно отвечал барон, – многие смеются. Значит, у вас тоже нет сердца, мой друг. А если в будущем вы услышите про аэроплан Вебера?

Гардаш догадался, как заставить летать машину Вебера с любым мотором и любыми крыльями, чтобы она никогда не упала. Он соорудил небольшой металлический треугольник с отверстиями для винтов и на вершинах, а в центр установил один из трех артефактов, который преодолевает гравитацию.

К рухнувшему аэроплану барона «Gelber Fisch» («Желтая Рыба») который валялся среди крапивы, приделали крылья и вывезли в чисто поле. Гардаш снял кожух с мотора, привинтил свой треугольник, усадив барона в кабине, чтобы он не видел. Они запустили мотор, и аэроплан без разбега стал подниматься в воздух.

– Невероятно! – кричал барон на ухо Гардашу, тараща глаза из-под летных очков. – Как вам это удалось?

– Не отвлекайтесь! Просто управляйте рулями, и он полетит, куда надо!

Хотя «Желтая Рыба» пугала жителей Граца, друзья в последующие дни совершили десяток или больше воздушных прогулок, настолько безопасных и плавных, что люди стали им доверять катание детей.

Одним из первых интерес к аэроплану стал проявлять Шлоссер. «Желтая Рыба» иногда курсировала мимо окон полицейского комиссариата. Заискивая перед бароном, Шлоссер даже предлагал созвать журналистов, добиться патента, а может даже запустить машину в промышленную серию.

Но тут Бруно призвали в армию.

Когда он предстал перед Гардашом в мундире и лаковых сапогах, похожий на какаду, при аксельбантах и сабле, Гардаша удивила не имперская офицерская форма оберлейтенанта, в которой хорошо маскироваться в джунглях. Его удивило, что Бруно, вообще, призвали – ведь Веберам ничего не стоило откупить сына. Но Бруно не терпелось испытать себя в воздушных сражениях. К тому же его желание совпало с политикой государства: империя нуждалась в летчиках.

У Гардаша были ключи от ангара, точнее сарая, где «Желтая Рыба» дожидалась возвращения с фронта хозяина. С нее сняли крылья, так как в сборе аэроплан не помещался. Александр со дня на день собирался демонтировать треугольник с артефактом, третьим минералом, который он назвал гардаритом.

Однажды Гардаш проснулся, услышав звон разбитого стекла на первом этаже. Неужели в дом пробрались воры?

Прихватив фонарик и кочергу, он спустился вниз, и на фоне кухонного окна увидел силуэт. Судя по чавканью, непрошеный гость что-то ел. И действительно, подобравшись поближе, Александр увидел мужчину в длинном плаще, который жадно хлебал жаркое прямо из жаровни. Время было военное, и Гардаш подумал, что в доме бродяга. А вдруг он вооружен? Гардаш подкрался ближе, замахнулся кочергой, но вор резко обернулся и воскликнул:

– Не надо, прошу вас! Я вам все объясню!

– Что вас угодно? – заорал Александр, занеся над головой кочергу.

– Успокойтесь, господин Гардаш! – сказал пришелец, закрывая руками голову.

– Откуда вам известно мое имя? – Александр встревожился. – Не шевелитесь! Я вызываю полицию!

– Не надо, умоляю! Вы сделаете хуже не только мне, но и себе!

Гардаш осветил фонариком обросшее бородой лицо, и едва узнал антиквара из Венской лавки.

– Вагнер?! – произнес Гардаш потрясенно. – Так вы живы? Вы же Отто Вагнер?

– Погодите, нет, не совсем, – возразил пришелец, утирая бороду, испачканную соусом. – Отто погиб.

Гардаш включил свет. При свете лампы пришелец выглядел еще более жалко.

– В таком случае, кто вы, сударь? Если вы не Вагнер, то кто же сгорел в магазине на Бауэрштрассе? Объяснитесь!

– Конечно. Только уберите, пожалуйста, кочергу. Я не опасен. – Гардаш, поколебавшись, бросил железку, и она покатилась по кафелю со звоном. – Но прежде, ради всего святого, скажите, шкатулка при вас?

Гардаш мрачно кивнул. Гость с облегчением и шумно выдохнул.

– Слава Богу!

– Но вещь не ваша!

Пришелец перекрестился и присел на табурет, подобрав полы плаща.

– Слава тебе, Пресвятая Дева! Она цела!

– Дева, что ли? Сомневаюсь.

– Шкатулка!

Гардаш присел, закурив папиросу.

– Продолжайте!

– Меня зовут Феликс Вагнер, я родной брат Отто. Только я не антиквар. Я монах.

– Отлично. Ваши молчаливые братья чуть не прикончили меня в Вене.