Поцелуев мост
Шрифт:
Оттого что почти все были неузнаваемы в этом маскараде, мне стало немного жутко. Две тусклые лампы в противоположных концах зала едва освещали беспорядочно снующие фигуры в масках. Звучала медитативная музыка, усыпляя сознание. Наверное, кассеты принесла Рената. Однажды она проигрывала их в моем доме.
Рената уже прижилась в моей квартире, и мы ладили с ней так же, как прежде с Гальчиком. В хозяйстве художница не принимала участия, но в этом и не было нужды – дважды в неделю к нам приходила женщина для уборки. Обычно мы расходились с Ренатой по разным комнатам и только за столом обсуждали дела галереи.
Под какой маской скрывалась сейчас сама Рената? Может, та стройная девушка с распущенными золотистыми волосами? Хотя вряд ли. Рената наверняка спрятала свою главную «улику» – роскошные волосы. Или та особа неопределенного пола в ярко-рыжем парике, изображающая слепого: нелепые шаровары, рубаха навыпуск, белая трость, круглые очки с темно-синими стеклами. Нижняя часть лица слепого густо закрашена белилами, а яркая помада, размазанная на губах широко и грязно, скрывала истинные их очертания. Но шутить над своей слепотой было бы кощунственно даже для эпатирующей Ренаты. Неожиданное столкновение с одним из гостей отвлекло мое внимание от слепого. Передо мной оказалась крепкая фигура в костюме спецназовца, с красным игрушечным автоматом наперевес. Глаза спецназовца, светящиеся в прорезях черной шапочки, показались мне знакомыми. Спустя мгновение я вспомнила этот бескомпромиссный взгляд. Так смотрела Ольга, выкрикивая несправедливые обвинения. Неужели Ольга опять явилась сюда следить за мной и Игорем? Нет, фигура слишком мелка для Ольги. Той потребовалось бы два комбинезона спецназовца. Пока я раздумывала над загадкой, «красный автомат» резко развернулся и зашагал прочь. Походка персонажа была пружинистой и легкой, что окончательно развеяло мои сомнения. Я обругала себя за подозрительность и двинулась к центру зала. Но сделать это теперь было не просто. Уже собралось множество гостей, все сновали по залу туда-сюда. Арлекино выхаживал на ходулях, рыцарь внезапно выдернул из ножен алюминиевую тупую шпагу и сделал выпад в мою сторону. Однако большинство гостей не пытались играть роли персонажей, в чьи костюмы были облачены. Люди просто бродили по залу, потягивая из жестяных баночек джин-тоник или пиво. Никаких белых скатертей и парадного хрусталя – сумбурная атмосфера карнавала исключала их.
И вновь особа в костюме слепого странника остановилась неподалеку. Слепой, молча потягивая из баночки напиток, слушал отповедь своего собеседника – волка в меховой жилетке. Громкая музыка заглушала слова говорящего, но я узнала характерные интонации – Игорь! Я узнала бы его даже в черном ящике, вздумай Игорь укрыться в нем с головой, я почувствовала бы его присутствие. Любовь прошла, но память сердца осталась.
Но Игорь был не ящиком, а гордым волком. Видно, подарок Ренаты, волчонок из кости, пришелся ему по душе и стал своего рода талисманом. А если так, значит, усилия Ренаты не были напрасны. Скорей всего, именно она в костюме слепца стоит рядом с Игорем. Я отступила на шаг, чтоб они меня не заметили. Но тут же вспомнила, что меня, собственно, нет. Есть безликое белое домино. Мое любопытство нарастало. Я взяла с подноса баночку с колой и, будто невзначай, встала позади пары.
– …Да, изменяет мне, но она мать моего ребенка, – констатировал Игорь. – Ты должна понять, что я не уйду из семьи. Хватит, набегался! Я понимаю, то, что случилось между нами месяц назад, могло ввести тебя в заблуждение. Увы, старый греховодник не удержался!
– Не надо шутить! Я жить без тебя не могу! – пылко воскликнул слепой.
Мое предположение подтвердилось – Рената!
Она небрежно отбросила в сторону трость и прижалась своими размалеванными губами к губам Игоря, приподняв с его лица картонную волчью пасть. Рассеянным взглядом я увидела, что в полутемном зале целовалось еще несколько пар. Я почувствовала себя старой и одинокой. Все участники карнавала показались мне играющими в одну общую игру под названием «вечная любовь». И только я была без партнера, а потому оставалась вне игры. Но аниматор, массовик-затейник, никого не оставлял без внимания. Он, действуя под маской политика-балагура, решительно командовал гостями. Соединив одиночек в пары, подобно тем, какими водят детский сад на прогулку, аниматор заставил публику танцевать нескончаемый народный танец. Все изощрялись, как умели: скакали, прыгали, спотыкались. Моя рука была зажата чьей-то мозолистой ладонью. Заскорузлая рука партнерши никак не вязалась с девичьим образом – барышней в русском сарафане с кокошником на голове. Вуаль скрывала лицо «барышни». Но я не пыталась разгадать анонима. Мысли уступили место ощущениям и чувствам. Я уже впала в медитативный транс, благостное безразличие охватило меня. Восточная музыка ритмично наполняла зал. Рената пригласила группу, подражающую в своей игре алтайским шаманам. Звук бубнов задавал темп. Кружение в маленьком зале усиливало кружение головы. «Барышня» в народном сарафане, с которой мы прыгали в нескончаемом хороводе, замедлила движение. Было видно, что она притомилась. В какой-то миг я вынырнула из забытья и заметила под смеющейся полумаской девушки седые усы дедушки – очень похожие на те, что носил скульптор Филипп Шиманский, бывший поклонник Ренаты. Наконец дедка совсем запыхался и попросил пощады:
– Милое домино, дайте хоть минуту передышки бедной «девочке». Вы так стремительно несетесь вскачь, что мне не поспеть за вами.
