Поцелуй в темноте
Шрифт:
Он уставился на ее грудь, и она выругала себя за то, что надела летний сарафан с узкими лямками.
– Надо будет внимательнее подойти к твоим туалетам. Костюмчик вроде того, что ты надела в суд, скрывает богатырский размер твоего бюстгальтера. – Он никак не мог оторвать взгляд от ее груди. Почему он всегда начинает интересоваться ее грудью, как только разговор касается важных предметов? – Перед присяжными ты будешь в основном сидеть. Не хватало, чтобы они сочли тебя толстухой!
– Я не думала, что это так важно, – сказала она и подняла глаза, чтобы, встретившись с ним взглядом,
– Большинство экспертов одели бы Эми Фишер в школьное платьице с широким белым воротником, чтобы подчеркнуть ее юность и невинность, она же предстала перед ними взрослой дамой. В твоем деле все наоборот. Тебе надо выглядеть попрофессиональнее, чтобы присяжные верили каждому твоему слову.
– Значит, вот зачем ты меня дрессируешь – чтобы мне поверили присяжные? Не лучше ли мне просто сказать правду моими собственными словами?
Официант поставил перед ними кьянти и записал заказ. Ройс опять ограничилась салатом, Митч заказал пиццу без анчоусов.
– К чему, по-твоему, сводится в большинстве случаев рассмотрение дела в суде?
Ройс пожала плечами. После ареста ее восприятие правосудия претерпело сильные изменения. Существует ли вообще правосудие в Америке?
– К сражению свидетелей-экспертов. Если постараться и не поскупиться, то можно найти эксперта, который даст любые показания. Как, по-твоему, я нашел своего замечательного ветеринара? Очень просто: я сказал нацистам-экологам, что единственный способ спасти пуму – это дать мне ветеринара, симпатизирующего их делу. Мне требовалась близорукая пума.
Он реалист, подумала она. Но какое это имеет отношение к правосудию? Что делать тому, кто не может себе позволить оплатить услуги такого молодца, как Митч, который не боится акул, потому что сам принадлежит к их числу?
Он наклонился к ней. Она не могла не реагировать на его мужской шарм.
– Такова система, Ройс. Если я не возьмусь защищать таких людей, этим займется кто-нибудь еще. Если тебе хочется возмущаться, то правильная мишень – суды. Судьи позволяют таким экспертам давать показания. Больше никому не позволено делать в зале суда собственные заключения. Остальные свидетели только констатируют факты – мол, видели и слышали то-то и то-то. Элеонора Фаренхолт не имеет права говорить, что подозревает у тебя паранойю от злоупотребления кокаином на том основании, что ты прополоскала салат в стиральной машине. Она может только рассказать, что произошло, не делая выводов. Но будь покойна, Абигайль вызовет экспертов, которые скажут, что твое поведение типично для закоренелой наркоманки.
– Ты забываешь, что меня проверяли на наличие наркотиков в организме.
– Я все помню. Но свидетели обвинения поставят под сомнение технологию взятия анализов или придумают еще какую-нибудь гадость.
Ройс сумрачно смотрела на блюдо с салатом, появившееся на столе.
– Не беспокойся, у нас тоже будут сильные эксперты. В конце концов присяжные будут судить не их, а тебя. Твоя задача – внушить им, что ты говоришь правду.
17
Ройс знала, что ей не следовало идти с Митчем в ночной клуб. Она чувствовала себя неудобно в его
– Хочешь выпить? – осведомился Митч.
– Шампанское и кьянти для меня и так перебор.
Митч огляделся и доложил:
– Столиков нет, у стойки ни одного свободного места. Значит, придется танцевать.
Для танцев было выделено крохотное полукружье. Рядом находилась сцена с задернутым занавесом из бордового бархата. Рядом меланхолический квартет наигрывал вальс.
«Чем ты тут занимаешься?» – тревожно спросила себя Ройс, оказавшись в объятиях у Митча. Он не стал прижимать ее к себе, но и его теплой ладони, разместившейся на ее голой спине, оказалось достаточно, чтобы она начала терять голову. Прикосновение его сильного тела тоже не способствовало хладнокровию. В процессе танца они терлись друг о друга бедрами – о-о!..
– Завтра я отвезу Джейсона в лагерь, – сообщил Митч, не зная, что бы еще сказать. В его объятиях Роде чувствовала себя так, словно проглотила аршин. Расслабится ли она когда-нибудь в его обществе, сможет ли ему доверять?
– Как долго он там пробудет? – Она старалась не смотреть на темные завитки волос, выбивающиеся из-под его расстегнутой до середины груди рубашки.
– Все лето. Вернется как раз перед судом.
– Как ты думаешь, Джейсон никому не скажет, что видел меня? – Она говорила Митчу о посещении Джейсона, и он тоже потребовал, чтобы паренек помалкивал.
– Он не проболтается. – Митч удивлялся, почему Ройс так напряжена. Он весь вечер делал все возможное, чтобы доставить ей удовольствие. Впрочем, личина славного парня не сработала пять лет тому назад, не сработает и теперь. Роль заботливого мужчины кому-нибудь, возможно, и приносит победу, но у него не было под рукой подробной инструкции, а сам он не знал толком положенных по роли реплик.
Что же сработает с Ройс? Не позволять ей много думать. Она твердит «нет», вспоминая судьбу отца, хотя на самом деле хочет его. Он уже давно устал от хождения вокруг да около. Сегодня ночью или никогда!
Но сперва он расставит все точки над «i». Он переменил позу и принудил ее поднять на него глаза.
– Добро пожаловать в настоящий мир, детка. Я не рыцарь, а самый закоренелый сукин сын во всей округе. Пять лет тому назад тебе довелось узнать, каким мерзавцем я могу быть. Помни, выживает сильнейший. Тебе нужен я.
Ройс затаила дыхание. Что спровоцировало его на эту тираду? Ее сбивал с толку и его неистовый взгляд, и язвительный тон. Он внушал ей страх.
– Я знаю, мне нужна твоя помощь.
Рейс надеялась, что понимает подлинный смысл его слов. Ее отношение к действительности было сформировано отцом – интеллектуалом и идеалистом. Митч, наоборот, олицетворял реальность, холодный, уродливый мир во всей красе, а не идеализированный мирок, в котором привыкла прятаться она.
Митч, насколько она его понимала, познал жестокость мира еще… а собственно, когда? В каком возрасте он покинул дом – в пятнадцать, в шестнадцать лет? Или еще более юным? Что же удивляться его цинизму? Он был отлично подготовлен к сражению с любым недругом.