Победивший платит

Жоржетта

– И который мне с треском проиграл, - довольно усмехается Рау, подцепляя очередной деликатес с тарелки.
– Поделом.

– Вы, похоже, собрали вокруг себя любителей экзотического оружия, - говорит Иллуми то ли одобрительно, то ли насмешливо, не угадаешь.

– Обычное хобби для экспедиционного корпуса. То, что кажется экзотикой на Ро Кита, - мягкий смешок и замысловатый жест вилкой в воздухе, - на диких планетах вещь привычная. Многие пополнили свои коллекции за эту войну. Но куда интереснее барраярских клинков Табора мне показался ваш барраярский

родич.
– Рау посылает мне персональную улыбку, я с трудом удерживаюсь от фырканья.

– Вы выбрали довольно экзотический способ проявить интерес к моей семье, - сухо хмыкает Иллуми.
– Могу я надеяться на то, что в следующий раз ни вы, ни возглавляемая вами компания достойных офицеров не примется дразнить моего родича, как лисицу в клетке?

– Ну что вы, - по здешним меркам очаровательно улыбнувшись (а по моим - хаотично сместив пурпурные пятна и рыжие завитки раскраски на физиономии), открещивается Рау, - раз он показал себя таким очаровательным и воспитанным молодым человеком...

Не перегибает ли майор палку с любезностями? Кажется, Иллуми приходит в голову то же самое, но он не успевает одарить гостя колкостью. Звонит комм и, проверив номер, Иллуми хмурится и быстрым шагом исчезает в кабинете со словами "Прошу меня простить, дела".

Майор, проводив взглядом напряженную спину, поворачивается ко мне.

– Обвинение, возложенное на вас, изрядно накалило атмосферу в доме?

– Это ложное обвинение, - бросаю коротко.
– И, разумеется, мой Старший ему не верит. К сожалению, его и моего слова недостаточно, чтобы доказать это людям посторонним.

Рау широко улыбается.
– Я бы вам поверил. Ваши уверения не обязательно голословны только потому, что вы - барраярец.

Поворачиваюсь с интересом, близким к изумлению.

– Вот как? Даже если вы говорите это из чистой любезности к хозяину дома, майор, все равно спасибо.

Кажется странно трогательным, что посторонний, задиристый, не демонстрирующий чудес интеллекта цет вдруг оказал мне подобный кредит доверия. Старею, должно быть.

– Не за что, - любезно ухмыляется Рау.
– Я имел возможность убедиться в том, что ваши умеют держать слово так же, как и наши.

– Где?
– невольно интересуюсь.

– В плену, где ж еще, - удивляется майор.
– Весьма болезненный, но полезный опыт.

И почему-то мечтательно улыбается в свою чашку.

Хмыкаю скептически.
– Даже спрашивать не стану, каким чудом вам удалось, гм, сохранить прическу в целости.

– Меня обменяли, - поясняет беспечно Рау.
– Повезло. И, вопреки моим опасениям, барраярцы - по крайней мере, тот, с которым я... общался, - оказались более гостеприимны, чем свирепы.

– Гостеприимны? С вами?
– Смешно.
– Вы забавно подобрали слова, Рау. Как правило, мы не устраиваем пленным приятный вечерок за чашкой чая.

– Но вечер и вправду был приятный, - вздыхает тот.
– И полный сюрпризов. Я и не подозревал, что носителям диких генотипов свойственна такая... энергия. Надеюсь, та ночь не аукнулась ему проблемами на службе.

Я с трудом могу представить, чем таким запрещенным уставом можно заниматься ночью. То есть да, представить могу. Но наверняка этот тип Рау говорит о чем-то ином, а у меня просто испорченное воображение. И вообще, что это он ухмыляется? А почему меня не передергивает от вида этой раскрашенной улыбки? Видно, я глубоко завяз на Цетаганде, если начинаю ценить дружелюбное отношение от малознакомого гем-офицера.

Может, именно это осознание провоцирует меня на резкость:

– Не меньший сюрприз, чем ваше умение выглядеть нормальным человеком, а не бесцеремонным снобом, как вчера на приеме?

– Что было - забудьте. Я не хочу с вами ссориться, - беззаботно разводит руками Рау.
– Вы мне интересны. Знаете, у вас глаза точь-в-точь такие, как у офицера, которому я попал в руки. Как полированная сталь.

– Сходство с человеком, который держал вас в плену, не лучшая рекомендация. Впрочем, на Барраяре серые глаза не редкость, - сообщаю очевидный факт.

– Рекомендации лучше не придумаешь, Эрик. А еще вы столь же прямолинейны и недогадливы, как и он.

И пристальный, мягкий, улыбчивый взгляд - осторожное прикосновение, будто кошка трогает лапой, втянув коготки. Очень уж откровенно на меня пялится майор. И невинное создание на моем месте насторожилось бы. Нет, зря я грешил на испорченное воображение.

– Боюсь, у вас с догадливостью не лучше, - пожимаю плечами.
– Вы зря тратите усилия, Рау. Я, э-э... занят.

Рау только смеется.

– А я понял. Человек столь неординарного характера и внешности может быть свободен лишь чудом, - беззастенчиво комплиментствует он.
– Но, знаете ли, интереснее всего осаждать занятые крепости.

От такой наглости я просто теряю дар речи. И не успеваю выдать в ответ, что барраярские крепости обычно держатся до смерти (желательно - смерти осаждающих), как дверь открывается и появляется Иллуми.

Судя по лицу, ничего экстраординарного он по комму не узнал, и слава богу.
– Надеюсь, вы не скучали?
– уточняет он, меряя взглядом обоих и придвигая себе стул.

– Нет, мы превосходно пообщались, - заверяет Рау.
– Поделились воспоминаниями.

– Плодотворно?
– усмехается Иллуми.
– Лорд Рау, я рад, что недоразумение между нами прояснилось и ваши отношения с моим младшим улажены. Благодарю вас.

– Не стоит благодарности, - отмахивается Рау.
– Визит к вам доставил мне истинное удовольствие.
– Он встает.
– Милорд Эйри, господин Форберг, желаю вам благополучия и буду рад увидеть вас еще раз; вы всегда можете рассчитывать на мое гостеприимство.