Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений
Шрифт:
Дональд Рамсфельд вспоминает встречу с Путиным осенью 2001 года, на которой российский президент не умолкая говорил в течение полутора часов: «Как обычно, он был несколько загадочен. Хотя он и отказал нам в ощутимой помощи по Афганистану, но был чрезвычайно щедр на советы – насчет того, кому из афганцев можно доверять, какие мотивы движут региональными политическими игроками, – вплоть до вопросов военной тактики» {192} . Бывший директор ЦРУ Джордж Тенет высказывает более осторожную оценку вклада России в борьбу с терроризмом: «Их участие разочаровало – они сосредоточились на своей Чечне и не были игроками в глобальной войне против терроризма, по крайней мере в том смысле, как мы ее понимаем». По мнению Тенета, привычки холодной войны слишком глубоко укоренились, чтобы Россия решилась на широкомасштабное разведывательное сотрудничество: «По большому счету это все еще была игра “шпион против шпиона”» {193} . Тенет подчеркивает, что Россия определяла терроризм с более узких позиций, чем Соединенные Штаты, а именно как исламский фундаментализм на Северном Кавказе, который угрожает самой России. Москва соглашалась признать глобальный характер угрозы терроризма лишь постольку, поскольку чеченцы воевали в Афганистане на стороне
192
Rumsfeld, p. 397.
193
George Tenet, At the Center of the Storm (New York: Harper Collins, 2007), pp. 275–276.
194
Из бесед с некоторыми сотрудниками, работавшими по линии контртеррористического сотрудничества с Россией, в том числе с Ричардом Армитеджем.
Возник вопрос: за счет чего продолжать и поддерживать продуктивные взаимоотношения двух стран после того, как «Талибан» удалось изгнать из Кабула? В ноябре 2001 года Путин нанес первый официальный визит в США. Два президента встретились в Белом доме, и Буш пообещал «поработать с Конгрессом, чтобы к России больше не применялась поправка Джексона – Вэника» {195} .
Апогеем путинского визита в США стала поездка на ранчо семьи Бушей в Кроуфорде, штат Техас. Поначалу российская сторона возражала против поездки в Техас, не понимая, что приглашение в частную семейную резиденцию свидетельствует об особой чести, которую президент США оказывает своему гостю {196} . Они настаивали, что сначала должна состояться встреча президентов в Овальном кабинете. Между тем визит в Кроуфорд был затеян для того, чтобы подчеркнуть, какое большое значение придает президент Буш близким, дружеским отношениям со своим российским коллегой. В качестве особого символического шага бывший агент КГБ был приглашен присутствовать на утренней инструктивной летучке президента США с представителями разведки. На совместной пресс-конференции в кроуфордской средней школе Буш повторил свои прежние похвалы в адрес Путина: «Лидер нового типа, реформатор, человек, который любит свою страну не меньше, чем я свою». Путин тоже расточал похвалы, хотя и менее восторженно, и ввернул несколько слов предостережения администрации Буша по поводу обещания эмансипировать афганских женщин: «Чего бы нам следовало избегать при реализации подобных программ и что явно не должно быть конечной целью их реализации, так это превращение дамы в мужчину» {197} .
195
Стенограмма пресс-конференции Буш – Путин 13 ноября 2001 года на PBS Newshour: www.pbs.org/newshour/bb/terrorism/july-dec01/excerpts_11-13.html.
196
Из интервью с послом Стивеном Пайфером. Российский посол сказал ему, что поездка в Кроуфорд была бы «перебором».
197
Высказывания президента Буша и президента Путина по поводу обмена российских школьников и учащихся средней школы в Кроуфорде 15 ноября 2001 года. George W. Bush Archives, http://georgewbush-whitehouse.archives.gov/news/releases/2001/11/20011115-4.html.
