Побеги древа Византийского. Книга первая. Глубинный разлом
Шрифт:
– Мальчик мой, что же ты наделал?..
Десять лет до самой своей смерти, этого нелепого убийства, Елизавета прощалась с бренным миром, раздаривая свои многочисленные вещи, самые лучшие и нарядные. Жизнь для неё потеряла смысл. Она заперлась в особняке в Бад-Ишль, где познакомилась с Францем и встретила свою любовь, и пыталась вернуться в прошлое, стать той нежной и восторженной пятнадцатилетней девочкой, живущей в ожидании счастья. Но прошлое невозвратимо, и маленький особняк превратился в тюрьму, которую она сама для себя сотворила. Император беспокоился о душевном здоровье супруги, которую продолжал любить так же сильно, как в молодости. Он приложил все усилия,
Франц Иосиф, по-своему переживая смерть сына, топил горе в работе: государственные дела требовали его постоянного присутствия в кабинете. Елизавета прекрасно знала о любовницах императора, поскольку давным-давно не жила с ним как супруга. Беспокоясь о муже, который, несмотря на всё, был ей по-прежнему близок, она даже решила подыскать для Франца Иосифа достойную подругу. Это предполагало и её личную свободу, и возможность заниматься тем, что стало смыслом её жизни: бесконечными путешествиями, перемещениями из города в город, из страны в страну. Единственное условие состояло в том, что женщина не должна претендовать на то, чтобы стать императрицей. В конце концов Елизавета остановила свой выбор на молоденькой хорошенькой артистке Венского императорского театра Катарине Шратт, жене венгерского аристократа. Катарина была очень доброй женщиной и не настаивала ни на каких привилегиях. По мнению Елизаветы, именно она могла дать Францу Иосифу то счастье, которого он был лишён по её вине.
Императрица встретилась с актрисой и подружилась. Вскоре встречи императора с Катариной стали практически публичными. Австрийцы относились к увлечению своего монарха спокойно, и только дочери Гизела и Валерия неоднократно говорили ему, что эта связь бросает тень на всю императорскую фамилию и такое поведение недостойно главы империи. Гизела откровенно жаловалась матери на отца, но Елизавета была равнодушна:
– Мои крылья сгорели… Я хочу лишь покоя. Знаешь, дитя моё, слово «счастье» давно не имеет для меня никакого смысла. Однако твой отец не виноват в этом… Если бы Господь призвал меня к себе, император был бы ничем не связан…
Почувствовав себя свободной от супружеских обязанностей и беспокойства за Франца, Елизавета продолжила вояж по свету. Вновь замелькали города и страны. Вскоре она приехала в Женеву. И этот город стал для неё роковым.
Императрица всегда путешествовала инкогнито и без охраны; скрывая лицо и имя, она гуляла по городу в сопровождении одной из спутниц, а чаще всего одна. Ей уже исполнилось шестьдесят, но фигура была как у молодой женщины, и лицо казалось неподвластным времени. Репортёры охотились за ней и, несмотря на все ухищрения, смогли выяснить, в каком отеле она остановилась.
Газеты писали: «Жаль, что её истинный облик не под силу передать ни одному художнику и что есть на свете люди, которые её никогда не видели. Лучше не смотреть на неё слишком внимательно. Иначе можно не заметить, как сердце начинает охватывать какое-то непонятное томление».
Прямо на бульваре во время очередной прогулки она была убита итальянским анархистом. Удар заточкой – заострённым трёхгранным напильником – сбил её с ног, оставив крохотную колотую ранку в области сердца. Но Елизавета не почувствовала боли и не осознала случившегося. Решив, что нападавший просто хотел сорвать с неё украшения, она поднялась и попыталась продолжить прогулку. Лишь спустя некоторое время императрица почувствовала сильную слабость, опустилась на землю и потеряла сознание. Так исполнилось её желание, высказанное после смерти сына: «Я тоже хотела бы умереть от небольшой раны в сердце, через которую улетит моя душа, но я желаю, чтобы это произошло вдали от тех, кого я люблю».
Катарина знала, что до знакомства с нею у императора уже были любовницы. Однажды она получила оскорбительное анонимное письмо. Вечером, как обычно, в её скромную квартиру приехал Франц Иосиф. И не узнал прежде внимательную, добрую и мягкую подругу.
– Кати, что с тобой, мой милый друг?
Вместо ответа женщина подала ему письмо. Император быстро пробежал его глазами.
– Ну, стоит ли обращать внимание на такие пустяки!
– Конечно стоит! И это совсем не пустяки! Я не хочу, чтобы меня оскорбляли.
– Я дам команду найти этого подлеца.
– Пусть ищут, а я поеду добиваться развода с бароном Киссом.
– И что изменится, если ты этого добьёшься?..
– Многое может измениться… Я стану свободна и смогу снова выйти замуж.
– У тебя есть подходящая кандидатура?
– Возможно, да.
– Можно полюбопытствовать, кто он?
– Это вы, сир, – после недолгого молчания робко прошептала Катарина.
Император удивлённо взглянул на свою любовницу, и выражение его лица резко поменялось. Из мягкого и приветливого оно тотчас стало жёстким и твёрдым. Даже слегка побагровело, что свидетельствовало о скрытом гневе. Глаза стали маленькими и колючими.
– Что ты надумала, Кати?! Забыла, что я женат и люблю свою жену?.. Твои фантазии никогда не станут реальностью! Выбрось эту глупую идею из головы и езжай куда хочешь!
Не попрощавшись, император покинул квартиру Катарины. Он был просто взбешён и всю дорогу до замка Хофбург не мог успокоиться.
Собрав вещи, Катарина уехала сначала в Брюссель, потом в Баварию, а затем в Рим. В Риме она добилась аудиенции у Папы и получила его благословение на расторжение брака со своим мужем, бароном Киссом. Её отсутствие в Австрии затянулось.
Франц Иосиф, рассердившись на Катарину, к которой тем не менее испытывал самые нежные чувства, пребывал в невыносимом одиночестве. Неудивительно, что он вспомнил о женщине, которая так хорошо умела утешать его в трудные минуты. Четырнадцать лет они были вместе. Такую пылкую, страстную любовницу мужчине не забыть, даже если он император крупнейшей в Европе монархии. Конечно, сейчас, когда прошло уже несколько лет после того, как доверенный человек императора во дворце вручил ей крупную сумму и взял с неё расписку о молчании по поводу их связи, Франц Иосиф стал значительно старше. Когда-то он не пожелал признать своими двух её детей. Для того чтобы они не были незаконнорождёнными, по его приказу ей подсунули в мужья Франца Наговски, известного дамского угодника.
Через некоторое время к дому, расположенному неподалёку от Шёнбруннского дворца, подъехала карета. Незнакомый человек сообщил Анне, что завтра вечером её инкогнито посетит известное ей лицо, и передал туго набитый денежными купюрами конверт.
Анна сразу поняла, о ком идёт речь, и удивилась: они с Францем Иосифом не встречались с тех пор, как в его жизни появилась Катарина Шратт.
– Здравствуй, Ани… Не ожидала, что я вновь появлюсь в твоей жизни?
– Да, ваше величество, не ожидала.