Почему не гаснут советские «звёзды»
Шрифт:
Для самой Влади знакомство с Высоцким поначалу не предвещало серьёзных последствий. В те дни у французской кинозвезды было более сильное увлечение, чем актёр из Москвы. В 1966 году, снимаясь в Румынии во франко-румынском фильме «Мона, безымянная звезда» (режиссёр Анри Кольни), Влади познакомилась и серьёзно увлеклась молодым румынским актёром Кристоей Аврамом. Именно с ним она и собиралась связать свою дальнейшую судьбу, о чём в КГБ, кстати, были прекрасно осведомлены. Как и о том, что при таком раскладе Влади могла «уплыть» пусть и
Дело в том, что одной из самых активных восточноевропейских стран, как легально, так и нелегально «окучивавших» Францию, была именно Румыния. Связано это было с тем, что первая всегда была близка последней: вот почему столицу Румынии город Бухарест называли «маленьким Парижем», многие румыны говорили по-французски, а румынская община Парижа была весьма многочисленна и влиятельна. Поэтому культурные связи двух стран развивались наиболее активно в отличие от связей Франции с другими восточноевропейскими странами. Достаточно сказать, что в области кинематографии французы кооперировались исключительно с румынами (в советском прокате эти фильмы пользовались большим успехом: например, дилогия про индейцев «Приключения на берегах Онтарио» и «Прерия»).
В итоге в одном из таких франко-румынских фильмов — той самой «Моне, безымянной звезде» — и выпала честь сниматься Марине Влади. И наверняка её роман с Аврамом был «под колпаком» у «Секуритате». Так что если бы он закончился свадьбой, то надзор за французской звездой перешёл бы в компетенцию румынской госбезопасности. Учитывая сложные отношения СССР и Румынии (а именно в этой стране КГБ не имел своих советников в недрах тамошних спецслужб), можно предположить, что такой расклад Лубянку не устраивал. Поэтому и была предпринята попытка не только ввести Влади в либеральную советскую тусовку, но и привязать её к здешнему кинематографу. Причём руку к этому приложил ещё один маяковсковед — Сергей Юткевич.
Он давно «болел» Маяковским и на почве этой «болезни» снял о нём несколько документально-публицистических картин (первая в начале 50-х, последняя — в конце 70-х). Юткевич также входил в число знакомых Лили Брик и периодически захаживал в её салон на Кутузовском проспекте. В мае 67-го он запустился на «Мосфильме» с очередным фильмом — «Сюжет для небольшого рассказа» об А. Чехове — и главную женскую роль (возлюбленная писателя Лика Мизинова) хотел предложить кому-то из советских актрис. Но ни одна почему-то (!) не подошла. И тогда в июле того же года он предложил её именно Марине Влади. И та согласилась, видимо, не догадываясь, какие планы строили в отношении её советские спецслужбы. В итоге уже спустя полгода, когда отношения Влади и Аврама разладились, на её горизонте вновь возник Высоцкий. Она тогда снималась в Москве в «Сюжете…», и это стало удобным поводом для их дальнейшего знакомства.
Отметим, что Влади тогда приехала в Москву уже не только как звезда французского кино, но и как… новоявленный член Коммунистической партии Франции, куда она вступила буквально накануне своего приезда в СССР. Сама она позднее признается, что с её стороны это был некий флирт с одной из влиятельных политических сил в стране, которая едва не пришла к власти месяц назад — во время майских студенческих волнений в Париже.
В те дни президент страны генерал Шарль де Голль и вся его команда находились в настоящей прострации, и власть фактически валялась под ногами у коммунистов — только руку протяни. Но они не протянули. Причём в немалой степени по прямому указанию кремлёвского руководства, которому был невыгоден приход их единомышленников к власти во Франции. Это было бы прямым вызовом США и их союзникам, что не укладывалось в стратегию Кремля о мирном сосуществовании с ведущими капиталистическими странами. Москву вполне устраивал тот двухполярный мир, который на тот момент сложился, и разрушать его, бросая вызов Америке, она не хотела. К тому же она надеялась, что точно так же США поступят и в её отношении, если вдруг всерьёз обострится ситуация в Чехословакии (что, собственно, скоро и произойдёт).
