Поцелуй убийцы
Шрифт:
Похоже, что на сером ковре в неестественном положении лежала пара ног. Чёрт. Он не уехал в отпуск.
Вернувшись к входной двери, я осмотрелась. Возможно, Боаст оставил запасной ключ кому-то из соседей. Также возможно, что он там до сих пор живой и просто потерял сознание. Время могло играть жизненно важную роль, и я не могла откладывать. Я вызвала скорую, затем одним ударом сломала замок и выбила дверь.
Не потребовалось много времени, чтобы понять, что я уже опоздала.
Боаст лежал на спине, его руки и ноги были разбросаны в разные
Я не видела ран или каких-то очевидных причин скоропостижной смерти, но он никак не мог умереть от естественных причин. Отметина на его щеке означала, что он, должно быть, был убит. Мне не пришлось щуриться, чтобы понять, что это: кровь образовывала очертания поцелуя, как след от губной помады — точно в том же месте, где щека Питера Пиковера была оставлена чистой. Эти смерти связаны, иначе и быть не могло.
Я покачнулась на пятках и на мгновение закрыла глаза. Всё это не имело смысла, и в моём нутре зарождалось тошнотворное ощущение. Всё станет намного хуже, прежде чем всё наладится.
Я с трудом сглотнула и снова открыла глаза. Кровавый поцелуй был единственной уликой, или тут можно найти что-то ещё? Я не могла сдвигать тело Боаста, чтобы проверить наличие ран, потому что тогда нарушу целостность места преступления, так что пока приходилось полагаться только на свои глаза.
Я подняла взгляд и увидела брызги крови, разлетевшиеся по дуге на ближайшую стену, затем осмотрела тело Боаста. Он был полностью одет в униформу охранника. Что бы тут ни произошло, должно быть, это началось прямо перед его уходом на работу. Склад находился в двадцати минутах езды отсюда, значит, это случилось где-то до 21:40.
Я стиснула зубы. Могла ли я предотвратить его смерть, если бы прислушалась к информации Зары? Для личных угрызений совести будет время потом.
Ладони Боаста были сжаты, но указательный палец на правой руке был выпрямлен. Я проверила его левую руку и сглотнула; указательный палец отсутствовал. Крови было очень мало, значит, его отрезали посмертно. Это сделано по какой-то причине.
Отрезанного пальца Боаста нигде не было видно, поэтому я переключила внимание на тот палец, что сохранился. Похоже, он куда-то показывал. Я подняла взгляд; прямо там, куда показывал палец, имелась комната.
Я нетвёрдо поднялась на ноги и заглянула внутрь. Я не заметила ничего выбивающегося из нормы, и прежде чем я успела осмотреться получше, у входной двери раздался крик.
Медики приехали. Как и я, они безнадёжно, безнадёжно опоздали.
***
Старший детектив-инспектор Дональд Мюррей провёл рукой по густой гриве своих каштановых волос.
— Перескажи мне ещё раз, — сказал он.
Да сколько раз я могла рассказывать одну и ту же историю…
— Женщина пыталась получить доступ в «Сердце».
— Клуб, который принадлежит твоему бойфренду, —
— Ээ, да. Она сказала, что хочет поговорить с ним… и со мной. Мы встретили её у входа, и её сопроводили на улицу.
— Затем она сказала тебе искать гоблина? Гоблина, который получил печать пряных перчиков Питера Пиковера? — Мюррей нахмурил лоб, будто пытался это осмыслить.
— У него правда есть печать, сэр, — мрачно сказала детектив Колкахун. — Печать поцелуя на щеке.
Я поморщилась. Однако детектив Мюррей перестал хмуриться и теперь, похоже, был охвачен поразительным энтузиазмом.
— Великолепно. Великолепно, — он потёр ладони друг о друга. — Всё, что тебе известно об этой женщине — это то, что её зовут Зара?
— Боюсь, что да. И она утверждает, что она Кассандра.
Он постукивал пальцем по губам.
— Ну, притвориться, что ты можешь видеть будущее — это один из способов уйти от наказания за двойное убийство.
Я покачала головой.
— Я не думаю, что она убийца, сэр.
— Почему нет?
— Я была там поздно. Я приехала в «Сердце» уже после девяти часов вечера и уходила с Лукасом менее двадцати минут спустя. Как она успела добраться от места убийства к клубу за такое время? Гилкрист Боаст ушёл бы на работу до того, как она пришла.
— Если только она не превратилась в летучую мышь и не полетела туда, — он уставился на меня. — Так не бывает?
Я понятия не имела, всерьёз он спрашивал или нет.
— Ээ… Нет.
Он пожал плечами.
— Жалко. Что ж, нам всё равно надо выследить её и узнать, что ещё ей известно.
С этим я не могла спорить.
— Я организую встречу с одним из наших художников, — продолжал Мюррей. — Если мы можем получить её описание и создать набросок, возможно, получится её выследить.
Я кивнула. Какова бы ни была причастность Зары, нам нужно снова поговорить с ней.
— Два связанных убийства, — выдохнул Мюррей. — Ещё одно, и у нас на руках будет серийный убийца, — судя по тому, как он говорил, именно на это он и надеялся. Колкахун же, напротив, изучала пол.
На пороге появился один из офицеров в униформе.
— Пришёл, эээ, эксперт по крови.
Если уж на то пошло, восторг Мюррея лишь усилился, и он просиял.
— Приведите его! — затем он как будто передумал. — Подождите. Нет, не приводите. Я встречу его на улице. Пусть подождёт у кордона, я поприветствую его там.
Он лизнул свои ладони, пригладил ими волосы, поправил галстук. Затем обнажил зубы и показался Колкахун, чтобы она сказала ему, не застряли ли между зубов кусочки пищи. Она кивнула; я могла лишь моргнуть.
Я не ожидала, что старший следователь с таким рвением ухватится за моё предложение подключить к расследованию вампира, и я определённо не ожидала, что он будет беспокоиться по поводу своей внешности перед встречей с данным вампиром. Может, отношение к сверхам поменялось сильнее, чем я осознавала.