Тем вечером, когда восемнадцать американцев и двенадцать русских собрались вокруг костра в Кроуфорде, между ними установилась атмосфера полной непринужденности. Гости из России впервые были приглашены посетить настоящее американское ранчо и выразили удивление, что президент США выбрал для своей «дачи» такое скромное пристанище {198} . Путин произнес тост, заметив, какое это для всех счастье, что Белый дом занимает президент Буш. Позже он поинтересовался у министра торговли Дональда Эванса: «Как удалось Америке за две сотни лет достичь столь многого?» «Все дело в наших свободах. Нужны условия для конкуренции. Американский народ добрый народ. Он просыпается по утрам с желанием делать правильные вещи» {199} . Позже в тот вечер русских «угостили» зрелищем вдохновенной американской кадрили в исполнении высокопоставленных чиновников.
198
По свидетельству одного сотрудника Госдепартамента, когда головная группа российской делегации прибыла в Кроуфорд и их знакомили с территорией ранчо, кто-то спросил: «Когда же нам, наконец, покажут истинное жилище [американского президента]»?
199
Из интервью с Доном Эвансом.
Буш объявил, что в течение следующего десятилетия Соединенные Штаты собираются сократить свой ядерный арсенал до уровня 1700–2200 боеголовок и простить советские долги на сумму $3,5 млрд. И все же тепло того дружеского костра продержалось недолго. Все эти товарищеские настроения маскировали тот факт, что в товарищах мало согласия по самым тяжелым проблемам, которые и дальше будут отравлять отношения стран до конца правления Буша, – по противоракетной обороне и по выходу США из договора по ПРО.
Великие ожидания
Путин и теперь, когда прошло уже более десятилетия после 11 сентября 2001 года, управляет Россией и продолжает копить обиды на США за то, что считает их нарушенными обещаниями, и потому споры о том, что случилось после этой роковой даты, по-прежнему влияют на американо-российские отношения. Когда две страны выстраивают партнерство на такой неординарной основе, как теракты 11 сентября, срок подобного партнерства обычно недолог, потому что они сосредоточены на конкретной и ограниченной цели – уничтожить общего врага. В конце концов, союзничество военного времени между США и СССР – которое русские предлагали как модель для партнерства после 11 сентября – было сформировано ради одной-единственной цели: уничтожить Гитлера. Как только Германия оказалась на грани разгрома, альянс начал трещать по швам, поскольку у союзников не было согласия по поводу того, что будет после капитуляции Германии. Так и началась холодная война. Точно так же и в 2001 году у двух государств была общая цель – уничтожить «Талибан». Они не обсуждали, что будет дальше и уж тем более как будут развиваться их отношения в дальнейшем. И тем не менее после изгнания талибов из Кабула у каждой из сторон имелись невысказанные ожидания, которые влияли на их отношения. Уже теперь, в ретроспективе, нам понятно, что американские и российские ожидания расходились между собой.
На протяжении десяти лет после террористических ударов по США Путин при каждом удобном случае высказывал приезжавшим в Россию американцам, что США не сохранили верности обязательствам, которые подразумевались договоренностями двух стран после 11 сентября. Существует общее мнение, что, как сформулировал кто-то из русских, «Путин был заинтересован в равном партнерстве неравных» {200} . Путин рассчитывал, что в обмен на оказанную США поддержку Россия будет допущена в международный клуб избранных, которые принимают все ключевые решения.
200
Из интервью с Дмитрием Трениным.
Это подтверждает бывший посол США в Российской Федерации Джон Байерли: «Россия желала, чтобы ее уважали, признавали ее мнение важным и демонстрировали, и что США будут прислушиваться к России и на деле доказывать, что мнение России имеет для американцев значение» {201} . Игорь Иванов подчеркивает, что Россия хотела нового партнерства против новых угроз. «Нам виделась международная антитеррористическая коалиция по примеру антинацистской. Она и стала бы основой нового мирового порядка» {202} .
201
Из интервью с Джоном Байерли.
202
Из интервью с Игорем Ивановым.
