Почему не иначе?

Успенский Лев Васильевич

Э

Буква «э оборотное» была специально изобретена для нерусских слов, так что за исключением двух-трех междометий, вроде «эй», «эх», «эге», которые, собственно, и словами-то в полном смысле не являются, она у нас нигде и не попадается. Зато с тем большим рвением употребляют ее обычно в своей речи всевозможные любители «показать образованность» и придать разговору этакий блестящий, вроде как иностранный, просвещенный оттенок. Был в свое время, перед самой революцией, в моде «поэт изящной жизни» Игорь Северянин. Он пересыпал свои стихи чужеземными словечками да и в обыкновенные русские слова ухищрялся внедрить какой-нибудь «по-европейски» звучащий слог. Особенно привлекали его буква «э»

и тот звук «е», свободный от предшествующего «йота», который слышится у нас в правильно произносимых иностранных словах, вроде «элемент», «эпоха», «этилен» и т. п. Он старался как можно больше употреблять слов, начинающихся с этого звука: «Элегантная коляска в электрическом биенье эластично шелестела по прибрежному песку…» Он добивался, чтобы даже обычное наше «е» звучало у него почти как «э оборотное»: «поэзоконцэрт», «шапиэтка», «сюрпризэрка»… Ему хотелось, чтобы самый звук «ё», который попадается в некоторых словах, взятых с Запада, — чтобы и он был написан через «э» и произносился с особо иностранным оттенком, как французское «eu» или немецкое «"o». Он писал «шоффэр» вместо «шофёр»: «Шоффэр! На Острова!» Даже такое чисто русское, чисто, славянское слово, как «грёза» (и «грезить») он превратил в слово с «э-оборотным»: «И мечты-сюрпризэрки над качалкой Грэзэрки…» «Грэзэрка» — это, видите ли, «мечтательница», но на великосветский, изящный лад.

Игорь Северянин прогремел перед Октябрем. В том мире все это, вся эта ерунда с подражанием высшему обществу, загранице, была естественна и уместна: бесчисленные «экстазы», «эксцессы», «эпинвинэтты» (барбарисы), «экспрессы» казались и читателям в высшей степени «элегантными». Но в наши-то дни этого уже нет! Вот почему позвольте мне призвать вас к борьбе против ненужной подмены «э оборотным» обычного нашего «е» там, где для этого нет никакой необходимости. Почему сейчас постоянно слышишь произношение «рэльсы», «пионэр», хотя в самих словах этих нет никакого основания для появления тут звука «э»! Ничуть не больше, чем в северянинских «грэззрках» и «шоффэрах». Это только смешно…

Экватор. Ученое заимствование из латыни, известное во всех европейских языках. Латинское «экварэ» (от «эквус» — «aequus» — «равный») значило «равнять», «уравнивать»; «экватор» — «уравнитель». Так и была названа географическая координата, на которой день и ночь на всем протяжении года равны друг другу по длине.

Экзамен. Здесь не нужны длительные объяснения. Латинское «examen» так и значило «испытание».

Экскурсия. Буквально — «выбегание»: латинское «курсус» — «путь», «бег»; «экс-» — приставка, равносильная нашему русскому «вы-». В общем — вылазка.

Электричество. Тот слабенький зарядик, который возникает в янтаре («янтарь» по-гречески «электрон»), когда его трут суконкой, — решительно ничто по сравнению с силами, что рождаются в наших динамо-машинах, летят по проводам, вращают огромные моторы… И тем не менее этот самый молодой из видов энергии мы называем в честь того янтаря, который впервые познакомил человечество с еще одной силой природы. Мы применяем при этом древнегреческий корень, существовавший тысячи лет назад; он звучит у всех народов Европы: у французов — в «электрисите», у англичан — в «илэктрисити», у нас — в «электричество». Удивительно, как прекрасно отражается в этом всеобщая связанность поколений, передача культурных ценностей на века и века вперед, от самых давних предков к самым далеким потомкам!

