Побочный эффект
Шрифт:
Пока старушка затирала лужу, бормоча проклятья в адрес Луканова, тот поспешил ретироваться вглубь коридора. Старые половицы скрипели под ногами, негромким эхом разносясь по пустому коридору, дополняемое только плеском воды и звуком отжимания тряпки. Валерий вновь вспомнил людный и хорошо освещенный холл Первой Городской. Там он был кем-то. Нет, не так – не просто кем-то, там он был Кем-то. Уважаемым доктором, профессионалом своего дела. Там с ним почтительно здоровались пациенты, жали руку академики. Там
Словно затаившийся в темноте зверь приподнялся откуда-то из глубины подсознания Луканова. Зверь этот был знаком Валерию, и, похоже, пора было дать ему имя. “Лютая тоска”. Или “Осознание отчаяния”. Нет, не так. “Бездарно прожитая жизнь”. Вот. Пожалуй, это было наиболее метко. В ответ зверь тихонько заскулил внутри, и Валерий понял, что попал в цель с именем.
Из темноты коридора донесся звук, и пара теней обрели жизнь. До Луканова только сейчас дошло, что в он здесь не один – погруженный в себя, он не заметил во мраке двух пациентов. “До чего клинику довели, господи… Как в такой темноте работать?” Луканов подошел ближе.
На жестких старых стульях сидели женщина в возрасте с грустным лицом и мальчик лет восьми с распахнутыми, но почему-то застывшими глазами. Женщина что-то спрашивала его, но он не отвечал и смотрел куда-то в пустоту. Его правая рука еле заметно дергалась.
– Быстро! У него приступ! – воскликнул Луканов и бросился к мальчику. Того уже начала бить крупная дрожь, лицо покрылось каплями пота. Глаза, по-прежнему широко раскрытые, и в них словно застыла немая бездна. Валерий быстро опустился на колени и схватил мальчика за руки.
– Что вы делаете? – крикнула женщина.
– Я врач! – коротко бросил Луканов. Он бережно, но крепко стиснул ладонь мальчика, подложив другую между его затылком и стеной, на случай, если пациента начнет неконтролируемо трясти.
– Боже мой, что же это такое творится! – слышались причитания женщины.
– Придерживайте голову! Только не сильно!
Это было сказано вовремя, потому что голова мальчика вдруг начала дергаться с неимоверной силой, и, наверняка, он разбил бы затылок о стену, если бы не заботливые руки Луканова и женщины.
Благо, приступ длился не более полминуты, и мальчик начал стихать. В его глаза постепенно возвращалось осмысленное выражение, тело успокаивалось, словно водная гладь после неожиданно налетевшего шторма.
– Отойдите от пациента сейчас же!
Валерий повернул голову – над ним нависла хорошенькая женщина средних лет в белом халате с прожигающим насквозь взглядом. Луканов встал с коленей.
– Что вы с ним сделали?
– Я ему помог.
– Кто дал вам право распоряжаться здесь? Вы что, врач? – гневно произнесла женщина, хмуря брови.
– Я не представился – доктор Луканов Валерий Петрович, нейрофизиолог, из Первой Городской
– А с чего вы взяли, что нас надо усиливать? – против ожидания Валерия этот жест, казалось, еще больше разозлил женщину. Она не спешила протягивать ему руку в ответ. – И почему вы работаете с моими пациентами без разрешения?
– У мальчика был приступ, – нахмурился Луканов. – Мой долг как врача реагировать на любые проявления.
– Вы понятия не имеете что за диагноз у юноши!
– Похоже на атаксию. Нарушение согласованности движений различных мышц при – условии отсутствия мышечной слабости. И только что случился приступ, который мог перерасти в неврологический климакс.
Рядом ахнула женщина, сильнее обняв не до конца пришедшего в себя мальчика.
– Вам никто не позволял работать с пациентами в этой больнице! – продолжала наступать женщина в халате. – Вы здесь даже не оформлены!
– Именно это я и собираюсь сделать. Мне нужен профессор Сосновский.
Женщина в халате прожигала взглядом Луканова. Казалось, она с трудом сдерживает ярость, причина которой была Луканову не ясна. И только некое подобие этики не позволяло кипящему чану с ненавистью перелиться через край дозволенного.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но соседняя дверь вовремя распахнулась и оттуда появился дородный человек в белом халате с окладистой бородой.
– Вера Павловна, ну что же вы так встречаете дорогого гостя! – с ходу укоризненно начал он. – Человек с дороги, и уже успел помочь пациенту.
Вера Павловна слегка покраснела, и Луканов подумал, что так она стала еще симпатичнее. Впрочем, красный цвет ее лица говорил скорее о сдерживаемом гневе.
– Федор Михайлович, с каких это пор первый встречный может зайти в клинику и даже не оформившись работать с пациентами?
– Я уже сказал, у мальчика был приступ, – спокойно ответил Луканов, глядя в глаза Вере Павловне. От этого она вспыхнула еще ярче.
– Право, оставьте, Вера Павловна, – поднял руку Федор Михайлович. – Не время ссориться. Вы, надо думать, Луканов? – обратился он к Валерию. – Давно вас ждем! Вера, примите пациента, а мы пока пообщаемся. Проходите в мой кабинет.
Вера проводила Луканова уничтожающим взглядом.
Дверь кабинета закрылась за Лукановым
– Располагайтесь, коллега, – добродушно сказал профессор, усаживаясь в кресло, стоящее за широким дубовым столом. Луканов сел напротив, вдруг почувствовав себя пациентом на приеме. Он заметил на столе перед профессором свое досье, и внезапно почувствовал нервную дрожь. Словно он вновь стал нашкодившим школьником, неизвестно за что провинившимся перед директором, и сейчас его будут отчитывать.