Хрипловатый голос «девушки» окончательно подтвердил мою догадку: да, Филлип!
– Может, вы хотите присесть? – участливо спросила я, окончательно возвращаясь к реальности.
Филипп рассмеялся и обнял меня:
– Я просто хотел услышать ваш голос и понять, с кем я, милая Елена. Вы так углубились в процесс хоровода, что даже не отвечали мне. Что с вами? Наслаждаетесь любовью? Или тонете в пучине ревности?
– Ревности? Очень неожиданное предположение!
Мое удивление было совершенно искренним.
Если во время непроизвольной медитации и грезился мне чей-то образ, это было милое лицо Матвея. А между нами не стоял третий лишний!
Филипп на мгновение снял кокошник с приклеенной к нему вуалью и вытер со лба пот. Потом серьезно произнес:
– Мне казалось, счастливый вид Ренаты и этого волка в овечьей шкуре, – Филипп с сарказмом переиначил костюм Игоря, – способен вызвать слезы не только в моем изношенном сердце.
– Для счастья у Ренаты не много оснований. Вряд ли чувства Игоря соответствуют ее ожиданиям.
– Ветреник?
– Я бы не стала приклеивать ярлык, но… Филипп прервал меня и взволнованно заговорил:
– А я бы никогда не оставил Ренату, если бы она не ушла от меня.
– Рената представляет ситуацию в другом свете. Разве не вы покинули ее, вернувшись к своей жене?
– Все так сложно, Леночка. Так неоднозначно… Черт возьми! Вы только посмотрите, что выделывают!
Игорь и Рената умудрялись под ритмичные шаманские бубны изображать брейк-данс. У Ренаты это выглядело очень красиво. Ее гибкая фигура прогибалась почти до полу, изворачивалась и даже крутилась на одной руке. Я и не подозревала о таких способностях своей младшей подруги. Игорь-волк неумело подстраивался под девушку и, в общем, смотрелся комично. Однако весь этот шутейный праздник как бы предусматривал любые дурачества.
Неожиданно Игорь громко вскрикнул и, запнувшись на полушаге, повалился навзничь. Послышался чей-то визг, стон, крики. Стоящие рядом гости бросились к Игорю. И только один человек в костюме спецназовца, с красным автоматом за спиной, двинулся в противоположную сторону, лавируя среди толпы.
– Держите его, охранника с красным автоматом! – закричала я.
Мой слабый крик потонул в общем гомоне. Однако стоящие неподалеку услышали слово «охрана» и передали его по цепочке. И охрана уже бежала: три крепких парня в десантной форме и без всяких масок на лицах. Все высокие и стройные, ничуть не похожие на приземистого «спецназовца» в маске.
Мы с Филиппом тоже пробрались к упавшему – меня пропустили вперед, Страшная картина открылась моему взгляду: из-под Игоря медленно вытекала огромная лужа крови. Кто-то уже вызывал «скорую», включили общий свет. У изголовья Игоря рыдала Рената, сквозь рыдания вопрошая, жив ли он. Лицо Игоря, уже без маски, было мертвенно-бледным – волк, припорошенный снегом. Я присела к его изголовью, осторожно положила руку на его лоб. Игорь был в сознании и пытался что-то сказать, но у него не хватало сил. Добровольный помощник из толпы протянул мне бинт, видимо из автомобильной аптечки. Но где же рана? Почему никто не слышал выстрела? Игорь сам упал или ему помогли? Откуда море крови? Я попросила охранников аккуратно повернуть Игоря на бок – кровавое пятно на полу мгновенно расширилось. Однако картина прояснилась. Толстые ватные штаны от костюма волка были прорезаны, определенно ножом, наискосок всей ягодицы. Я быстро соорудила тампон из бинта и ваты и заткнула им рану, крепко прижав рукой. Струя крови уменьшилась, а вскоре и вовсе остановилась. Игорь разлепил бледные губы и тихо произнес:
– Кажется, я цел!
Добровольные сыщики кинулись осматривать место происшествия и скоро наткнулись на настоящий финский нож. Его окровавленное лезвие не оставляло сомнений – тот самый! У кого-то нашелся полиэтиленовый мешочек, и нож аккуратно поместили туда – улика для следователей! Мои слова о человеке с красным автоматом всерьез никто не воспринял. Вряд ли преступник стал бы так светиться, да и нож сподручнее спрятать под плащом.
Уже давно в зале горел свет, и всех попросили снять маски. Однако вычислить нападавшего было невозможно. Гости пытливо вглядывались в лица друг друга, испытывая легкое беспокойство – многие были незнакомы. Я обвела внимательным взором всех, выискивая персонажей-спецназовцев. Этот костюм пришелся по нраву нескольким гостям, среди них были и девушки. Кто-то из них? Вдруг снизу прибежал вахтер нормалистов (сегодня он был на посту), потрясая красным автоматом-муляжом и черной шерстяной шапочкой: