Побег с «Оборотнем»
Шрифт:
Прибывшие расселись. Нагибин выложил в гостинице из портфеля часть вещей (отчего тот почти не похудел), но расставаться с ним не пожелал и теперь мучительно гадал, куда бы его пристроить.
— Позвольте с ходу неприятный вопрос, Пал Палыч, — сказал Турецкий. — Вы работали с этим типом несколько лет. Полагаю, отношения сложились тесные. Неужели не разглядели?
— Справедливо, гм… — хмыкнул Короленко, покосившись на Махонина. — Выходит, так. Но знаете, если человек добросовестно выполняет свои обязанности, имеет неоспоримые заслуги, богатый послужной список… — Он опять выбрался из-за своего стола, начал ходить по кабинету, скрипя ботинками. Остановился, принял позу члена британской королевской
Начальник милиции покосился на президента, под портрет которого его угораздило встать, почувствовал душевный дискомфорт и сместился в сторону.
— Полагаю, это впервые произошло в две тысячи четвертом году, когда за махинации в крупных размерах взяли двоих из «Фарм-Плюса», — подал голос следователь Худобин. — Вы помните их, Пал Палыч? Егоров и какой-то грузин…
— Кантария, что ли? — проворчал Короленко. — Не помню, давно это было.
— Прокуратура начала разбираться, почему прекратили в отношении фигурантов уголовное дело. Нам повсюду чинили препятствия, мы не могли понять, кто за всем этим стоит. Через несколько лет выяснилось, что приказ спустить дело на тормозах поступил именно от Поличного. Видимо, тогда, получив увесистую взятку, он и вышел на узкую тропинку…
«Что-то я не пойму, — подумал Турецкий. — Встал на скользкую дорожку или вышел на узкую тропинку?»
— Скорее, на большую дорогу, — покосился на него начальник собственной безопасности Махонин. Турецкий вздрогнул, поскольку телепатов не любил. — Ведь впоследствии Евгений Михайлович начал проворачивать такие великие дела… даже мы в своем отделе не сразу поверили. А началось постижение, как всегда, случайно…
— Да что тут говорить, все мы виноваты, — отрезал Короленко, — и я, как ваш начальник, в первую очередь. Но он не был похож на оборотня! — грохнул он кулаком по столу, и на мгновение возникло желание вытянуться по стойке смирно. Короленко заскрипел зубами — он действительно был колоссально расстроен и раздражен. — Не сказать, что мы дружили семьями, но иногда встречались по праздникам. У Евгения Михайловича прекрасная супруга Инна Осиповна — воспитанная, интеллигентная, дружелюбная женщина. Абсолютно нормальная… хм, — Короленко усмехнулся, — для своего возраста дочь. Закончила школу в этом году — между прочим, с отличием, получила рекомендации в один из престижных столичных вузов. Ну, никто не мог подумать… Давайте уж честно, — он исподлобья обозрел присутствующих, — нам этот скандал, как кол в глотке. Мало того, что взрастили собственными стараниями оборотня, опозорили собственное управление, так еще и упустили его так бездарно…
— Разрабатывать Поличного мы начали пару месяцев назад, — дождавшись паузы, заговорил по существу Махонин, — после того, как накрыли подпольный заводик по изготовлению водки в Мирограде. Выявили организаторов, копнули глубже — ведь кто-то прикрывал этот бизнес — и как бы невзначай всплыла фамилия Поличного. Дело засекретили, работал над ним узкий контингент особо доверенных сотрудников. Копали деликатно, я уверен, Поличный даже не почувствовал, что к нему проявляется интерес.
— Не согласен, — помотал головой следователь Худобин, — вернее, не уверен, что согласен.
— Сам-то понял, что сказал, Виктор Валентинович? — злобно засмеялся Короленко.
— Я-то понял, Пал
Не исключаю, что подсознательно он чувствовал угрозу, но не мог понять, откуда она. Поэтому на время приостановил свои криминальные занятия, присматривался…
— К своим парням претензий не имею, — отмахнулся Махонин, — Поличного отработали с ювелирной тонкостью. Возможно, на время он затаился, но потом решил, что угрозы нет, а тут еще Дерябин столь дерзко его кинул на пятьдесят тысяч евро, вот и осмелился на устрашающую акцию. Работал со своими подручными ночью, считая, что за ними не следят…
— А за ними и не следили, — нервно хохотнул Худобин. — Кабы не эта несчастная женщина, за одну ночь освоившая несколько видов спорта, вы бы и сейчас пребывали в счастливом неведении.
Махонин побледнел, Турецкий заметил, как непроизвольно сжались его кулаки, побелели костяшки на пальцах.
— Кончайте, — прорычал Короленко, — не хватало нам в присутствии гостей ваших вечных разборок — кто во всем виноват, и что делать, чтобы ничего не делать. Простите, Александр Борисович. И вы, Олег Петрович.
У начальника милиции была неплохая память на имена и отчества. Нагибин, пристроивший, наконец, под ноги свой портфель, со снисходительной важностью кивнул.
— Позвольте несколько вопросов, господа, — сказал Турецкий. — Где содержатся люди, арестованные в связи с налетом на дом коммерсанта Дерябина?
— У нас, в СИЗО, — буркнул Короленко.
— Им уже предъявлено обвинение?
— Конечно, — кивнул Махонин, — причастность к убийству они не отрицают. Как, впрочем, и то, что работали на Поличного.
— Их безопасность в тюремной камере обеспечена?
— Если вы о том, что сообщники Поличного постараются от них избавиться, то гарантия стопроцентная, уж будьте уверены, — полковник Короленко важно задрал нос. — Об изоляции… хм, изолятора мы позаботились. «Случайно» повеситься в тюремной камере им не удастся. Следствие в отношении фигурантов ведется, но… как бы вам это сказать?..
— Для «галочки», — подсказал Худобин, и Короленко раздраженно на него зыркнул. — То есть милиция не торопится.
— И тому есть уважительная причина, — пришел на выручку начальнику Махонин. — Мы не можем полномасштабно проводить следствие, пока гуляет на свободе главный виновник всех злодеяний. И вы, как работник прокуратуры, обязаны это понимать.
— Надеюсь, о безопасности вдовы Дерябина вы также позаботились должным образом?
— Могли бы и не спрашивать, — фыркнул Махонин. — Вдова проживает на одной из наших ведомственных квартир. Круглосуточно находится под охраной. Она готова дать показания в суде, как только главный фигурант будет пойман. Женщину защитят, не волнуйтесь.
Турецкий старательно спрятал усмешку. Можно смеяться, можно плакать, но в России, оказывается, уже несколько лет действует нечто вроде американской программы защиты свидетелей. Еще в 2005-м появился закон — «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Государство гарантирует гражданам охрану, защиту, замену документов, перемену места жительства, изменение внешности, а также полную конфиденциальность лицам, попадающим под государственную защиту в порядке судопроизводства. Вот только толку от этих законов, когда бандитов выпускают на свободу прямо из зала суда, или дают условные срока за убийства, когда суды насквозь продажные, а информацию о человеке, которого «надежно защищает» государство, можно получить у любого участкового за пятьдесят баксов? Нужно быть очень смелым человеком, чтобы согласиться на такую «защиту».