Почему Путин инициировал эту уже третью по счету перезагрузку американо-российских отношений? Чтобы найти ответ, необходимо изучить цели российского лидера в 2001 году, поскольку многие последующие высказывания представителей российской власти, как официальные, так и в частных беседах, касались надежд, которые, по их мнению, возлагались на американцев и которых те так и не оправдали. Тем не менее об этих недоразумениях никогда не говорилось в явном виде и о них не шло даже и речи, когда Путин затевал свою перезагрузку. Путин хотел, чтобы Россию воспринимали как критически важного партнера в глобальной войне США против террора, чтобы значение России в глазах Вашингтона повысилось, а также чтобы борьба самой России против исламистов на Северном Кавказе была приравнена к борьбе Америки с «Аль-Каидой». По свидетельству Александра Волошина, Путин верил, что если Буш поймет, насколько серьезна проблема терроризма для России, это улучшит двусторонние отношения {203} . Помимо этого, Путин тешил себя надеждами, что, поддерживая Америку, восстановит часть былого статуса России в мире.
203
Из интервью с Александром Волошиным.
Путин, возможно, рассчитывал также добиться, чтобы Америка признала жизненно важные интересы России. К таковым в его понимании относились признание важности двусторонних договоренностей о контроле над вооружениями и того, что постсоветское пространство является законной сферой влияния России. Путин рассчитывал, что сотрудничество в области борьбы с терроризмом принесет России плоды, которые не ограничатся одним только Афганистаном, что с десятилетним принижением России со стороны Запада, низводившего ее до уровня второразрядной державы, будет покончено и что США больше не будут навязывать Москве повестку. Путин прекрасно отдавал себе отчет, что десятилетняя оккупация Советским Союзом Афганистана обернулась провалом. Пускай он и понимал, насколько тяжело дастся США победа в Афганистане, но все же ему верилось (и Буш изначально обещал это), что американские авиабазы в Центральной Азии находятся временно и с окончанием военных действий будут закрыты. Он рассчитывал – и имел на то основания, – что если он поддерживает США в их войне с террористами, то США перестанут критиковать Россию за действия в Чечне и вместо этого приравняют чеченских боевиков к другим исламистским террористам. Последующие события подтвердили этот вывод.
Вечером 22 октября 2002 года в Московском театральном центре на Дубровке 850 зрителей наслаждались постановкой мюзикла «Норд-Ост». Посреди представления в зал ворвалась группа чеченских террористов и захватила присутствовавших – а среди них было много семей с детьми – в заложники. Террористы потребовали прекратить вторую чеченскую войну и предоставить Чечне независимость. На протяжении двух с половиной дней, пока тянулись бесплодные переговоры, бандиты терроризировали несчастных заложников. Кончилось тем, что российские власти закачали в здание театра анестезирующий газ фентанил. Террористы были обезврежены и убиты. Заложники были освобождены. Однако власти не позаботились подготовить помощь заложникам, которые тоже попали под действие фентанила. В итоге 130 человек погибли, надышавшись газом, о котором спасателям не было предоставлено никаких сведений и от которого не было выдано противоядие. Буш возложил вину за гибель мирных граждан непосредственно на чеченцев. Какие же надежды возлагали на партнерство с Россией Соединенные Штаты? Сотрудники администрации Буша сходятся во мнении, что США не искали никаких ответных выгод. Свою главную задачу они видели в том, чтобы сохранить сотрудничество с Россией ради проведения операции «Несокрушимая свобода», то есть добиться согласия России на продолжение военных действий в Центральной Азии и обмена с Россией разведданными о «Талибане». Россия разделяла мнение США, что абсолютно приемлемо и правильно применять военную силу для уничтожения террористов, – разумеется, эта американская точка зрения использовалась для оправдания военной кампании, которую сама Россия разворачивала в Чечне {204} .
204
Angela Stent and Lilia Shevtsova, “America, Russia and Europe: A Realignment?” Survival 44, no. 4 (Winter 2002–2003):21–31.