Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона
Шрифт:
— Что вовсе не означает, будто вы теперь каждую неделю будете находить всё новые и новые артефакты!
— А кто знает, — лукаво улыбнулся мне Хэльгрен, отряхнув ящичек в последний раз, — может, и буду находить!
И теперь мы сидели в столовой, нарушая очередное правило Замка, но тот даже не сделал нам замечание. Вероятно, больше думал о затянувшемся отсутствии хозяина — если артефакты, конечно, умеют думать.
Ждать пришлось не так долго. Вскоре Хэльгрен налюбовался своей находкой, спрятал фигурки и доску в ящичек и объявил,
— Это он, — вырвалось у меня. — Дэйн!
Раньше, всего лишь несколько часов тому назад, я бросилась бы навстречу своему дракону. И сейчас встала из-за стола, подалась вперёд… но тут же отступила. Меня как будто что-то удерживало.
А между тем, сердце тосковало, и нить, связавшая меня с Дэйном, болезненно натянулась. Я предчувствовала недоброе.
Дверь столовой медленно открылась, и Дэйн появился перед нами. Мне сразу бросилось в глаза, что он сменил белую рубашку на чёрную.
Кроме того, лицо его осунулось и побледнело за какие-то три часа, а взгляд был таким странным, что я растерялась. На руках у дракона, как я заметила, поблёскивали перстни с белыми камнями.
— Мы рады вас видеть, Дэйнхар, — прозвучал за моей спиной мягкий голос Хэльгрена. — Уже начинали волноваться…
Дэйн сделал ещё пару шагов к нам и остановился. Глубоко вздохнул, провёл ладонью по волосам.
— Да, я задержался. Мы должны были провести обряд погребения отца… костёр, прощальные речи… всё как положено.
Он сделал паузу и уронил:
— Теперь я — глава рода Илль.
Замок-Артефакт издал какое-то сдавленное восклицание и умолк. Наступившая тишина была оглушающей. Обряд погребения… костёр… Керфен из рода Илль мёртв?!
— Но как же так? — Хэльгрен был изумлён не меньше моего. — Дракон — и просто умер? Как болеют и умирают люди? О, простите, — опомнился он, и я буквально ощутила, как наш гость огорчён собственной бестактностью, — я искренне вам сочувствую…
— Благодарю, — ровным тоном произнёс Дэйн, но смотрел он не на Хэльгрена, а на меня. — Роника… я вижу, что ты тоже потрясена, и позже мы с тобой кое о чём поговорим.
Я не смогла ответить. Со мной творилось странное: моё сердце, моя нить требовали обнять Дэйна и утешить его в горе, а разум… он был холоден. И напомнил, что мне не должно быть дела до боли и невзгод дракона — моего врага.
— Роника, с тобой всё в порядке? — Дэйн подошёл, коснулся моей руки. Я сосредоточилась — кажется, он хотел прочитать мои мысли. Нет уж, чудовище крылатое, ничего у тебя не выйдет! Мысленно представила, как выталкиваю его призрачную фигуру из тёмного лабиринта, и Дэйн заинтересованно нахмурился.
— Я смотрю, пока меня не было, кое-кто тренировал…
Он тут же резко оборвал себя — видимо, вспомнил, что в комнате ещё находится Хэльгрен, а ему мою тайну знать нельзя.
— Да, — пробормотала я, глядя Дэйну в глаза. — Всё именно так, как ты решил. И не беспокойся… я в порядке, просто очень сильно волновалась за тебя.
А вот сейчас следовало обнять его и спрятать лицо на его широкой груди, что я и сделала. Дэйн стал привычно перебирать мои волосы, и я прошептала, до боли сжимая веки, чтобы не заплакать:
— Мне очень жаль, что твой отец умер, Дэйн. Очень жаль.
— Мне тоже, — глухо ответил он.
Позже, когда мы остались одни — Хэльгрен ушёл в библиотеку, — Дэйн извлёк из-за пазухи бутылочку с чем-то багровым и засохшим на дне. И пояснил в ответ на мой недоумевающий взгляд:
— Кровь отца, которую я успел взять. Если Сиальда и её любезные сыночки думают, что я ничего не заподозрил, то напрасно.
— Они отравили его? — Я поднесла руку к губам. Поистине Гэрхол был прав, и драконы — настоящие чудовища, если они могут совершать такие злодеяния!
— Пока неизвестно, — Дэйн вновь спрятал бутылочку, — но я надеюсь, что очень скоро узнаю правду. Хорошо, что я нарисовал небесный дворец — как чувствовал, что мне пригодится эта картина!
Картина. Я досадливо закусила губу, вспомнив, что не поставила на место холст с лесным пейзажем и не закрыла его покрывалом. Но может, Дэйн в его состоянии не обратит на это внимания?
— Перед смертью отца заставили подписать новое завещание, — безжизненным тоном продолжал Дэйн, держа меня за руку так, словно только я была якорем спасения в этом мире. — Замок-Артефакт теперь по документам принадлежит Инору и Кирену. Смешно, не правда ли, — Дэйн криво улыбнулся, — когда ты по обычаю становишься главой рода, а у тебя при этом последнее имущество пытаются отнять?
— Что ж, — раздался над нашими головами подчёркнуто спокойный голос Замка, — пусть новые владельцы приходят, мы с ними познакомимся.
Похоже, Замок что-то придумал.
— Обязательно придут, — хмыкнул Дэйн. — Можешь не сомневаться, я сам пригласил… зная, как ты их примешь.
— И как я их приму! — пискнула оказавшаяся у наших ног Эллейн. И как она подобралась так незаметно? Мне почудилось, что мышь-смотрительница очень уж пристально на меня смотрит, и я вновь повернулась к Дэйну. А он взглянул на иллюзию и мрачно улыбнулся.
— У тебя-то, Эллейн, к Инору личные счёты. С удовольствием понаблюдаю за их сведением!
Эллейн только кивнула и потёрла лапки друг о друга. А мы с Дэйном поднялись по лестнице, прошли по коридору и вскоре очутились в комнате с картинами.
— Дэйн, — я всмотрелась в его хмурое лицо, — ты полетишь прямо сейчас?
— Мне бы не хотелось терять время, — после паузы ответил он. — Я побывал здесь только затем, чтобы предупредить вас всех и шагнуть в картину, — он поднял мою руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Я испытала одновременно прилив жаркого удовольствия и желание отстраниться.