Поцелуй победителя
Шрифт:
Кестрель уже жалела о том, что выразилась именно так, хотя у нее в любом случае не было выбора. Ведь он согласился во многом именно потому, что хотел получить удовольствие от этого изощренного издевательства.
— Я могу потребовать, чтобы ты привела ко мне Арина Гэрранского, — произнес император. — Ради тебя он сдастся.
Мир вокруг померк.
— Я ведь так и не разукрасил как следует лицо этого мальчишки. — Он ткнул пальцем в рукоять кинжала Кестрель.
Ножны тихо звякнули, но этот звук словно оцарапал ее.
— А может, я займусь не его лицом. Посмотрим, что можно сделать с твоим.
Повисло молчание.
— Как
Император перевел взгляд на что-то у нее за плечом. Он продолжал мягко перечислять всевозможные пытки, и Кестрель недоумевала, зачем император угрожает ей. То ли он говорил это в насмешку, не собираясь приводить угрозы в действие, то ли, наоборот, собирался поступить именно так и хотел, чтобы она надеялась на обратное и мучилась этой надеждой.
В ушах стучала кровь. Ничего не выйдет. Она зря сюда пришла.
— Но, разумеется, — закончил император, — раз уж ты так сформулировала свое обещание, я могу сделать все вышеперечисленное.
Арин приказал авангарду разойтись по обе стороны дороги. Порох на дороге подожгли. Валорианская конница слишком поздно это заметила и попыталась остановиться. Мешки взорвались прямо под копытами лошадей. Плиты на дороге разлетелись во все стороны.
— Вы пропускаете ход? — спросила Кестрель.
— Вовсе нет.
— Вы боитесь продолжать игру.
— Мы оба знаем, — сказал император, — кто из нас двоих боится.
Она протянула руку к кубку и отпила вина.
— Я в восторге от твоей любви к риску. — Он взял ее кубок и тоже сделал глоток. — Я просто высказал свои мысли вслух. В этом нет ничего плохого.
— А я как раз размышляю о том, за что вас уважает мой отец.
Император поставил кубок на стол.
— Он мой друг.
— И при этом вы сказали такое.
— Его здесь нет, но он в любом случае не возразил бы.
— Нет, вы ошибаетесь.
Император окинул Кестрель придирчивым взглядом:
— Ты на него не похожа. Если не считать глаз.
— Почему? — вырвалось у нее.
— Что «почему»? — мягко переспросил император.
Горло сжалось. Глаза защипало. Кестрель поняла, что упустила ход игры… И, возможно, именно этого и добивался император. Она не хотела задавать свой вопрос, но ничего не могла с собой поделать… как и с тем, что ее голос дал трещину.
— Почему он выбрал вас, а не меня?
— Ах, это. — Император потер сухие ладони друг о друга и сложил пальцы домиком. — Пока что ты неплохо меня развлекаешь. Пожалуй, я должен тебя вознаградить. Вот тебе правда. Траян не сразу стал моим другом. Он просто был необходим для достижения моих целей: победы в сражениях, расширения пределов империи. Я же, в свою очередь, давал ему возможность достичь того, чего хотел он: чтобы однажды его дочь стала правительницей империи. Амбиции твоего отца вполне понятны. Хотя, пожалуй, наша дружба началась раньше. Мы знали друг друга еще до твоего рождения. Он чрезвычайно умен. Приятно найти в ком-то равного. А уж как наши отношения переросли в нечто большее… — Император пожал плечами. — Может, он просто видит, каков я со всеми остальными, и знает, что с ним я веду себя иначе. Я ценю Траяна. В конце концов, когда у него в руках оказалось твое предательское письмо, когда он понял, что ты обманывала его, выбор между мной и тобой превратился в выбор между тем, кто любит его, и тем, кто не любит.
По щекам Кестрель покатились слезы. Император погладил ее по холодной руке.
— Лучше не будем говорить о твоем отце.
Он сделал ход.
В воздухе пахло серой и горелой кониной. Громкие вопли доносились со всех сторон, так что Арин уже не различал их. В ушах звенело. Валорианцы тонули в собственной крови на разбитой дороге. Стрелы продолжали взлетать в воздух. Обломок плиты упал на женщину-гэррани. Ее тело лежало на границе между грязным оврагом и взорванной дорогой. Арин все еще не видел генерала. Валорианская армия была огромна. Взрыв уничтожил лишь первые ряды конницы. Тем временем к ним приближался второй конный отряд.
Кестрель понимала, что проиграет. До этого император тянул время, чтобы вывести ее из равновесия, упивался ее страхом. Ему хотелось насладиться видом червяка, извивающегося на крючке. Кестрель тянула совсем по другой причине. Сейчас уже она подолгу думала, задерживая ход. Поначалу она мечтала закончить партию поскорее. Теперь же ей нужно было больше времени.
Четыре блестящие костяшки поблескивали в куче, словно подмигивая. Она знала, какие на них символы. Волк бы ей сейчас пригодился или даже пчела. Кестрель все больше злилась. Слезы на щеках высохли, кожу стянуло от соленой влаги. Кестрель все думала о том, что сказал император про отца. Вспоминала, как тот произнес: «Ты разбила мне сердце». Будь отец здесь, она бы набросилась на него с воем. Он ведь тоже разбил ей сердце. И делал это снова и снова, год за годом. Пытался навязать ей свои представления о чести. Превратить ее в ту, кем генерал хотел видеть свою дочь. А Кестрель была совсем не такой.
Она невольно выпрямилась. Будь проклята его честь, его преданность. Когда подошла ее очередь тянуть костяшку, она не взяла ни одну из помеченных.
— Не двигаемся! — крикнул Арин.
Его лошадь мотнула головой. Авангард все еще держал первоначальный строй — несколько рядов, растянутых в ширину от дороги до деревьев. Валорианская конница неслась вперед, готовясь прорвать их ряды. Арин увидел, как всадники выстраиваются клином. После столкновения бока этого клина подтянутся и попытаются зажать в тиски середину дакранско-гэрранской колонны, проскакав вдоль дороги, как только разделаются с авангардом. «Да, — выдохнул бог смерти. — Отлично».
Император взял одну из помеченных костяшек. Кестрель сдержалась, не произнесла ни звука и отвела взгляд, чтобы не выдать своих чувств.
На улице светлело. Кестрель впервые увидела затейливые узоры витражей. Ночью окна казались черными, а теперь постепенно начали проявляться цвета. Очень скоро они станут еще ярче. Цветы, боги, нос корабля, птица в полете. Окна выходили на восток. Рассветный вид будет великолепен.
Две армии столкнулись. Центр авангарда сплотился вокруг Арина. А вот края, как и планировалось, рассыпались. Казалось, солдаты отступают в лес. Правый и левый фланг валорианской конницы вылетел прямо в поле по бокам от дороги, которое до этого закрывал собой авангард. Валорианские кони напоролись на колья, которые установил Арин.