Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя
Шрифт:
17 августа арестовали начальника Главного управления шоссейных дорог НКВД СССР Л. Серебрякова. 12 сентября под арестом оказался заместитель наркома тяжелой промышленности Пятаков, а 16-го числа – заведующий бюро международной информации ЦК Радек. В кабинетах следователей появились и ранее задержанные чиновники: заместитель наркома путей сообщения Я. Лифшиц, начальник Главхимпрома Л. Ратайчик и первый секретарь ЦК компартии Армении А. Ханджан. Заместителя командующего Ленинградским военным округом украинца В. Примакова арестовали 14 августа, 20-го числа взяли военного атташе в Великобритании литовца В. Путна. В число арестованных попали заместитель командующего
Заговорщики исчезали из общественной жизни так же незаметно, как высыпается мелочь из прохудившегося кармана. Еще до этого состоялись аресты командира дивизии Михаила Осиповича Зюка, начальника штаба 66-й стрелковой дивизии, полковника Исая Львовича Карпеля и начальника штаба 18-й авиационной бригады Бориса Кузьмичева. Все они подозревались в подготовке убийства наркома обороны. На допросе 13 мая 1937 года Ягода так прокомментировал эти аресты: «…В протоколах по делу троцкистской организации уже появились первые данные о наличии троцкистов в составе Шмидта, Зюка, Примакова и других. Вскоре я вынужден был пойти на аресты, сначала, кажется, Шмидта и Зюка и в дальнейшем и самого Примакова. Таким образом, линия связи Примаков – Волович механически была оборвана.
Примаков после его ареста долгое время не давал показания, даже после признания Шмидта и Зюка… Когда мне об этом докладывали, причины запирательства Примакова были для меня совершенно ясны. Примаков знал, что в НКВД «свои люди», и он предполагал, что его как-нибудь выручат. <…>
Вопрос: «А Примаков знал о существе заговора в НКВД, о вашей роли?
Ягода: Кое-что он, несомненно, знал, знал от Воловича, но в какой мере и что именно, я сказать не могу».
Однако, произведя аресты троцкистов, Ягода предпринял меры, чтобы скрыть заговорщицкую деятельность правых, с которыми имел личные связи. Поэтому через две недели после завершения процесса 16-ти террористов, 10 сентября 1936 года Прокуратура официально сообщила, что «следствием не установлено юридических данных для привлечения Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова к судебной ответственности, в силу чего настоящее дело дальнейшим следственным производством прекращено».
Уехав еще до начала августовского судебного процесса на юг, Сталин как бы отошел в сторону, наблюдая за ходом событий издалека. Теперь он мог тщательно обдумать происшедшее. Конечно, он отчетливо понимал, что в стране есть не только недовольные его политикой, но и многие люди, близкие «по духу Троцкому». До убийства Кирова он придерживался в отношении к оппозиции подчеркнуто либеральной линии, но это не говорило о том, что он был готов уступить. «Мы против политики отсечения, – указывал он своим оппонентам, правда, сразу предупредив: – Это не означает, что вождям позволено будет безнаказанно ломаться и садиться партии на голову».
Его принципиальная политика строилась на осмысленной им необходимости укрепления государства и его институтов. Ему нужны были сторонники, и он неоднократно призывал оппонентов к примирению. Даже перед многократно исключенными из партии он не захлопывал двери, давая возможность возврата. На протяжении многих лет, пишет Фейхтвангер, он боролся «за то, чтобы привлечь на свою сторону способных троцкистов, вместо того чтобы их уничтожить, и в его упорных стараниях, с которыми он пытается использовать их в интересах своего дела, есть что-то трогательное».
Конечно, материалы процесса над террористами дали
Его не могло не насторожить и то, что считавшаяся разбитой и поверженной, оппозиция сумела объединиться и безнаказанно действовать на протяжении четырех лет. Причем когда в ход были пущены не только слова, но и террор, оппозицию уже нельзя было рассматривать лишь в качестве проявления инакомыслия, основанного на расхождении мировоззрений. Ее действия стали злонамеренным выступлением людей, открыто перешедших в стан внешних врагов государства. Его политика умиротворения не успокоила их. Заговор проник во все поры государственного организма, но сейчас, когда болезнь проступила яркими пятнами, с тайными и явными противниками следовало покончить раз и навсегда. Открытый судебный процесс перевел борьбу с оппозицией на иной уровень и в другую плоскость.
С осени 1936 года Сталин окончательно утвердился во мнении: для того чтобы окончательно покончить с политикой антигосударственных поползновений – нужно прекратить существование всякой оппозиции вообще. Для этого нужны были радикальные, хирургические меры. Но прозвучавшие на процессе признания высветили и другое. Чекисты своевременно не обнаружили момента организации «объединенного центра», возникшего еще в 1932 году. Они не сумели предотвратить убийство Кирова, а расследуя преступление, не установили связь зиновьевцев с троцкистами.
Вывод, к которому он должен был неизбежно прийти, не мог быть никаким иным, кроме как необходимости укрепления системы государственной безопасности. Он пришел к убеждению, что Ягода не справляется со своей ролью. Правда, прошел целый месяц после завершения процесса в Москве, прежде чем Сталин принял важное решение.
По-видимому, к активным действиям его подтолкнули взрывы, прогремевшие 23 сентября на шахтах в Кемерове. Уже через день он инициировал перестановки в верхних эшелонах руководства органов госбезопасности. Это сыграло решающую роль в последующих событиях. 25 сентября 1936 года из Сочи в Москву в адрес Молотова, Кагановича, Ворошилова и Андреева поступила шифровка за № 1360/ш. Она была подписана Сталиным и Ждановым.
В ней сообщалось: «Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД. Замом Ежова в наркомвнуделе можно оставить Агранова.
Второе. Считаем необходимым и срочным делом снять Рыкова с НКсвязи и назначить на пост НКсвязи Ягоду. Мы думаем, что дело это не нуждается в мотивировке, так как оно и так ясно.