Победивший смерть
Шрифт:
Позднее в 1928 году об этих годах своей молодости известный ученый Морозов скажет:
«Еще в ранней юности я увлекался астрономией и лазил с подзорной трубой на крышу своего дома, чтоб наблюдать небесные светила, и так запомнил все небо, что представлял его с закрытыми глазами.
Я заинтересовался и геологией, и физикой, и математикой, и органической природой и еще гимназистом исполнял недалекие командировки по поручению тогдашнего ректора Московского университета геолога Щуровского и в геологическом кабинете Московского университета до сих пор хранятся несколько найденных мною редких окаменелостей.
Одним словом, я готовился стать естествоиспытателем,
4 апреля 1866 года, когда Николаю Морозову было 12 лет, было совершено неудачное покушение московским студентом Каракозовым на Александра II. Это известие, о котором все говорили в имении его отца, сильно потрясло мальчика.
Мальчик до 15 лет получал домашнее образование и только когда повзрослел, его отправили учиться в Москву, где он был определен во 2-ю Московскую гимназию. Мальчик стал жить без родителей. Уже с третьего класса гимназии он стал вольнослушателем естественного факультета университета и сразу окунулся в науку. Будучи гимназистом и студентом одновременно, он делает первое научное открытие в области палеонтологии. Все пророчили ему профессорскую карьеру.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
21 марта 1921 года в Колонном зале Дома Союзов было учреждено Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. На съезде был и Николай Александрович Морозов. Тогда ему было уже 67 лет. Половину из этих лет он отсидел в одной из самых страшных тюрем России Шлиссельбургской крепости.
Участники общества жили в Доме ветеранов революции в Москве. Отдыхать и работать многие ездили на речку Пахру, в бывшее поместье Михайловское. Сюда любил приезжать ездить участник Парижской коммуны Михаил Петрович Сажин (1845-1934). Сажин (революционный псевд. Арман Росс), революционный народник. Сподвижник М. А. Бакунина, участник Парижской Коммуны, организатор типографии в Цюрихе (1873). В 1878 приговорен в России к 5 годам каторги. Участник Революции 1905-07. Автор «Воспоминаний».
Здесь любил бывать наменитый народоволец Михаил Федорович Фроленко (1848-1938). Он был народником, членом кружка «чайковцев», участником «хождения в народ», организатором побегов ряда революционеров, членом Исполкома «Народной воли», участником покушений на императора Александра II. В 1882 приговорен к вечной каторге, но отсидел до 1905 в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях.
Часто бывала народница Анна Васильевна Якимова-Диковская (1856-1942), Член «Земли и воли», исполкома «Народной воли», она была участницей покушений на Александра II. В 1882 приговорена к вечной каторге, отбывала на Карийской каторге. В 1904 бежала, с 1905 эсерка.
Отдыхал здесь и Михаил Юльевич Ашенбреннер (1842-1926), член военной организации Народной воли, подполковник. Организатор ряда офицерских революционных кружков. По «процессу 14-ти» (1884) он был приговорен к вечной каторге. До 1904 в Шлиссельбургской крепости. Написал книгу «Военная организация Народной воли и другие воспоминания» (1924).
Любила здесь жить и работать Вера Николаевна Фигнер (1852-1942), российская революционерка, писательница. Член Исполкома «Народной воли». Она была активной участницей подготовки покушений на императора Александра II. В 1884 приговорена к вечной каторге, 20 лет в одиночном заключении в Шлиссельбургской крепости. В 1906-15 в эмиграции. После 1917 отошла
Николай Александрович Морозов жил в имении отца, в Борках Ярославской области, но часто навещал в Михайловском старых друзей-народовольцев и, прежде всего, он ехал к Вере Николаевне, с которой еще в юности его связывали нежные отношения.
*.*
На крутых берегах быстрой Пахры, покрытой густыми сосновыми лесами, часто можно было видеть две старческие фигурки мужчины и женщины, которые неторопливо прогуливались и тихо беседовали. Со стороны казалось, что это необычная по возросту влюбленная пара. Это были Фигнер и Морозов.
Вера Николаевна всегда нежно относилась к Николаю Александровичу. Может быть от его врожденной интеллигентности, какой-то элегантности, независимости и невозмутимости. Порой казалось, что его ничем нелься было вывести из себя, заставить раздрожаться и, тем более, повышать голос. И еще она всегда поражалась необыкновенным знаниям Морозова. Вот и сейчас он рассказывал ей о Михайловском, где расположилось общество политкатаржан.
В начале XVII века, говорил неторопливо Морозов, Бынево с пустошами Шишкино и Гольцово было пожаловано в поместье князю Никите Ивановичу Одоевскому. Это был яркий князь, боярин, воевода, дипломат, влиятельный член русского правительства в 50-60-е гг. 17 в. Он участвовал в русско-польской войне 1654-67 годов, руководил составлением Соборного уложения 1649, внешней политикой России в конце 70-х – начале 80-х годов.
Потом поместье перешло князю Урусову, а с 1634 года – полковнику Василию Васильевичу Кречетникову, который выкупил его из Поместного приказа, превратив тем самым в вотчину. Почти одновременно он покупает и смежную с его владениями вотчину дьяка Федора Кунакова: сельцо Ширяево и пустошь Барзунцы, где сейчас находится деревня Конаково.
Имение когда-то принадлежало и графу Мусину-Пушкину. Ну а Мусине-Пушкине тебе, Вера Николаевна, я рассказывать не буду. Хотя, честно говоря, многое, что написано о нем неверно. Его приподносят у нас, как великого собирателя русских древностей, а я уверен, что он великий фальсификатор нашей истории. Впрочем, об этом мы как-нибудь поговорим.
А кто построил дворец, в котором мы сейчас живем? cпросила Вера Фигнер.
Михаил Никитич Кречетников, известный при Екатерине II генерал-поручик, инспектор войск. Он родился в двадцатых годах и получил воспитание в Cухопутном корпусе. Говорят отличился в Кагульском бою и при Краионе, после чего оставил военную службу, стал губернатором в Пскове и Твери, потом был назначен Калужским наместником с повелением открыть Калужскую губернию, потом ему поручено было открыть и Тульское наместничество.
Губернатор Пскова и Твери, Калужский и Тульский наместник. Поди же. И как хватает людей руководить и здесь, и там, и тут, и все в одно время? – усмехнулась Фигнер.
Успешно, говорят, справлялся. С необычайной пышностью и торжественностью открыл Тульское наместничество. Вообще, Кречетников имел слабость к пышности и церемониальным выходам. А еще у него была слабость к прекрасному полу.
– А кто ж из вас не любит слабый пол, – опять с усмешкой произнесла Вера Николаевна.
– Конечно же, все любят, но не всем это дано. Мы с тобой, Вера Николаевна, не имели возможности заниматься любовью. На двадцать с лишним лет разлучила нас одиночная камера.