Победный ветер, ясный день
Шрифт:
И замотанный Лу Мартином майор в конце концов не выдержал и проснулся.
«Хрен тебе, — мрачно изрыгнул Бычье Сердце, поднимаясь с кровати. — С тобой только вшей на лобке искать, мудило!»
Будильник на прикроватной тумбочке майора показывал половину пятого, но спать больше не хотелось. Прокантовавшись до восьми и выдув семь чашек сомнительного растворимого кофе, Сивере отправился на Крестовский.
Здание, на которое указывали реквизиты «Солинга», было надежно спрятано в глубине огороженного высоким забором двора и представляло собой почти точную копию фасада Новой Голландии: жуткая помесь продуктового
Ободренный таким неожиданным поворотом дела, Бычье Сердце кашлянул в кулак и решительно нажал на кнопку звонка. Дверь отозвалась не сразу: поначалу в ней оживился крошечный глазок, а потом — из-за железа — раздался чей-то недовольный голос:
— Кого еще там черти несут?
— Милицию, — гаркнул майор и для пущей убедительности сунул в глазок свое удостоверение.
Удостоверение, как и следовало ожидать, произвело магическое действие на человека по ту сторону двери: загремели замки и щеколда, и через пару секунд дверь распахнулась. И на пороге предстал щуплый мужичонка лет пятидесяти с гаком. На мужичонке оказался продвинутый комбинезон «Katti Sark» c эмблемой яхты на груди, почему-то подпоясанный шерстяным платком. И платок поменьше, болтавшийся на кадыкастой, заросшей седой щетиной шее.
— Майор Сивере, уголовный розыск, — гаркнул Сивере, не давая мужичонке опомниться. — А вы кто?
— Лопата, — пробормотал мужичонка, сделав круглые глаза.
— Какая такая лопата? Где?
— Лопата Семен Игнатьевич, — терпеливо пояснил мужичонка. — Сторож местный. А что случилось-то?
— Что случилось?.,.
Бычье Сердце со всей дури ткнул пальцем в вывеску «Солинга» и перевел взгляд на сторожа Лопату.
— Вот что меня интересует. «Солинг».
Лопата, проследив за пальцем Бычьего Сердца, пожевал бледными губами и наконец изрек почти философскую фразу:
— Ну-у.., вы даете! Вспомнила бабка, как девкой была!..
— А что такое?
— Дык нету уж давно «Солинга» этого самого. Ни болта от них не осталось, ни гаечки, а все туда же.., идут и идут… Прям наказание какое-то!..
— Куда идут? Кто идет?
Бычье Сердце сделал шаг вперед, а сторож, сразу оказавшийся в опасной близости от милицейской туши, откровенно струхнул:
— Дык это ж я так… Уже никто никуда не идет… Только первое время все наведывались, интересовались, а теперь… Давно затишье…
— Затишье?
— Угу.., как на кладбище в будний день…
— И давно вы здесь.., сторожите?
— Давненько.., а что?
— И «Солинг», стало быть, помните?
Продолжая напирать на Лопату, Бычье Сердце загнал его вовнутрь здания. Внутренности псевдоконюшни оказались именно такими, какими и предполагал увидеть их майор: длинный, тускло освещенный аварийными лампочками коридор, идущий по обе стороны довольно широкой, пологой лестницы. Лестница вела на второй этаж, а прямо под ней располагалась небольшая каморка: очевидно, это и был блокпост сторожа Лопаты.
— Здесь обитаете, отец? — поинтересовался Бычье Сердце.
— Здесь, здесь… Не хоромы, конечно, — почему-то зарделся Лопата.
— Может, там и поговорим?
— Поговорим… Отчего бы не поговорить… Только, если вы «Солингом» интересуетесь, сразу скажу: тут вам и господь бог не поможет… Как разорились они, — а это, считай, больше года назад было, — так оборудование все повывозили, и причиндалы всякие…
— И долго вывозили?
— Ну.., в один день управились…
— И это все на ваших глазах происходило?..
Финальную часть реплики Бычье Сердце произнес уже в просторной, как филиал платяного шкафа, каморке сторожа. Каморка, не рассчитанная на габариты майора, стала еще меньше; странно, как в ней вообще помещались маленький столик, пластмассовый стул, перекочевавший сюда прямиком из летнего кафе, узкий топчан и радиоточка. Почетное место на столике занимали кипятильник, чашка с отбитой ручкой, сахарница и пухлый том в глянцевом переплете: «Энциклопедия промышленного шпионажа». Мимоходом подивившись буколическим книжным пристрастиям Лопаты, Бычье Сердце рухнул на топчан, который тотчас же угрожающе под ним закачался.
— На глазах?..
Лопата устроился на стуле против Бычьего Сердца и с тоской взглянул на готовое рухнуть под тяжестью опера ложе.
— Ну да.
— Почему — на глазах? Зачем — на глазах? Я ведь сторож-то ночной: вахту сдал — вахту принял… С ночи ушел — все на местах было, к ночи пришел — через сутки то есть — как и не было ничего… Один склад их разоренный и остался… Так-то… Говорю ж, ни болтика, ни гаечки…
— Ну да. Интересные книжки читаете, Семен Игнатьевич.
— Не моя это, — неожиданно и с харом принялся вдруг отпираться сторож.
— А чья?
— Сменщика моего… Он с прошлой ночи забыл — вот и лежит…
— Ясно. А сами что читаете?
— Что? — Невинный, не имеющий никакого отношения к «Солингу» вопрос застал сторожа врасплох. — А ничего не читаю. В мои годы уже ничего в голову не лезет… Отчитался я… Точку вон слушаю… Да сплю… В мои-то годы…
Бычье Сердце прищурился и окинул Лопату испытующим взглядом. Кургузый сторож кого-то очень сильно напоминал майору, сильно до неприличия. Кого-то, виденного совсем недавно и оставившего в душе Бычьего Сердца склизкий, как тельце головастика, след. Еще секунда — и он вспомнит, кого… Еще несколько секунд…
Но голова, совсем недавно исправно служившая хозяину, а теперь посаженная на именной кол Лу Мартина, подчиниться отказалась. И Бычье Сердце, вздохнув, переместил взгляд с сомнительной физиономии сторожа на его почти безупречный комбинезон.
И вдруг понял, что и яхта на нагрудном кармане тоже кое-что ему напоминает. Да не «кое-что», а другую яхту. И не просто напоминает — она является точной копией той.., виденной им на визитке главы фирмы «Солинг».
Господина Неплоха Владимира Евгеньевича.