Возвращаясь к словам Влади о «флирте с ФКП», отметим, что здесь она нисколько не лукавит. Как мы помним, она ещё в начале 50-х, снимаясь в Италии, близко сошлась с тамошними коммунистами из числа творческой богемы и увлеклась левыми идеями. Однако фанаткой коммунистических идей не стала, но очень хорошо разобралась, что с меркантильной стороны эти идеи вполне могут сослужить ей хорошую службу. Зная о том, что ФКП во многом существует на советские деньги (и эти вливания были самыми масштабными в Западной Европе — более одного миллиона долларов в год), Влади вполне могла решить, что запустить руку в этот карман не является чем-то зазорным. К тому же ФКП имела в те годы большой авторитет в обществе и могла предоставить ей, уже выходящей в тираж кинозвезде, новые возможности. Плюс к этому добавлялись и перспективы открыть для себя очередной кинематографический рынок — в СССР. То есть если раньше она ездила туда всего лишь как гость на Международный Московский кинофестиваль, то теперь стала сниматься в советских фильмах (в том же «Сюжете для небольшого рассказа»). Да и любовные отношения с Высоцким завязались у неё именно тогда.
Как уже говорилось выше, за любовным романом Влади и Высоцкого вполне мог стоять КГБ. Версия эта отнюдь не фантастическая, поскольку подобных браков в истории мировых спецслужб превеликое множество. Но, поскольку большинство из них проходят по категории тайных, естественно, что общественность узнаёт только о некоторых подобных случаях. Например, в советской истории самым известным примером подобного рода были отношения киноактрисы Зои Фёдоровой и американского дипломата Джексона Тэйта. Их тоже свела вместе оперативная необходимость (Фёдорова выполняла задание советского МГБ), но произошло непредвиденное: актриса не только потеряла голову от любви к иностранцу, но и забеременела от него. Их история вполне могла закончиться хеппи-эндом (браком), если бы не грянувшая сразу после войны «холодная война», которая развела недавних союзников по антигитлеровской коалиции (СССР и США) по разные стороны баррикад. В итоге влюблённым пришлось расстаться, причём навсегда.
В случае с Высоцким и Влади «холодная война» тоже играла свою роль, однако совсем иную — благоприятную, поскольку КПСС и ФКП никогда не разрывали своих взаимоотношений, и даже более того — именно с французскими коммунистами у советских партийцев были самые благожелательные отношения среди всех других западноевропейских приверженцев коммунистической идеи. Эта дружба проявила себя в тяжёлые для СССР августовские дни 68-го, когда войска стран Варшавского Договора вошли в Чехословакию. После этого чуть ли не все западноевропейские коммунисты дружно и резко осудили эту акцию, и только ФКП предпочла не участвовать в этом демонстративном протесте, выразив лишь сдержанную критику.
Отметим, что, вступив в ряды ФКП, Влади тут же получила пост вице-президента общества советско-французской дружбы «Франция — СССР». А эта организация была фактическим филиалом КГБ, играя главную роль в распространении советского влияния во Франции. Достаточно сказать, что все руководители этого общества подбирались и утверждались в Москве, хотя некоторые из них и не являлись членами ФКП, но симпатии к её идеям должны были иметь обязательно. Среди первых руководителей этого общества (оно было основано сразу после войны) значились: знаменитый физик Фредерик Жолио-Кюри, коммунист Поль Ланжевен, генералы-голлисты Эрнест Пети и Пьер Пуйяд, дипломат Луи Жокс. Последний был президентом общества «СССР — Франция» в первой половине 60-х, а в 1952–1955 годах являлся послом Франции в СССР, считался левым голлистом и симпатизировал ФКП. Чуть позже его даже подозревали в сотрудничестве с КГБ, но эти подозрения так и не были официально доказаны. Так что Влади, соглашаясь на этот пост, прекрасно понимала, что она делает и какие перспективы открывает перед нею её новая должность.
В те годы общество «Франция — СССР» возглавлял видный французский коммунист, член Политбюро ФКП Андре Ланглуа. Влади стала одним из его заместителей, курируя в основном кинематографическую линию (общество было поделено на секции). Если учитывать, что в Советском Союзе киношная среда была средоточием именно либерально-западнических идей, то можно предположить, что кандидатура Влади на этот пост была утверждена Москвой не случайно — там были хорошо осведомлены о её политических симпатиях.
Отметим, что обретение поста вице-президента влиятельного в международной политике общества предоставило Влади право приезжать в СССР не столько как официальное лицо, сколько как доверенное. Поэтому в тот раз она впервые приехала в Москву почти со всей своей семьёй: с мамой и тремя сыновьями, которых советские власти тут же устроили в пионерский лагерь.