Поцелуй женщины-паука
Шрифт:
— Молина, надо довольствоваться тем, что есть. Тебе повезло — ты выходишь отсюда. Радуйся уже этому. Там, на свободе, ты сможешь все начать сначала.
— Я хочу остаться с тобой. Сейчас я хочу лишь одного — остаться с тобой.
— …
— Тебя смущает, что я говорю такие вещи?
— Нет… Вообще-то да…
— Что «да»?
— То, что ты сказал, меня смущает.
— Валентин… если я передам это сообщение, это поможет тебе выбраться отсюда быстрее?
— Ну, это поможет нашему делу.
— Но это не вытащит тебя отсюда сразу же. Ты хочешь сказать, что так быстрее свершится революция, да?
— Да, Молина.
— Но не поможет тебе лично.
— Нет, Молина.
— …
— Не забивай себе голову. Забудь об этом. Поговорим потом.
— У нас осталось не так много времени на разговоры.
— У нас впереди вся ночь.
— И ты должен дорассказать мне фильм, не забывай. Последние дни ты ничего не рассказывал.
— Потому что мне от него грустно.
— Тебе от всего грустно.
— Ты прав… За исключением одной вещи.
— Да ладно.
— Да, к сожалению, так оно и есть. Мне от всего грустно. Оттого, что меня могут перевести в другую камеру, от того, что меня выпустят. От всего, кроме одного.
— Там у тебя все будет в порядке, ты забудешь все, что было в тюрьме, вот увидишь.
— А я не хочу забывать.
— Так… хватит молоть чепуху! Отстань, пожалуйста!!!
— Прости.
— …
— Пожалуйста, Валентин, скажи, что простил меня.
— …
— Я расскажу тебе фильм до конца, если хочешь. А после этого обещаю не лезть к тебе со своими проблемами.
— …
— Валентин…
— Что тебе надо?
— Я не буду передавать это послание.
— Хорошо.
— Я боюсь, что до того, как выпустить, они станут меня допрашивать о тебе.
— Как знаешь.
— Валентин…
— Что?
— Ты сердишься на меня?
— Нет.
— Хочешь, я буду рассказывать дальше?
— Нет, ты не в настроении.
— Я в настроении. Если хочешь, я закончу.
— Не стоит, я могу догадаться, чем все закончилось.
— Хеппи-эндом, да?
— Не знаю, Молина.
— Видишь, ты не знаешь. Я закончу.
— Как хочешь.
— На чем мы остановились?
— Не помню.
— Так-так… По-моему, на том, как он узнал, что она стала проституткой, чтобы заработать денег, а потом она узнала, что он узнал. Потому что, когда она утром возвращается домой, его там уже нет.
— Да, остановились на этом.
— Итак. Все это время магнат искал девушку, так как проведал, что она живет в совершенной нищете, — ему стало стыдно за свое поведение. И однажды утром возле домика на побережье останавливается красивый автомобиль. Это приехал шофер магната — тот послал за ней машину. Но девушка отказывается ехать, и поэтому через некоторое время магнат приезжает сам. Он просит простить его, ведь все, что он делал, было продиктовано не чем иным, как любовью и боязнью потерять ее. Она, безутешно плача, все ему рассказывает. Магнат сокрушается, говорит, что, раз она способна на такое самопожертвование, значит, она действительно любит этого парня и будет любить всегда. Со словами «Это твое» он передает ей кейс, в котором лежат все ее драгоценности, целует в лоб и уезжает. А она начинает искать своего возлюбленного: она продала все драгоценности, и теперь у нее много денег, на которые он сможет лечиться у лучших врачей в лучших клиниках. Но ей нигде не удается его найти — она обходит даже тюрьмы и больницы. И наконец находит его в палате для самых тяжелых больных. Он в ужасном состоянии, алкоголь подорвал его здоровье, а голод и холод совсем доконали. Ведь он спал на берегу, ему негде было переночевать. Когда он видит ее, то просит подойти поближе, обнять его. Она становится на колени рядом с кроватью и обнимает его. Он рассказывает ей, как боялся умереть прошлой ночью, потому что ему было очень плохо, но утром, когда стало получше, твердо решил, что по выздоровлении обязательно найдет ее, ведь на самом деле ничто не может разлучить их, и они должны начать новую жизнь вместе. Девушка поворачивается к медсестре, стоящей рядом, будто ища в ее глазах подтверждения его словам — что он скоро поправится. Но та совсем незаметно качает головой. А он продолжает рассказывать: ему предложили новую работу в крупных газетах, возможно даже, его пошлют корреспондентом за границу, поэтому теперь они могут уехать далеко и забыть о прежних невзгодах. Девушка постепенно понимает: у него горячечный бред, он ужасно болен. Он говорит ей, что даже сочинил новые слова и она будет первая, кто споет эту песню, и начинает напевать, а она вторит ему. Где-то играет музыка, она будто исходит из моря, потому что в бреду он представляет себя со своей любимой на причале под вечерним солнцем. Он напевает ей слова, и она повторяет: «…Когда мне грустно… я вспоминаю о тебе… Когда мне хорошо… я вспоминаю о тебе. Когда я смотрю кому-то в глаза, целую чьи-то губы и вдыхаю аромат духов… я вспоминаю о тебе…», и с причала, на котором они стоят, видно, как приближается парусник, «…ты постоянно со мной, ты в моем сердце… ты в моем сердце, ты часть меня…», и парусник причаливает, капитан дает им сигнал, чтобы они быстрее поднимались на борт, сейчас корабль покинет порт и с попутным ветром унесет их далеко в спокойное море. А песня продолжается: «…Я никогда не думал… что буду… так одержим тобой… Никогда не думал… что ты можешь… похитить мое сердце… Поэтому, жизнь моя… тебя я помню… когда ты далеко иль близко, тебя я помню… днем иль ночью, как мелодию… которая звучит в голове… Тебя я помню…» И он представляет, будто они стоят обнявшись на борту парусника и глядят в нескончаемую даль, впереди лишь небо и море, солнце только что зашло за горизонт. И девушка говорит: это очень красивая песня, но он не отвечает, глаза его все еще открыты, и, наверное, последнее, что он увидел в жизни, — они на борту корабля, держатся за руки, плывут к своему счастью.
— Как печально…
— Но это еще не конец. Она обнимает его и плачет от отчаяния. И оставляет все деньги от проданных драгоценностей больнице, на помощь бедным, а сама бредет, бредет, словно лунатик, словно сомнамбула, и приходит к маленькому домику, где они прожили несколько счастливых дней. И вот она идет дальше по берегу, а уже темнеет, вдалеке слышно пение рыбаков, и поют они его песни, потому что не раз слышали их и выучили, и мы видим несколько счастливых молодых пар, любующихся закатом и слушающих слова песен, которые он когда-то пел ей здесь, в их домике. А теперь их поют рыбаки юным влюбленным: «…Я живу в твоем сердце… а ты в моем… Больше не будет печалей… не будет страданий… Остановись, мое счастье… пусть никто не знает… как я жажду… жить…» И тут старый рыбак спрашивает о журналисте, и она отвечает, что он умер, но он всегда будет с ними, пусть лишь в этих песнях. И девушка все бредет дальше и смотрит на заходящее солнце, и мы слышим: «…Ты любишь меня, а я тебя еще больше… Пусть прошлое забудется, пусть жизнь начнется заново… ведь я так счастлив, потому что… впервые увидел, как ты… плачешь обо мне…» Поскольку уже совсем темно, вдалеке виден лишь ее силуэт, девушка идет сама не зная куда, словно неприкаянная душа. А потом вдруг мы видим ее лицо крупным планом, оно все в слезах, но на губах улыбка… Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец. [16]
16
Фильма, рассказанного Молиной, в действительности не существует.
— Да…
— Загадочный конец, правда, Валентин?
— Нет, все правильно, это лучший момент фильма.
— Почему?
— Это значит, что, хоть она и осталась ни с чем, она рада, что в ее жизни было настоящее чувство, пусть и в прошлом.
— Но разве не тяжелее пережить счастливые минуты, а потом остаться ни с чем?
— Молина, могу тебе сказать лишь одно. В жизни человека, будь она короткой или долгой, все временно. Ничто не вечно.
— Да, но пусть счастье продлится подольше, хотя бы чуть-чуть.
— Вопрос в том, умеешь ли ты принимать жизнь как она есть и радоваться хорошему, даже когда это ненадолго. Потому что ничто не вечно.
— Да, легко сказать. Пережить гораздо сложнее.
— Ты должен понять это и убедить себя.
— Да, но есть зов сердца, который неподвластен разуму. Это сказал один великий французский философ. Понял?.. Даже помню его имя: Паскаль. Так и запомни!
— Я буду скучать, Молина…
— По крайней мере по фильмам.
— Да, по крайней мере по ним…
— …
— Каждый раз, когда буду видеть засахаренные фрукты, буду вспоминать тебя.
— …
— И каждый раз, когда увижу цыпленка в витрине мясной лавки.
— …
— Потому что когда-нибудь мне тоже повезет и меня выпустят отсюда.
— Я дам тебе свой адрес.
— Хорошо.
— Валентин… Если здесь что-то и произошло, я был очень осторожен, в том плане, что ни о чем тебя не просил, все исходило от тебя. Спонтанно, я имею в виду.
— Да.
— На прощание я хотел попросить тебя кое о чем…
— О чем?
— О том, чего ты никогда не делал, хотя мы занимались и куда большим безобразием.
— Так, о чем?
— О поцелуе…
— Ты прав…
— Но завтра, перед тем как я уйду. Не бойся, не сейчас.
— Хорошо.
— …
— …
— Интересно… тебе не было противно меня целовать?
— М-м… Наверное, я боялся, что ты превратишься в пантеру, как в том первом фильме.
— Я не женщина-пантера.
— Это так, ты не женщина-пантера.
— Как печально быть женщиной-пантерой — никто не может тебя поцеловать. А уж о большем я и не говорю.