Поцелуй с разбега!
Шрифт:
– Миш, – она пихнула сладко похрапывавшего кавалера, блестевшего в темноте гладковыбритым черепом, на котором от недавней павлиньей роскоши остался лишь затейливый иероглиф из мелкой волосяной поросли.
– Да, Лялик. – Миша моментально отозвался бодрым голосом, словно и не спал вовсе, а лишь притаился в ожидании, когда его мудрый совет понадобится любимой девушке. При этом глаза его были закрыты, а в голове метались обрывки сна, главным действующим лицом в котором была вовсе не Алина, а жгучая брюнетка с длинной косой и прочими роскошными деталями, коих у миниатюрной Алины и в помине не было.
– Скажи, тебе понравилась бы девица с тебя ростом?
– А ноги длинные? – машинально поинтересовался Миша, представив мощные крепкие конечности с волнительно-пухлыми коленками.
– Длинные, – настороженно подтвердила Алина.
И тут вовремя спохватившийся Миша резюмировал:
– Ноги в женщине не главное!
Алина тут же успокоилась, а Миша еще некоторое время настороженно
Утром она проснулась с четко оформленной мыслью: свое счастье можно сделать только своими руками. И отвоевать назад тоже можно только путем личного участия в атаке. Как именно атаковать, чтобы получилось наверняка, Алина еще не придумала. Но искренне верила, что обязательно придумает, поскольку желание вернуть Филиппа казалось уже не просто физически осязаемым, а практически осуществившимся.
Но новый доклад детектива порушил все планы: соперница свалилась с простудой и болела не где-нибудь, а у своей мамаши, поэтому контрмеры против нее откладывались на неопределенный срок. Психолог же, с которым посоветовалась не покладавшая рук Алина, настаивал на том, чтобы не проявляться самой, убежденно бормоча, что более всего мужчин задевает равнодушие. Алина подозревала, что Филиппу глубоко наплевать на ее равнодушие – более того, он уже вообще мог забыть о ней, поэтому упускать время категорически не хотелось. Она планировала судьбоносное примирение на Новый год, это казалось Алине символичным и романтичным. Но специалист по семейным вопросам честно пытался отработать свой гонорар, отговаривая клиентку от мелодраматического сценария и пытаясь объяснить ей, что она противоречит сама себе. Он был уверен: жизнь не кино, и вообще – зачем приходить на консультацию, имея свое непоколебимое мнение? Разошлись они крайне недовольные результатом: Алина, желавшая, чтобы специально обученный человек подтвердил правильность ее намерений, требуемого подтверждения не получила, а сам психолог крайне расстроился, поскольку заподозрил себя в профнепригодности. Убедить клиентку и наставить на путь истинный было делом чести, а эта миловидная блондинка явно ушла при своем детско-бабском решении – устроить из собственной жизни мыльную оперу. Романтика нужна женщинам, а мужчинам надо, чтобы рядом была нормальная женщина, хоть со свечами, хоть с кастрюлей борща, и то это желание далеко не всегда на первом месте. Есть еще машина, футбол, работа, в конце концов…
Глава 28
Болела Верочка долго и мучительно. Мало того, что к ней, беспомощной и измученной температурой, зачастила Муськина, выводившая из себя невыносимым стрекотом и кипучей деятельностью, связанной с излечением умирающей подруги, еще и мама постоянно заводила разговоры о мужской неверности и женской глупости, приводя в пример своих разведенных подруг вперемежку с идиотскими сюжетами сериалов. Видимо, у Муськиной с Ярославой Аркадьевной было некоторое родство душ, поскольку Алла тоже взахлеб пересказывала Вере содержание многочисленных историй про Хуанит и донов Педро. Вера объясняла, что не может смотреть телевизор, так как у нее безумно болит голова, а заботливая Муськина уползала смотреть свое «мыло» в кухню, после чего с азартом пересказывала Верочке содержание. Иногда Вере казалось, что однокурсница приходит не ухаживать за больной, а смотреть телевизор. На самом деле Вере было бы намного легче и проще болеть в одиночестве, так как ее душил кашель, а Ярослава Аркадьевна и Муськина попеременно строили предположения насчет пневмонии, туберкулеза и озабоченно качали головами: мол, надо серьезно лечиться. Пришедшая на повторный вызов дряхлая участковая выписала направление на рентген и к пульмонологу.
– Только аппарат сейчас сломался, а пульмонолог в декрете, – задумчиво прошамкала докторша и добавила: – Так что вы пока болейте, а потом посмотрим.
– Когда потом? – набросилась на нее Муськина. – Когда поправится, тогда, что ли?
– Если поправится, – обнадеживающе заявила бабулька и попыталась уползти дальше по своим докторским делам. Но отделаться от Муськиной было не так-то просто. В результате они прослушали длинную путаную лекцию про взаимосвязь направлений, страховых полисов и премий для медперсонала поликлиники. То ли эскулапша по причине трухлявости сознания не умела доносить свои мысли до окружающих, то ли она таким образом пыталась отделаться от приставшей как клещ Муськиной, но ситуация осталась без изменений: Верочка пила микстуру, сбивала температуру и, шатаясь от слабости, боролась с Муськиной, пугая ту возможностью заразиться.
