Побег
Шрифт:
Вторгнуться в нее через вентиляционные каналы было невозможно. На выходах из них стояли решетки из толстых прутьев. А к той части стены, где они располагались, был приварен защитный кожух, не позволявший к ним приблизиться. Он был сооружен из стальных плит с проделанными в них узкими щелями для притока воздуха. А в довершении картины прямо над кожухом в стене виднелись три бойницы. Оттуда хозяева могли поливать кинжальным огнем любого, кто рискнет покуситься на их вентиляцию. На разрезание кожуха и решеток и без того понадобилась бы уйма времени. А проделать такое под обстрелом было и вовсе нереально.
Зэки не
Кальтер тоже собирался войти в цитадель через вентиляцию отнюдь не беззвучно. С той лишь разницей, что он использовал не взрывчатку, а свою универсальную отмычку — пакаль. У которого имелись перед взрывчаткой серьезные преимущества: он не взрывался, не порождал ударную волну и не оглушал. А также не требовал при работе с ним особой подготовки вроде закладки детонатора, настройки таймера и поиска надежного укрытия. Все это превращало «молот» в идеальный таран для проникновения в Поднебесье. И одновременно — в открывалку, которая позволит Обрубку выбраться из вентиляционного канала там, где ему захочется, не вынуждая ползать по трубам в поисках выхода.
Добравшиеся до кожуха компаньоны прижались к стене и перевели дух. Бойницы над ним были устроены грамотно — так, чтобы атакующие противники не могли спрятаться от стрелков в недосягаемой для их пуль мертвой зоне. Даже здесь, у самой стены, компаньоны рисковали угодить под обстрел, если заметивший их защитник высунет наружу руку с автоматом и откроет по ним огонь. Пускай неприцельный, но на таком расстоянии меткость уже не имела значения. Одна короткая очередь могла прикончить зараз всю троицу, не успеет та сделать и шага…
Однако прогноз Кальтера насчет этого сектора обороны Поднебесья оправдался — наверху у бойниц никого не было. Пожар и натравленные друг на друга банды подняли несусветный шум. И вряд ли сейчас в цитадели нашелся бы хоть один человек, который не следил за идущим внизу на южной стороне сражением. Даже если кто-то и приглядывал изнутри за вентиляцией, он как пить дать бросил свой пост, ведь с его стороны нельзя было увидеть все самое интересное. Тем более что здесь был рубеж, который не требовал за собой неусыпного контроля.
— Даю вам последний шанс одуматься и выйти из игры, — предупредил Кальтер напарников, вынимая из-под наплечной повязки артефакт. — Если полагаете, что дальше будет легче, вы сильно заблуждаетесь. Там, внутри, я не дам за наши жизни и ломаного гроша. И если случится так, что противник окажется хитрее нас, живыми мы оттуда не выйдем… Ну так что? Есть желающие распрощаться и поискать отсюда другой, более безопасный путь?
— На меня не смотри, — отмахнулся Скарабей. — Может, я жил в тюряге лучше и комфортнее тебя, брат, и колотили меня реже, но мне эта жизнь обрыдла не меньше, чем тебе. Знал бы ты, как достали меня всякие там Ковачи и ван Хейсы! Вот где все они уже сидят, вместе взятые, даже вздохнуть спокойно не дают!
В
— Я по-прежнему с вами, сеньор, — лаконично ответствовал Эйтор. — Куда мне еще деваться? Не к группировкам же прибиваться, верно?
— Что ж, мое дело вас предупредить, ваше дело — отказаться или согласиться, — подытожил Куприянов. — Ладно, раз вы полны решимости и оптимизма, стало быть, приступим… А теперь оба — пять шагов назад, живо!
Не заставив просить себя дважды, команда послушно отступила от командира на требуемое расстояние. А сам он занес руку с пакалем над крышкой кожуха, где также были прорезаны щели для доступа воздуха, поднял свое орудие как можно выше, прицелился и выпустил его из пальцев. Не забыв, разумеется, сразу отскочить назад, чтобы не угодить под обломки сей конструкции, если она вдруг рассыплется полностью.
Металлические плиты, из которых был сооружен кожух, выглядели массивными, но от взлома таким инструментом он не был защищен. «Молот» шарахнул точно в центр квадратной крышки, а поскольку ее жесткость уже была ослаблена прорезями, от такого удара она вмялась, подобно крышке консервной банки, по которой топнули каблуком. От деформации сварные швы лопнули, и плита провалилась внутрь корпуса. А лежащий на ней многотонный груз лишь ускорил ее падение.
Итак, ларчик открылся довольно просто и с первой же попытки. Однако теперь перед Кальтером встала задачка позаковыристее: решетка на одном из вентиляционных каналов. Сломать ее тем же способом, что и крышку, не представлялось возможным. Эта преграда была вертикальной, и ее устранение требовало особой осторожности. Примитивный и мощный удар здесь не поможет. Здесь надо прикладывать силу с умом. И так, чтобы при этом не пострадать самому, если расчет окажется неверен.
Просто положить пакаль на верхний горизонтальный прут и отскочить не получится. Кальтер прикинул, что толстые прутья могут выдержать даже такое свирепое давление и не сломаться. Значит, целиться надо не в них, а в то место, где круглая рама, в которую все они были вставлены, крепилась к стенке канала.
Впрочем, так казалось лишь на первый взгляд. В действительности массивная решетка не могла крепиться к тонкостенной трубе, из которой ее можно было бы выкорчевать обычным ломом. Нет, ее кронштейны лишь протыкали трубу, а вварены они были уже непосредственно в стену цитадели. Стало быть, на нее и надо воздействовать в первую очередь. Или на раму решетки в самой нижней ее части — туда, куда «молот» способен нанести наиболее мощный удар.
Кальтер забрался внутрь кожуха, подобрал артефакт и, развернув тот перпендикулярно земле, вновь бросил его. Так, чтобы он упал на ребро, скользнув плоской стороной по стене. Скребанув по металлу над решеткой, «молот» не задел ее прутья и приземлился точно на нижний край рамы, который при этом деформировался вниз. Стена под ним выгнулась пузырем, но преграда по-прежнему оставалась непоколебима.
На сей раз одним ударом дело не ограничилось. Чтобы смять стену под решеткой и оторвать от нее кронштейны, Кальтеру пришлось повторять процедуру пять раз. До тех пор пока вход в канал из круглого не превратился в овальный, а сорванный с креплений низ решетки ослабел настолько, что в щель между нею и стеной стало возможно просунуть руку.