Побратимы меча
Шрифт:
— Мы идем к королю! — снова крикнула наш кормчий.
Данский кормчий встал на борт, кто-то сзади ухватил его за пояс, удерживая его, — как будто он силился хоть что-то расслышать.
— Нет ли вестей от королевского войска? — закричал наш кормчий, повернув кормило так, чтобы парус обезветрился, и наш драккар убавил ход.
— Берегись! — раздался вдруг рев от форштевня. Обернувшись, мы увидели, как стоящий там Транд предостерегающе замахал рукой. А те, кто не смотрел на Транда, увидели, как один из данов наклонился, вытащил копье, спрятанное под бортом, и подал его своему кормчему. Тот размахнулся и метнул оружие через сужающееся пространство. То ли очень удачен был тот бросок, то ли дан был отменным копьеметателем, но копье, преодолев расстояние между кораблями,
— Правь парус, держи по ветру! — крикнул Транд.
Все остальные наши были застигнуты врасплох. Мы сидели либо стояли, оцепенев в ошеломлении.
— Действуй! — заревел Транд.
Он оглянулся через плечо, измерил расстояние между нашими кораблями и враждебным драккаром. Наш поворот тоже застал данов врасплох, и они проскочили мимо своей добычи. На их корабле тоже поднялась суматоха, они тоже ловили парусом ветер, чтобы следовать за нами.
— Я думал, народ Ульфа — это люди короля! — крикнул венд рядом со мной.
— Кажется, не все, — пробормотал шелландец, как и многие из нас потрясенный нежданным нападением. — Здесь пахнет предательством.
У нас на борту царила полная неразбериха. Иные хватали свои щиты и оружие, другие поспешно натягивали толстые куртки и, открыв рундуки, доставали кольчуги. Лишь горстке из наших достало ума заняться кораблем, держать парус и снасти натянутыми, и наш драккар-старожил стал уходить от погони.
На втором драккаре йомсвикингов, увидев засаду, тоже стали поворачивать. Но и для них наш маневр тоже стал неожиданностью — повернув, мы едва не столкнулись с ними, проскочив шагах в десяти от испуганной дружины. Это наше сближение едва не погубило их, мы прошли с наветренной стороны и, проходя, отобрали ветер у их паруса, и драккар потерял скорость. Преследующие даны тут же обратились в погоню за нашим споткнувшимся спутником. Они подошли достаточно близко, чтобы обрушить град копий и камней на злополучных йомсвикингов, и мы видели, как несколько человек упали.
С данского корабля раздались торжествующие крики. Кто-то там поднял щит, выкрашенный красной краской, — знак войны. Воин, сидевший впереди меня, выругался и, вскочив со своей гребной скамьи, бросился на корму, держа в руке дрот. Он изготовился метнуть его, но Транд, даже не оглянувшись, схватил его за руку.
— Не трать зря оружие, — сказал он. — Они за пределами досягаемости. Сохрани силы для гребли, коль скоро дойдет до этого.
Наш второй драккар сумел поймать ветер и стал набирать скорость. Кормчий данского длинного корабля не решился подойти и стать с ним борт о борт, страшась того, что мы повернем и придем на помощь, и ему придется биться с двумя драккарами зараз. Мы наблюдали, как его корабельщики потихоньку вывели огромный парус с красными, зелеными и белыми полосами из-под ветра, так что судно замедлило ход, поджидая похода двух других кораблей. Кнорры, везущие войско, теперь, когда капкан защелкнулся, держались поодаль. Даны намеревались прикончить жертву, но сделать это в свое время.