– Зараза к заразе не пристает, – мужественно возражала подруга и неслась смотреть очередной сериал, попутно готовя Верочке обед.
Если бы в конце концов выяснилось, что дома Аллочке запретили смотреть телевизор, то Вера не удивилась бы. Кашлять и сморкаться ей хотелось в одиночестве, поскольку существовала вероятность, что Муськина все подробности о течении ее заболевания вываливает вечером одногруппникам, но избавиться от помощницы не представлялось возможным.
Новый год прошел как страшный сон. Вера лежала в кровати, Ярослава
Филиппу в Новый год тоже было не особо весело. Валентина Степановна заставила его провести праздник дома, в кругу гостей, изображая сыновнюю любовь и обхаживая сразу двух незамужних дев, одна из которых была унылой худышкой с длинным носом и туго заплетенной жидкой косичкой, а другая – маленькой полной хохотушкой, изумительно недалекой и во что бы то ни стало желавшей показать Филиппу свое расположение. Для этого она постоянно касалась его различными частями тела, инициировала медленные танцы, предварительно схватив его за руку, и старательно промахивалась мимо свободных мест, плюхаясь половинкой своего пышного тыла на его колено, при этом смущенно хихикая. Между невестами росла неприязнь, перешедшая к концу праздника в открытое противостояние, настолько затмившее собой все остальные желания, что про Филиппа они умудрились вообще забыть.
Накануне ему на мобильный позвонила Алина. Звонок это был странным и оставил неясный осадок в душе. Филипп сначала никак не мог понять, почему номер кажется ему таким знакомым, потом вдруг вспомнил, вспыхнул и торопливо ответил: раз она звонила первой, значит, был шанс… Шанс на что, он не знал, но внутри вдруг праздничным салютом взорвались яркие воспоминания, дыхание на мгновение остановилось, его затопила надежда, какое-то детское наивное счастье. Он даже не сразу осознал, что глупо и восторженно алекает в трубку, из которой неумолимо наползает равнодушная тишина. Зачем она звонила, почему не захотела с ним разговаривать, он так и не понял. Этот дурацкий звонок, так вероломно и эгоистично обманувший его надежды, разозлил Филиппа, и он тут же позвонил маме, с которой поругался с утра из-за планов на новогоднюю ночь. Филипп собирался пойти в клуб, но собирался как-то вяло, надеясь на что-то. Ему было неловко перед Верой, хотя она тоже оказалась хороша – так и не позвонила, решив строить из себя гордую недотрогу. Если уж обычная ночевка вне дома вызвала у нее такую неадекватную реакцию, то чего ждать в дальнейшем от столь истеричной и нетерпимой особы, можно было легко представить. Недавняя подруга решила изобразить нервный срыв, взяв больничный и исчезнув с работы. Историю с деньгами он никак с Верочкой не связывал, поскольку наутро следующего дня, когда она уже лежала дома, деньги нашлись. Они лежали на столе начальницы почему-то в мусорном пакете. Даша, явившаяся на работу позже всех, начала по новой допрашивать коллег, но никто ничего внятного сказать так и не смог, а Горский, ушедший накануне за полночь, довольно злобно прокомментировал ситуацию, отметив, что раз деньги нашлись, то вопрос закрыт.
На самом деле накануне он не придумал ничего лучше, как срочно поставить в кабинете камеру слежения. Такие камеры стояли уже у шефа, в бухгалтерии и еще в паре помещений, имевших первостепенное значение. Не отреагировать на произошедшее он не мог, на глаза как раз попался запасной комплект, и Горский, недолго думая, вызвал техника, менее чем за час подключившего крохотный видеоглазок к общей системе наблюдения за офисом. Если честно, то никто за офисом не наблюдал, даже ставки такой не было. Просто запись со всех камер автоматически велась на общем пульте, а кассеты можно было просматривать в случае необходимости. Но раз уж деньги нашлись, то бессонную ночь можно было считать вычеркнутой из жизни, что начальника службы безопасности радовало очень мало. В семейной жизни образовывалась явная трещина, которая стремительно разрасталась, отдаляя их с женой друг от друга. И, конечно, его приход под утро только усугубил отсутствие взаимопонимания.
Как обычно, в жизни все проще, чем нам кажется. И даже самые загадочные факты имеют, как правило, весьма банальное объяснение. Уборщица, работавшая на этаже с пяти до восьми утра, нашла в мусорном ведре знакомые конверты. Заглянула в один, благо, что ей выдавали зарплату в такой же упаковке, и, решив, что ее проверяют на честность, перетащила мешок на стол начальницы. Но об этом никто не знал, поэтому отъем и волшебный возврат зарплат еще долго оставался в коллективе темой номер один. Подозрения с Верочки, и так весьма расплывчатые и недоказанные, автоматически снялись, о чем она, собственно, и не догадывалась, страдая в одиночестве и полной изоляции.