Почему не Эванс?
Шрифт:
– Леди Фрэнсес, я собираюсь сделать одно весьма странное дело. Я не знаком с вами и суток, но нутром чую, что вы тот человек, у которого я могу попросить совета.
– Совета? – удивилась Фрэнки.
– Да. Я никак не могу выбрать одно из двух возможных решений. – Он умолк и подался вперед, раскачивая ракетку между коленями и слегка наморщив лоб. Он казался встревоженным и удрученным. – Речь идет о моем брате, леди Фрэнсес.
– Да?
– Он принимает наркотики, я в этом уверен.
– С чего вы это взяли? – спросила Фрэнки.
– Да со всего! Его вид. Странные перепады настроения. А вы заметили, какие
– Это я заметила, – признала Фрэнки. – А что он принимает, как вы думаете?
– Морфий или опиум в какой-то форме.
– И давно?
– Полагаю, уже с полгода. Я помню, он очень жаловался на бессонницу. Не знаю, как он впервые попробовал это зелье, но думаю, это наверняка было вскоре после жалоб.
– А как он его добывает? – деловито спросила Фрэнки.
– По-моему, ему присылают по почте. Вы заметили, что он особенно нервничает и раздражается в некоторые дни за чаем?
– Да, заметила.
– Я подозреваю, что у него выходят запасы и он ждет новых. Затем, когда приносят шестичасовую почту, он удаляется в кабинет и выходит к обеду совсем в другом настроении.
Фрэнки кивнула. Она вспомнила, как иногда за обедом Генри вел блестящие беседы.
– Но откуда поступают эти запасы? – спросила она.
– А этого-то я и не знаю. Ни один уважающий себя врач не стал бы снабжать его. В Лондоне, я полагаю, есть разные источники, где можно получить наркотики, уплатив большую цену.
Фрэнки кивнула. Она вспомнила, как говорила что-то Бобби насчет шайки контрабандистов наркотиков и как он ответил, что нельзя валить в одну кучу слишком много преступлений. Странно, что они так быстро вышли на этот след. Странно было и то, что внимание ее к этому факту привлек не кто иной, как их основной подозреваемый. Она еще больше укрепилась в своем намерении доказать, что Роджер неповинен в убийстве.
И тем не менее случай с фотографией оставался необъяснимым. Данные против Роджера, напомнила она себе, остаются в точности такими же, какими они были прежде. Их опровергала только личность этого человека.
Отбросив эти размышления, Фрэнки повернулась к своему собеседнику.
– Почему вы рассказываете это именно мне? – прямо спросила она.
– Потому что я не знаю, как быть с Сильвией, – просто ответил он.
– Вы думаете, она не в курсе?
– Разумеется, нет. Следует ли мне сказать ей?
– Это очень трудно…
– Очень трудно. Вот почему я и подумал, что вы сможете помочь мне. Вы очень по душе Сильвии. В общем, она не особенно высокого мнения об англичанах, но вы ей сразу же понравились, она мне сказала. Так что же мне следует делать, леди Фрэнсес? Открыв ей все, я еще больше отягощу ей жизнь.
– Если бы она знала, то могла бы оказать кое-какое влияние, – предположила Фрэнки.
– Сомневаюсь. Когда дело идет о приеме наркотиков, никто, даже самые близкие и родные, не могут оказать никакого влияния.
– Ну, вы, похоже, совсем лишились надежды.
– Это истина. Разумеется, есть всякие способы. Если бы только Генри согласился на лечение… Тут совсем рядом есть одно заведение, которым заправляет некто доктор Николсон.
– Но Генри никогда не согласился бы, правда?
– Как знать. Иногда можно улучить момент, когда морфиниста мучают угрызения совести, и тогда он готов на все, только бы излечиться.
– Но ему пришлось бы уехать на лечение.
– Место, о котором я говорю, находится милях в трех отсюда, на другом конце деревни. Заправляет там один канадец, доктор Николсон. Большая умница, я полагаю. И, к счастью, Генри он нравится. Тс-с, Сильвия идет.
Миссис Бэссингтон-ффренч присоединилась к ним, заметив:
– Вы очень вымотались.
– Три сета, – сказала Фрэнки, – и все я проиграла.
– Вы играете очень хорошо, – сказал Роджер.
– Я ужасно ленива во всем, что связано с теннисом, – заявила Сильвия. – Надо как-нибудь пригласить Николсонов. Я бы с удовольствием сыграла гейм. Господи, что такое? – Сильвия перехватила взгляд, которым обменялись два других собеседника.
– Ничего, просто я только что говорил леди Фрэнсес о Николсонах.
– Вам лучше называть ее Фрэнки, как делаю я, – сказала Сильвия. – Ну не странно ли, право, стоит кому-то заговорить о человеке или о чем-то еще, как кто-то другой сразу делает то же самое.
– Значит, они канадцы? – спросила Фрэнки.
– Он-то да, это точно. А она, мне кажется, англичанка, но я не уверена. Она весьма симпатичная крошка, совершенно очаровательная, с огромными красивыми мечтательными глазами. Не знаю уж, почему, но мне представляется, что она не очень счастлива. Это, должно быть, тягостная жизнь.
– У него нечто вроде лечебницы, не так ли?
– Да, нервные больные и люди, принимающие наркотики. Он весьма преуспевает, я полагаю. Довольно впечатляющая личность.
– Он вам нравится?
– Нет, – резко сказала Сильвия, – не нравится. – Причем произнесла она это с жаром. Потом, немного погодя, повторила: – Совершенно не нравится.
Позже она указала Фрэнки на фотопортрет очаровательной большеглазой женщины, который стоял на пианино.
– Вот Мойра Николсон. Привлекательное лицо, правда? Оно прямо поразило одного мужчину, который недавно приезжал сюда с нашими друзьями. По-моему, ему хотелось, чтобы его с ней познакомили. – Она засмеялась. – Я их приглашу завтра вечером на обед. Я хотела бы знать ваше мнение о нем.
– О нем?
– Да. Как я говорила, я его недолюбливаю, и, однако, с виду он весьма привлекательный мужчина.
Что-то в ее голосе заставило Фрэнки быстро посмотреть на нее, но Сильвия Бэссингтон-ффренч отвернулась и вынимала из вазы увядшие цветы.
«Надо собраться с мыслями, – подумала Фрэнки, вытаскивая гребень из своих густых темных волос, когда одевалась к обеду в тот вечер. – И, – решительно добавила она, – пора бы уже провести кое-какие эксперименты».
Так был или не был Роджер Бэссингтон-ффренч тем злодеем, за которого его принимали они с Бобби? Они сошлись во мнении, что, кто бы ни пытался убрать молодого человека, этот кто-то наверняка имел доступ к морфию. Что ж, в каком-то смысле это говорило не в пользу Роджера Бэссингтона-ффренча. Если его брат получал порции морфия по почте, Роджеру было бы нетрудно перехватить пакет и использовать его в собственных целях. Фрэнки взяла листок бумаги и написала: