Побег из гарема
Шрифт:
Жильдер и Майлс остались возле машины, а Фрост с Луизой направились к тому месту, где двое неизвестных ранее отрабатывали покушение на Президента Египта.
За все время поездки — а она заняла несколько часов — они не обменялись и десятком фраз. Вот и теперь капитан и девушка шли молча.
Машинально переставляя ноги, Фрост обдумывал ситуацию, в которой теперь оказался. Он прекрасно понимал, что стал чуть ли не врагом номер один для всего мусульманского мира. Ведь несмотря на свою мерзкую натуру и приверженность к исламскому фундаментализму, шейх Али Хасан Фудани пользовался все же большим влиянием в регионе.
Ему ничего не стоило представить вторжение в гарем как надругательство над святым для каждого правоверного понятием семьи и собственности. А человек, обвиненный в таком преступлении, не может рассчитывать на долгую жизнь.
Теперь каждый приверженец ислама будет почитать своим священным долгом отомстить Фросту за оскорбление святыни и не колеблясь убьет его при первой возможности.
И, принимая во внимание все это, капитан уже не сможет обратиться ни к одному из лидеров арабского мира, даже самому прогрессивному, даже к Президенту Египта — и предупредить об опасности.
Да, можно подключить израильские спецслужбы — евреи не питали теплых чувств к Фудани — однако “Моссад” не много тут могла бы сделать, учитывая международную обстановку. Обвинения в адрес шейха должны быть гораздо более аргументированными, нежели те, которыми располагал Фрост, чтобы появилась возможность принять действенные меры.
Даже если бы ему поверили, расследование заняло бы много времени, а вот времени-то как раз было мало — судя по всему, покушение планировалось на ближайшие дни.
И Фрост без особой радости понял, что у него опять нет другого выхода. Он сам должен остановить убийц и помешать покушению. Помочь ему здесь могут только друзья-наемники, да еще дочка Джозефа Канаретти. Но основное ему предстоит сделать самому и на него же ляжет ответственность за предотвращение мировой войны.
— Ты что-то сказал? — спросила Луиза.
— Нет, ничего. Это ветер. Скоро уже придем на место, это там, за той грядой.
— Хорошо, — ответила девушка и чуть ускорила шаги.
— Подожди, не спеши. Сначала надо проверить местность, а то еще нарвемся на теплую встречу.
— Понятно, — согласилась Луиза.
Они остановились у первого бархана. Затем двинулись — осторожно и бесшумно — наверх, увязая в песке. В нескольких футах от вершины Фрост лег на живот, жестом приказал девушке лечь рядом и дальше они уже продолжали путь по-пластунски.
Добравшись до цели, Фрост приподнял голову и посмотрел вниз, в ложбину. Декорации по-прежнему находились на месте, но вот актеров видно не было.
— Кажется, никого нет, — шепнул Фрост Луизе. — Ну, теперь твоя очередь. Смотри и вспоминай.
— Господи Боже, — сдавленно произнесла девушка, — да я же знаю это место. Видишь вон то здание… И эти статуи? И фасад дворца… Это Долина Царей, священное место в Египте. Перед тем, как меня похитили, я как раз читала об этом в каком-то историческом журнале. В древности там был храмовый город, сейчас он частично восстановлен. А Президент собирался выступить там с речью.
— Ну и…
— Какое сегодня число?
— Ты сошла с ума?
— Оставь свои шуточки. У нас в гареме не было календаря. Какое сегодня число?
Фрост посмотрел на свою “Омегу” и назвал дату.
— О Боже, осталось только четыре дня, нет, пять. Вот что они придумали — совершить покушение, когда Президент будет выступать с речью по поводу завершения первого этапа реставрационных работ. Он собирается говорить о культурном наследии Египта, о его вкладе в широкую культуру. Чтобы западные страны лучше осознали, что нынешний Египет неразрывно связан с Египтом фараонов и пронес его величие через века.
— Да, для фашистов это будет весьма увлекательная лекция.
— Сукины дети. Но как мы можем остановить их, Хэнк?
Фрост посмотрел на девушку.
— Я ждал этого вопроса. И боялся его.
Он вновь перевел взгляд на бутафорскую трибуну, пытаясь запомнить каждую деталь увиденного. Интуиция подсказывала, что это ему очень понадобится в будущем.
— Ладно, прежде всего надо выбраться из Акарана. Пока мы здесь, у нас связаны руки. А затем, наверное, придется обратиться к израильским спецслужбам.
Фрост прервался, напрягая память. В его голове упорно крутилось одно имя, вернее — часть имени. Он вспомнил, что несколько лет назад работал в тесном контакте с одним египетским сотрудником службы безопасности.
— Как же его звали?
— Кого? — удивленно спросила девушка.
— Да этого египтянина, с которым мы как-то встретились. Он мне понравился тогда — опытный, компетентный, настоящий профессионал. С ним можно иметь дело. Да как же его…
Он вспомнил густые усы, тронутые сединой волосы, умные черные глаза. Египтянин был лет на десять старше Фроста. А, есть! Шариф Абдусалем. Он работал в египетской службе безопасности, в каком конкретно отделе — капитан не знал.
— Шариф Абдусалем…
— Чего ты ругаешься? — спросила девушка.
— Я не ругаюсь, — с неожиданным раздражением ответил Фрост. — Так зовут того парня. Если мне удастся отыскать его и если он меня помнит, то наша задача упрощается. Он знает, что я не какой-нибудь трепач, поверит мне. Ладно, давай выбираться отсюда. Ты уже насмотрелась?
Девушка не ответила. Фрост начал спускаться по склону. Сам он уже видел достаточно. Более чем достаточно.
Фрост решил, что незачем привлекать к операции Жильдера и остальных. Они тут ничем не могли помочь. С фальшивыми документами, которые у них были, и без оружия они могли спокойно пересечь границу. Ведь люди шейха искали главным образом мужчину с одним глазом и двух светловолосых девушек.