Элемент. Латинское «elementum» значило «стихия», потом «основная сущность» и еще — «часть». Доставшись в наследство языкам Западной Европы, оно получило (у нас тоже) много весьма различных значений. «Элементы математики» — ее самая сущность, «химические элементы» — простейшие природные вещества, «трудовые элементы» — трудовая часть, слой общества, «электроэлементы» — электрическая батарейка.

Эмиграция (эмигрант).

Произведено от латинского «миграрэ» — «кочевать», «переселяться», от того слова, от которого образован и наш научный термин «миграция» — переселение: осенние и весенние миграции птиц, миграция тюленей.

Приставки «экс-», «э-» равны нашему «из-»: «эмиграция» — «выселение». Слово обратного значения, менее широко известное, — это «иммиграция», где «им-» — равно нашему «в-» («вселение»). Тот, кто из Италии переселился в Аргентину, тот для Италии «эмигрант», а для аргентинского правительства — «иммигрант».

Эмпирический. От греческого «empeiria» — «опыт»; научный термин со значением «основанный на опыте», «добытый посредством опытов», а не теоретическими рассуждениями».

Есть выражение «витать в эмпиреях» — «пребывать в оторванных от действительности мечтаниях. Не думайте, что оно связано с «эмпирикой» — «опытом». По-гречески «эмпюрос» — «объятый пламенем»; так древние христиане представляли себе самую высокую часть небесной сферы, блаженную обитель святых праведников.

Энергия. Международное слово греческого происхождения. По-гречески «эргон» — «работа», «дело»; недаром физики избрали для единицы измерения работы слово «эрг». «Энэргейа» — «деятельность». У нас значение этого слова стало куда более теоретическим и отвлеченным, чем на его древней родине.

Эпидиаскоп (и эпископ). Так называются у нас два вида проекционных фонарей для школы: первый рассчитан на диапозитивы, второй — на показывание любых рисунков или небольших предметов на экране. Название первого сложено из греческого «эпи-» — «на-», «диа-» — «сквозь-» и «скопэо» — «смотрю»: «насквозьсмотритель». Так как второй не нуждается в прозрачных, видимых «насквозь», изображениях, а отбрасывает на экран любой предмет, в его названии «диа-» выпущено.

Не так давно произошла вот какая история. В одной ленинградской школе ученикам была прочтена баллада В. Жуковского «Епископ Гаттоп». Как известно, она кончается тем, что злого и скаредного епископа за жестокость к подданным попущением бога съели голодные мыши. Школьники выразили гневный протест против столь неправдоподобного рассказа. «Мыши не могут съесть его: он же железный!» — возмущались они. Не так-то скоро преподаватель сообразил, в чем причина недоразумения: «епископ» — «главный священник», «поп-надзиратель», начальствующий над целой округой — епархией. Слово это греческое и точно равняется слову «эпископ», только в другом написании. Буквальное значение его — смотритель над другими служителями культа. Вот ребята и приняли слово «епископ» за ближе им знакомый его вариант «эпископ». Эта историйка хорошо показывает быстроту изменения языка: пятьдесят пять лет назад, будучи школьником, я отлично знал слово «епископ», но никогда не слыхал слова «эпископ». Вы оказываетесь в обратном положении: первое слово для вас умерло, второе появилось на свет и стало всем знакомым. А прошло всего полвека!

Эпос. По-гречески значило: «слово», «рассказ», «стихотворное произведение». В современном литературоведении употребляется в особом значении: «повествовательный вид литературы», «героические народные сказания». Производные слова — «эпический», «эпопея» (последнее — по-гречески «эпическое произведение»).

Эскимо. Нам это название лакомства представляется каким-то отрубком от наименования народности «эскимос». Как будто у этого имени отрезали конечное «с». Но это не так. В свое время полярные племена, которые сами себя зовут «ительменами», получили от своих соседей — американских индейцев — наименование «эскимо», что на языке индейцев значило «сыромясоядцы» — «люди, поедающие сырое мясо» (обычай, свойственный многим народностям Крайнего Севера, не имеющим в пище растительных веществ с их витаминами). Индейское слово вошло в английский язык как «эскимо» (во множественном числе «эскимос»). А мы, заимствуя его у англичан, еще раз сделали ту же ошибку, что со словами «бимс», «рельс», «зулус», «индус» (см. Рельс).