Побег
Шрифт:
– А я тебе уже сказала, что не потерплю ее в своем доме! – завопила в ответ «покорная» женушка.
– Вот как? – господин Оскари рассердился. – А это твой дом? Или, может быть, дом лорда Дроверина, предоставленный в мое распоряжение на время службы? С чего ты взяла, что он твой?
Ганти несколько растерялась. Но она никогда не встречала противодействия со стороны мужа и привыкла делать все, что ей угодно.
– Это ничего не значит! Пока я здесь живу, я здесь хозяйка!
– Вот как? Если ты не сменишь тон, больше здесь жить не будешь! – зловеще
Ганти не поверила в эту, по ее мнению, смехотворную угрозу.
– Ты этого никогда не сделаешь! Я мать твоих детей, твоя жена. А чтобы отправить меня к отцу, который, кстати, неизвестно где, нужны достаточно веские причины. А их у тебя нет!
– Почему ты решила, что у меня нет достаточно веских причин? – мрачно возразил ей муж. – Твое прекословие вполне достаточный для этого повод. И где обитает твой отец, я прекрасно знаю. Он служит подручным у кожевника господина Пенкаря в небольшом городке на севере страны.
Ганти растерялась и с негодованием посмотрела на Аури.
– Это все из-за тебя, негодная девчонка! Но ничего, я при первом же случае твоего непослушания прикажу выпороть тебя кнутом! Не думай, что мне что-то или кто-то сможет помешать! – и она с вызовом посмотрела на мужа.
– Что? – взревел донельзя раздосадованный этой неприятной сценой господин Оскари. – Ты так любишь кнут? Вот сейчас ты его и отведаешь полной мерой!
И, схватив жену за руку, поволок из комнаты. Ганти сопротивлялась что было сил, но он даже не заметил ее усилий. Вскоре со стороны конюшни раздались дикие протестующие вопли.
В комнату забежали Мэрфи и Эдди.
– Отец бьет маму кнутом! – завопил Эдди. – Это все из-за тебя!
– Это не из-за нее, мама сама виновата! Она не слушалась папу! – заступился за кузину Мэрфи.
– Мама всегда не слушалась папу. Но папа никогда ее за это не порол! – Эдди запрыгал вокруг ненавистной кузины, угрожающе размахивая кулаками.
– Всякому терпению приходит конец! – процитировала своего отца Аури. – Так что это всем нам наука.
– Ты хочешь сказать, что папа может приказать выпороть и нас? – уточнил Мэрфи. – И тебя тоже?
– Мой отец не раз меня порол, – хмуро припомнила Аури. – Почему ваш не может выпороть вас?
Мальчишки примолкли, что-то соображая. Но вот крики стихли, и в дом возвратился господин Оскари. Он был хмур и зол.
– Даже не подозревал, что моя жена так недоброжелательна. – Он посмотрел на сыновей. – Надеюсь, вы поняли, что с Даффи нужно обращаться как с леди?
Мэрфи с удовольствием кивнул. Эдди хмуро посмотрел на отца и возразил, ничуть не стесняясь того, что кузина стоит рядом и слышит его пренебрежительные слова:
– Какая из нее леди? Она простая крестьянка. Даже не госпожа.
Отец с угрозой наклонился к сыну и больно схватил его за ухо.
– Ты меня понял? – его глаза сверкали от ярости.
Эдди не на шутку испугался. Таким он отца никогда не видел. Быстро проговорил дрожащим голоском:
– Д-да, понял.
Господин Оскари отпустил непослушного сына, подошел к столу и подергал висящую над ним сонетку. На вызов прибежала молоденькая служанка с пунцовыми от возбуждения щеками. Сделав быстрый книксен, откровенно уставилась на Аури.
– Приготовь отдельные комнаты моей племяннице на втором этаже, те, что для гостей. И смотри, чтобы у нее было все, что нужно девушке ее возраста! – он проговорил это непривычно сурово, и служанка побледнела. – Передай госпоже Ганти, чтоб подобрала для нее соответствующий гардероб. Надеюсь, она поняла, что я настроен решительно.
И, уже обращаясь к Аури, мягко произнес:
– Иди, Даффи. Приведи себя в порядок и, если не очень устала с дороги, спускайся в трапезную на ужин. – Бросив сокрушенный взгляд на ее помятое, в сенной трухе платье, огорченно извинился: – Мне жаль, что тебе пришлось ехать с такими неудобствами.
– Хорошо, дядя, – послушно согласилась Аури, – но никаких неудобств не было, мне все понравилось, – и отправилась вслед за служанкой.
Той очень хотелось расспросить племянницу хозяина, кто она и откуда, но непривычная суровость господина Оскари, впервые в жизни выпоровшего кнутом лелеемую ранее жену, наложила печать молчания на ее рот.
– Я Даффи, а ты кто? – первой начала разговор Аури.
– Меня Наири зовут. Я вторая служанка здесь. – Девушка открыла двери в гостевые комнаты, по всей видимости, лучшие в доме. – Хозяин приказал поселить вас в этих апартаментах, – с гордостью выговорила она трудное слово. – Нравится?
Аури осмотрелась. После роскоши родового замка лорда Гросби комнаты казались весьма скромными. Но, понимая, что девушка ждет от нее восхищения, как от простой крестьянки, изобразила унылый восторг:
– Красиво тут, – и замолкла, не зная, что еще добавить.
Ей комнаты не понравились. Обставленные с ненужным шиком, они были неуютными и попросту вульгарными, рассчитанными на непритязательных простоватых гостей.
Наири с удивлением посмотрела на племянницу хозяина. Ей здесь не нравится? Наверняка привыкла к деревянной лавке в общей комнате. Ведь именно так и живут фермеры. Вот и неудобно ей здесь, в этих шикарных-то покоях.
– Ванную приготовить? – спросила с некоторым коварством, уверенная, что Даффи и слова-то такого не знает.
– Приготовь, – ответила та, как само собой разумеющееся. – Но вот только у меня ничего с собой нет.
– А почему? – от любопытства у Наири даже носик вытянулся.
– Так получилось, – сухо ответила Аури, проводя незримую границу между собой и служанкой.
Обидчиво закусив губу, та отправилась готовить ванну, костеря про себя незваную гостью. Вот ведь цаца! Можно подумать, что леди, хотя по статусу ниже нее, Наири. Она-то из потомственных слуг, у нее мама – вторая служанка самой леди Октавии, а папа старший конюх на конюшне лорда Дроверина! Так что она не чета какой-то там фермерской дочке!