Побудь со мной
Шрифт:
Из-за очевидного восхищения в его тоне Диона смутилась. Она осознавала свою внешность, но одновременно не хотела никаких комментариев. Блейк ее пациент, Диона не допускала даже мысли о каких-либо сексуальных отношениях. Это не только противоречило профессиональной этике, но просто неприемлемо для нее. Она уже перестала просыпаться посреди ночи, отчаянно пытаясь справиться со сдавившим горло страхом и закричать, и не собиралась пробуждать старые кошмары. Ужас остался позади, пусть там и пребывает.
Ощутив ее замешательство, Ричард позвал:
– Диона?
– его голос звучал низко,
– Что-то не так?
Он слегка дотронулся до нее, и она дернулась, как ужаленная, не в силах вынести прикосновения. Ричард поднялся на ноги, встревоженный ее поведением.
– Диона?
– повторил он.
– Я… я сожалею, - пробормотала она и крепко обхватила себя руками, стремясь сдержать невольную дрожь.
– Я не могу объяснить… Простите…
– Но что случилось?
– потребовал Ричард, снова потянувшись к ней. Диона резко отстранилась, вскакивая на ноги.
Она не собиралась ни оправдываться, ни оставаться здесь дольше.
– Спокойной ночи, - стремительно простилась Диона и поспешила прочь.
Войдя в дом, она почти налетела на Серену, направляющуюся в патио.
– Вот вы где, - воскликнула Серена.
– Блейк отправился спать, он так устал…
– Да, как я и ожидала, - отозвалась Диона, собрав все самообладание, чтобы ответить ровно. Внезапно она почувствовала предельное утомление и не смогла сдержать зевок.
– Извините, - пробормотала она.
– Это был долгий день.
Серена окинула ее удивленным изучающим взглядом.
– Тогда мы с Ричардом уедем, не буду вас задерживать. Увижусь с Блейком завтра.
– Завтра я увеличу нагрузку, - сообщила Диона, пользуясь возможностью дать понять Серене, что ее присутствие помешает, а не поможет.
– Будет лучше, если вы подождете до вечера, скажем, до четырех.
– Но это слишком долго!
– ахнула Серена.
– Он не достаточно силен!
– На данной стадии я выполняю большую часть работы за него, - сухо заверила ее Диона.
– Однако я позабочусь, чтобы он не перетрудился.
Если Серена и уловила сарказм, который Дионе не удалость полностью скрыть, то она не подала виду. Вместо этого холодно кивнула:
– Конечно. Очень хорошо. Встречусь с Блейком завтра днем.
«Ну, пусть чудеса никогда не заканчиваются», - подумала Диона с кривой усмешкой, поднимаясь наверх. Она только упомянула, что Блейк будет занят, и хотя Серена не пришла в восторг, но смирилась.
Приготовившись ко сну, Диона легонько поскреблась к Блейку и, не услышав ответа, приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь. Он крепко спал на спине, голова скатилась к плечу. В падающем из коридора свете он выглядел моложе, страдальческие складки разгладились.
Диона тихо вернулась в свою комнату. Она устала, так устала, что все конечности болезненно ныли, но стоило оказаться в постели, как обнаружилось, что сон ускользает от нее. Она понимала, почему так, и лежала, уставившись в потолок, зная, что вовсе не сможет уснуть этой ночью. Такая безобидная, пустячная причина… только из-за того, что Ричард дотронулся до нее.
Но это не пустяк, Диона убедилась в этом. Она далеко отодвинула кошмары, полностью перестроила свою жизнь, но прошлое оставалось с ней, являлось ее частью, и оно не было несущественным. Изнасилование совсем не банальность для жертвы. С той ночи она не выносила ничьих прикосновений. Диона нашла компромиссное решение, удовлетворяющее ее потребность в человеческом тепле и близости, работая с больными, осязая их, но могла выдержать непосредственный контакт, только пока контроль принадлежал ей.
Внешне она оправилась полностью: построила стену между тем, кто она сейчас и кем была прежде, никогда не вспоминая о том, что произошло. Буквально заставила себя собрать воедино острые осколки своей судьбы и с ожесточенным упорством сумела срастить кусочки в стойкую конструкцию. Она научилась смеяться и радоваться каждому дню. Что еще важнее: Диона вновь стала уважать себя - самая трудная задача из всех.
Особенно ее пугали мужские касания. Та ночь лишила ее возможности выйти замуж и создать семью. Раз в этой части жизни ей было отказано, Диона игнорировала ее и никогда не оплакивала то, чего могла бы иметь. Вместо этого она стала своего рода бродягой, путешествуя по стране и помогая другим людям. Занимаясь очередным случаем, она вступала в полные любви и заботы отношения, но без какого-либо сексуального подтекста. Она любила своих пациентов, и они неизбежно влюблялись в нее… пока длилось лечение. Больные становились ее близкими до завершения курса, и она покидала их с улыбкой на лице, готовая перейти к следующему эпизоду и к очередной «семье».
В начале учебы Диона опасалась, что никогда не сможет работать с мужчинами. Проблема беспокоила ее, пока она не осознала, что, если так и не приспособится, придется отказаться от выбранной профессии, и она отважилась. В первый раз приблизилась к пациенту, стиснув зубы и задействовав всю решимость, заставляя себя дотронуться до него, но уже через несколько минут поняла, что человек, нуждающийся в терапии, очевидно, не в той форме, чтобы напасть на нее. Мужчины оказались такими же человеческими существами, которым требовалась помощь, как и все остальные.
Все же Диона предпочитала лечить детей. Они любили так свободно и так искренне. Прикосновение ребенка было единственным, которое она выносила, и Диона даже научилась наслаждаться ощущением ручонок, обхватывавших шею в радостном объятии. И единственное, о чем она иногда сожалела, так это о том, что у нее никогда не будет собственных малышей. Диона справлялась с этим, прилагая дополнительные усилия в восстановление ребят, доверенных ей, но в глубине души ощущала потребность в ком-то родном, принадлежащем ей, как и она ему, частичке себя.
Вдруг приглушенный звук привлек внимание Дионы, и она подняла голову с подушки, прислушиваясь, повторится ли. Блейк? Он звал?
Теперь тишина была полной, но она не могла успокоиться, пока не удостоверится, что с ним все в порядке. Встав с кровати, Диона накинула халат и тихо пошла к спальне по соседству. Приоткрыв дверь достаточно, чтобы заглянуть внутрь, она увидела Блейка, распростертого в той же позе, что и прежде. Диона уже собиралась уйти, когда он вдруг попытался повернуться на бок, но ноги не слушались, и он издал тот же звук, что и услышанный ею раньше, - наполовину вздох, наполовину мычание.