Поцелованная Смертью
Шрифт:
Но Двенадцать дюжин не только наживались на подчиненных, а и ликвидировали последствия их неудачной деятельности. Поэтому вхождение в состав Гросса — не только слава, огромные деньги и влияние в мире Полуночи, но и большой риск.
И Лиля с бабушкой в этом убедились, когда их дед и муж не вернулся с одного из заданий Гросса.
— Что ж, тогда давайте начнем, — предложила Макарова.
Раздражение улетучилось, уступив место вспыхнувшему интересу, — ритуал призыва души человека, погибшего мучительной смертью, требовал неординарных способностей. Да и просто понаблюдать
— Прежде всего, закройте окно, Полина Ивановна.
— Кирилл, помогите мне, пожалуйста, — попросила старшая Макарова, беря с соседнего стула темно-зеленое покрывало.
Пока жених с бабушкой крепили к карнизу тяжелую ткань поверх гардины, Лиля следила за действиями некроманта.
Велигор встал со своего места и взял с пола не замеченный девушкой саквояж из коричневой, слегка потертой кожи. Вскоре на столе, застеленном белоснежной скатертью, появились необходимые для призыва предметы: четыре черные свечи, кусок мела, желтоватая шкатулка из материала похожего на кость. Нож Родион достал из-под футболки — он носил его, как полагается некроманту, на теле, но не слева подмышкой, а сзади, в районе поясницы. Несколько секунд Лиля рассматривала разукрашенные защитными символами ножны, а затем ее взгляд прикипел к самому клинку, вытащенному на свет хозяином.
Макарова, боясь увязнуть в некромантии, так и не сделала себе ритуальный нож. И сейчас, за считанные дни до посвящения стихии, со “стреноженным” Даром, сильно об этом жалела. Будучи полноценной огневичкой, она могла превратить ставшее ненужным ритуальное оружие в мощнейший оберег для дома. Что ж, такую возможность она упустила по собственной глупости.
Комнату заполнила темнота — повесив покрывало на окно, Полина Ивановна закрыла и дверь в коридор. Лиля не сдержала прерывистый вздох, и Кир ободряюще сжал ее холодную ладонь.
Напряженная девушка едва не подскочила на диванчике, когда заговорил Велигор.
— Надеюсь, объяснять, почему душе Савельева могу задавать вопросы только я, не нужно?
— Нет, — ответила за всех старшая Макарова.
— Итак, я приступаю.
Четыре свечи, расставленные вокруг накрытого черной тканью ящика, вспыхнули одновременно. В полумраке, разгоняемом ровно горящими язычками желтого пламени, Родион быстро нарисовал мелом знаки призыва прямо на скатерти. И Лиля подумала, что белое на белом не видно, значит, некромант плохо продумал мелочи.
Сдернув с ящика ткань и обнажив в нем кости, Велигор тягучим речитативом зачитал обращение к душе Савельева Платона Аркадьевича. Одновременно с этим парень открыл шкатулку и, набрав щепотку черного порошка, вероятно земли с того места, где лежали останки усопшего, бросил ее на кости. Затем, взяв в правую руку нож, левую протянул Лиле. Разъяснять для чего, не требовалось — и через мгновение с указательного пальца магички упала капля крови.
Когда она опустилась на содержимое ящика, начертанные на скатерти мелом знаки засияли холодным голубоватым
Речитатив сменили резкие гортанные приказы на латыни. Темнота и потусторонняя “подсветка” из символов сыграли над зрением Лили шутку. На миг ей показалось, что вместо Родиона стоит другой человек — старше, с резкими грубоватыми чертами лица. И чем-то он напомнил ей высшего демона, выпущенного на свободу в прошлом году. От жутких ассоциаций волосы на голове встали дыбом, как шерсть на спине перепуганного кота.
Наверное, поэтому перебрасывание в незнакомое помещение не вызвало у нее должного шока.
Здесь также горели свечи на столе. Пылал огонь в дровяной печи. И почти седой мужчина нервно ходил по комнате, скрипя некрашеными широкими досками. В единственное не закрытое ставнями и не застекленное окно заглядывал лунный свет.
Лиля не сразу узнала дедушку Платона. Когда он собирался в последнюю в своей жизни командировку, седина лишь коснулась его висков.
Запавшие щеки, темные круги вокруг лихорадочно блестевших глаз — выглядевший смертельно усталым мужчина вызывал щемящую жалость.
Лиля, забыв о предупреждении инициатора ритуал, хотела окликнуть деда, но не успела.
— Ни звука, чтобы ты не увидела, — произнес рядом возникший Велигор.
Как она его не заметила? Девушка удивленно оглядела, словно соткавшегося из воздуха, парня. Неподвижный, напоминая марево в летний зной, он застыл рядом, напряженно следя за нервничающим Савельевым.
И тут до Макаровой дошло. Она не никуда не перемещалась, а сидит рядом с Киром за кухонным столом. Велигор оказался настолько сильным магом, что позволил присутствующим окунуться в воспоминания вызванной души, будто в другую реальность. Девушка осмотрелась — так и есть, чуть в стороне стояла полупрозрачная фигура Полины, еще дальше — Кирилла. Как и она сама, остальные участники ритуала ошеломлено вертели головами.
Если память не подводила, то погибшие души, прикованные каким-то обязательством к этому миру, вновь и вновь переживали последние минуты своей страшной смерти.
Замкнутый круг воспоминаний… Кольцо вечной боли, которое не разорвать без посторонней помощи.
Пока Лиля свыкалась с мыслью, что видит своего деда “живым”, он, взяв со стола мел, вернулся к незаконченному рисунку на полу. Не усложненная дополнительными символами пентаграмма, а что-то иное, девушка подобное еще не встречала в своей некромантской практике. Впрочем, она у нее и не отличалась особым разнообразием — так, время от времени она выполняла задания Совета магов, пугая призраков и расшалившуюся мелкую нечисть.
Макарова подошла ближе, чтобы лучше видеть, что чертит Платон.
И услышала гневное:
— Пошла вон!
Тихонько ахнув и отскочив назад, она споткнулась и упала бы, если бы Родион вовремя не придержал ее за талию.
Прежде чем выпустить из случайных объятий, он прошептал:
— Это не тебе. Успокойся.
Парень не врал. Впечатлительная девушка не обратила сразу внимания, что крича, Савельев, смотрел не на нее, а совсем в противоположную сторону.
— Я еще жив, стервятница, ты рано заявилась.