Чем завершится погоня, было ясно с самого начала. Наши драккары, давно устаревшие, потрепанные и ветхие, не могли соперничать в скорости с данскими кораблями, а неопытность наша в мореходном искусстве лишь усугубляла дело. Сухопутный люд не умел обращаться с корабельной оснасткой и только мешал тем немногим, кто знал, что нужно делать, чтобы решить непростую задачу — добиться от драккара наибольшей возможной для него прыти. Этим неукам было грубо велено сидеть смирно и не двигаться с места без приказа, а по приказу быстрее бежать, куда укажут, и оставаться там, пока не получат нового приказания. Мы служили подвижным грузом. Единственную работу, какую нам задал Тренд, взявший на себя
Идучи прямо по ветру, мы надеялись, убегая от них, дождаться ночи и ускользнуть в темноте, а того лучше — встретить дружеские корабли короля Кнута, которые отпугнули бы врагов. Пока же все мы то и дело поглядывали, возрастает или сокращается расстояние между нашим драккаром и длинными кораблями преследователей. И на нашего спутника мы посматривали, он же шел, повторяя каждый наш прием и поворот, ибо нам необходимо было держаться вместе. Ибо лучше, коль нас будет двое против трех, коль скоро — а точнее, просто скоро, — даны нагонят нас.
Боги, либо вендские, либо асы, улыбнулись нам. Ветер, оставаясь переменным, набирал силу. Это было на пользу старым судам, ибо при сильном ветре разница в скорости между нашими и более новыми данскими кораблями уменьшалась, и чем дальше мы успеем уйти, тем больше была вероятность встретить флот Кнута. Так что мы не приспустили парус, хотя пятка мачты уже громко скрипела в пазу. Ветер поднял бегучую зыбь, и каждая волна, вздымавшаяся под нами, заставляла ветхий корабль стонать и рыскать. Зыбь превратилась в длинные гребнистые валы, от форштевней полетели брызги, корабли зарывались носом и раскачивались, и тогда стало ясно, что они могут не выдержать испытания.
Вот тогда-то это и случилось. Может статься, виной тому было отсутствие огрузки, или то была неопытность корабельщиков, но попутчик наш, второе судно йомсвикингов, совершило пагубную ошибку. Все случилось столь внезапно, что мы не поняли, то ли сорвало рей, то ли мачту выбило из гнезда, или то было просто невезение, но, когда крутая волна подняла корму драккара, а нос его опустился, корабль вдруг развернулся и подставился под удар. Он зарылся форштевнем в гребень волны, лег на борт, и его развернуло, и вода захлестнула открытый трюм. Без балласта он потерял остойчивость, парус тащил его, лежащего на боку, вперед, а поток воды тянул вниз. Судно само себя тянуло под воду. Только что оно шло на полной скорости, и вот уже лежит на боку, носом вниз, наполовину затопленное. Остановка была столь внезапной, что большая часть корабельщиков вылетела прямо в воду, остальные же цеплялись за корму, и только эта корма торчала из воды.
Со стороны данов раздался торжествующий рев, с ведущего длинного корабля что-то сигналили — очевидно, военачальник над всеми этими кораблями отдавал приказы. В ответ судно, ближайшее к поверженному драккару, быстро спустило парус, поставило весла и начало грести, устремившись к своей искалеченной жертве. Наше судно шло вперед, мы смотрели назад, пав духом, и видели, как даны нагнали наших товарищей. Они метали в них копья, как в лососей, пойманных в сеть, то и дело коля плывущих в воде. Кто не был зверски убит, тот сам пошел ко дну под тяжестью кольчуги. Спасения не было.
Только Транд как будто даже не заметил этой беды. Он, суровый и настороженный, стоял на корме, по-прежнему удерживая кормило, и лицо его было непроницаемо, и все его внимание было сосредоточено на парусе, на силе и направлении ветра и остойчивости нашего судна. Всего дважды он оглянулся через плечо на бойню, а потом вдруг, без предупреждения резко повернул кормило так, что драккар накренился и в полветра направился к далекому берегу. Он никак не объяснил внезапную перемену курса, и вновь резкость этого маневра застигла данов врасплох. Мы обошли их на несколько длин корабля. Сидя на рундуках, мы переглядывались, недоумевая, что задумал Транд. С того мгновения, когда он стал у кормила, он сделался нашим неоспоримым вожаком. Я ерзал на своем месте и смотрел вперед. Там в обе стороны простиралось побережье Шелланда, низкое и плоское, без всяких признаков гавани или пролива, в котором мы могли бы спастись. Но Транд вел корабль прямо к далекому берегу, словно там было спасение.