Поцелуй меня завтра
Шрифт:
– Ну как тебе? – Саша хитро улыбался, обнимая меня за плечи.
Была уверена: он уже видит, что и куда поставит и в какой цветовой гамме будет каждая комната. Иногда мне казалось, что зря он выбрал для бизнеса общепит. Стал бы дизайнером интерьеров – работа приносила бы ему куда больше удовольствия.
– А что ты у меня спрашиваешь? Жить здесь кто собирается? – усмехнулась, опираясь на него спиной.
– Мы, – прозвучало неожиданно, вынуждая обернуться и растерять весь оптимизм к чертовой матери. – Мы с тобой здесь собираемся жить.
Визуализация героев
Глава 22. Женя
Глава 22. Женя
Сейчас
После
Оказалось, что мужчина уже все продумал за нас обоих. Уже решил, что купит квартиру для нас и мы станем с ним вместе жить под одной крышей, вести общий быт, просыпаться и засыпать вместе. Уже решил, что я так и буду помогать ему в кофейне, работая управляющей, а он будет содержать меня и выполнять все мои капризы.
– Ну зачем тебе искать себе другую работу? – спросил он у меня на повышенных тонах. – Ты хочешь шубу? Золото? Ходить в салон каждую неделю или, может быть, новую тачку? Так я все куплю тебе. Скажи что, и получишь в этот же миг!
– Разве меха или побрякушки – это главное? – он совсем не понимал меня, да и не пытался. – Зачем я, по-твоему, отучилась четыре года? Чтобы работать управляющей в кофейне?
– Если ты хочешь, то можешь после свадьбы полностью забрать себе часть сети. Ты сможешь сама вести бизнес и…
– После какой свадьбы? – натурально взвыла я, понимая, что разговаривать нам не о чем.
– После нашей свадьбы! Хватит бегать от меня, Евгения! Я люблю тебя, слышишь? Люблю! И хочу узаконить наши отношения!
– Какие отношения?! Мы встречаемся несколько месяцев! Да у нас даже секса не было! – закричала я, а слезы бессилия и обиды хлынули из глаз.
Услышав визг шин, я испугалась и моментально посмотрела вперед. Рядом с нами всего лишь в нескольких сантиметрах от капота остановилась навороченная тачка. Еще бы немного, и нам никак не избежать аварии. А ведь мы выехали на встречку. Володя никогда не позволял себе отвлекаться от дороги и всегда был предельно сосредоточен. Он никогда не подвергал мою жизнь опасности.
Широкоплечий мужчина горячей кавказской наружности вышел из авто и с матами двинулся к нам, а я уже знала, что сейчас будет ругань, которую я совершенно точно не хотела слышать. Саша уладит инцидент, замнет, как это было всегда, но сидеть в машине рядом с ним я не собиралась. Открыв дверцу, устало выбралась наружу и побрела в сторону магазинов. Не знала город, но эти заведения помнила. Уже видела, когда мы выезжали утром, а значит, гостиница где-то совсем рядом.
Купив себе внушительную баночку мороженого, для пущего эффекта успокоения захватила еще и фисташки да стеклянную бутылочку лимонада. Дома прийти в себя обычно мне помогала уборка, но в гостиничном номере сильно-то и не поубираешься. Нельзя отбирать у горничных их заработок.
Гуляла по улицам, рассматривая витрины. Чего здесь только не было, но, заметив вывеску кондитерской, уже за себя не отвечала. Ноги сами понесли меня внутрь, и вот я уже покупала разноцветные жевательные конфетки и кислые полоски мармелада. Желудок, прости меня за этот бунт, но мне действительно надо.
Вернувшись в гостиницу, я заметила, что Сашиной машины до сих пор нет. Она не стояла на парковке. Конечно, я волновалась за мужчину, но была уверена в том, что с ним все в порядке. Перебесится и вернется. А я к тому времени тоже успокоюсь.
Теплый душ, музыка из телефона – Desire «Hucci», – маска на лицо. Нет, не театральная, а огуречная. Та, что почти от всех бед. Особенно помогает, если вообще ни о чем не думаешь.
Но не думать не получалось. Меня слишком задело Сашино отношение ко мне. Он представлял меня рядом с собой чем-то вроде рыбки-прилипалки, полностью зависимой, погрязшей в одинаковых серых буднях, чьим центром станет именно он. Да, признаюсь честно, это неплохие перспективы. Как говорится, стерпится-слюбится, учитывая обеспеченную жизнь, но…
Его любовь яркая и дикая. Она как пламя – горит только потому, что он сам подбрасывает туда дров. Сам себя убеждает в том, что он любит меня, но это не так. Я всегда видела его интерес, ощущала его желание, но не подавала виду. А когда желания стали явными, а слова – откровенными, игнорировать его стало непросто. Не хотела его обижать, но уже заранее понимала, что наша дружба не сохранится. После разочарования люди редко общаются.
Я не испытывала к Саше тех чувств, о которых он говорил ежедневно. Если убеждать себя в чем-то каждый день, можно запросто поверить в это, но я обманываться не желала. Хватит обманов в моей жизни. В свое время уже нахлебалась.
Чего именно я хотела от жизни? В глобальном смысле пока не знала. Наверное, в двадцать два сложно серьезно ответить на этот вопрос, оперируя тем опытом, который уже был в жизни. Та же мама до сих пор считала меня ребенком, но я себя к этой возрастной категории не причисляла. Ребенком можно назвать того, кто не может отвечать за собственные поступки, я же была более чем уверена в каждом своем шаге, уже понимая наперед, к чему то или иное действие может привести. В этом и была разница.
Знала наперед свои планы. Мама продала квартиру, доставшуюся нам в наследство от бабушки. Она предлагала мне в ней жить, но я отказалась, слишком четко помня о том, что в ней происходило. Да, несомненно, я проводила в ней счастливые минуты, часы в своей жизни, но одно плохое воспоминание перечеркивало черным траурным маркером все хорошее. Я слишком явно помнила Владимира и, проживая в этой квартире, увы, забыть не смогла бы.
На счету в банке, открытом на мое имя, лежала внушительная сумма. Ее вполне хватит для того, чтобы я могла купить себе скромную однокомнатную квартиру где-нибудь не совсем в центре. И да, это намного лучше, чем сначала снимать квартиру, устраиваться на работу, выжидая испытательный срок, а потом брать ипотеку. Лучше свой маленький уголок, чем долговая яма длиною в жизнь.
К слову, этот счет был открыт на мое имя сразу после рождения, и туда мама откладывала для меня со своей скромной зарплаты часть денег, чтобы, когда мне исполнится четырнадцать, я могла себе в подарок купить что-то внушительное. Правда, ее планы не оправдались. В 1998 году была начата денежная реформа, и мои подарочные сто тысяч рублей превратились в просто сто рублей, которые я сняла в день своего рождения и потратила на две вкусные пироженки – для себя и для мамы.