Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя

Романенко Константин Константинович

Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью « дела против невиновных людей»…»

«Органы прокуратуры, – говорилось в постановлении, – со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы Прокуратуры не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконивают эти нарушения».

После принятия этого постановления чиновники, причастные к таким злоупотреблениям, были осуждены и приговорены к различным мерам наказания. Разве это несправедливая мера? Однако принятие такого постановления совершенно не означало, что абсолютно все дела были сфальсифицированы. Тогда в чем причина непонятной ненависти к вождю, когда в ход пускается ложь и клевета? Почему многие десятилетия, в изображении «демократов», 37-й рисуется страшнее Содома и Гоморры, преступнее распятия Христа и ужаснее гитлеровского нашествия. За что «либералы» так ненавидят Сталина, пренебрегая всеми правилами логики и здравого смысла?

Выше говорилось, что, выступая на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года, Сталин не призывал к поискам классовых врагов. Однако призыв к разоблачению преступников на Пленуме действительно прозвучал. Такая мысль была высказана в докладе Ежова, но и в нем речь шла не о политических противниках. Напомним некоторые фрагменты его выступления. Говоря о чиновничьей солидарности в наркоматах и ведомствах, он сослался на защиту коллегами на заседаниях Комиссий советского и партийного контроля начальника Главного управления Резиновой промышленности Г.С. Биткера.

Причем речь шла не о политических преступлениях в наркоматах и ведомствах. Так, критикуя работу наркома финансов Гринько, которому через Госбанк подчинялся Промбанк, Ежов сообщил, что в Наркомате финансов было «вскрыто» 11 групп, в том числе «20 человек» в Госбанке СССР, которые расхищали государственные средства, создавая «фонды за границей». По показаниям Аркуса, зачитанным на пленуме Ежовым: «В Париже был создан денежный фонд». Поскольку «везти валюту в СССР было нецелесообразно, то она в различных меняльных конторах обменивалась Членовым [70] на советские дензнаки… Денежный фонд организации достигал суммы в несколько сот тысяч франков».

70

Членов Семен Борисович – главный юрисконсульт при Наркоме внешней торговли.

Ежов продолжал, что кроме этого: «За 1935/36 г., по нашим подсчетам, расхищено до 7 млн руб… В том числе на личные нуждыпредседателя Госбанка Марьясина, Аркуса и т. п. Строили себе дачи, строили себе дома, просто разворовывали деньги». Речь шла о Григории Моисеевиче Аркусе, который с 1931 по 1936 год занимал пост первого заместителя председателя правления Госбанка СССР.

На допросе Аркус признался и в «передаче в 1934 году 30 тыс. руб. управляющему Главмолоко… Евдокимову. Ежов пояснил: «По нашей просьбе сидящий здесь т. Сванидзе специально занялся этим делом… (Он) установил, что действительно эти 30 тыс. были незаконно, жульническими комбинациями проведены и переданы Евдокимову». (Любопытно, не родственник ли «историка» Николая Сванидзе расследовал это дело?) Ежов указывал, что подобные финансовые махинации осуществлялись «не только в Москве». Он говорил, что 10 работников в Костромском и 5 в Стерлитамакском отделении Госбанка тоже « занимались систематическим хищением государственных средств, как в личное пользование, так и на работу в троцкистскую организацию».

Помимо этого НКВД обнаружил множество финансовых махинаций при кредитовании предприятий. Нарком продолжал: «В Госбанке существовала такая система кредитования промышленных предприятий, которую нельзя иначе назвать, как вредительской системой. Без разрешения правительства и партии систематически кредитовались сверх утвержденных планов ряд организаций. Сумма этих отпущенных кредитов превышала 1,5 млрд. рублей. Одному только Наркомпищепрому было отпущено 315 млн руб., которые никак не были запроектированы, т. е. в правительстве этот вопрос не ставился.

Ежов указал, что « в явном нарушении финансовой и сметной дисциплин, давались незаконно, сверх плана капиталовложения на сумму свыше 343 с лишним млн руб. различным промбанкам». В числе организаций, «получивших капиталовложения из оборотных средств на сумму 362 млн руб., убытки на списание невостребованных сумм 453 млн руб.» он назвал: Наркомпищепром, Наркомвнуторг и Всекопромсовет.

НКВД также обнаружил не менее серьезные хищения в Соцстрахе, подчинявшемся ВЦСПС. В протоколе от 5.11. 1937 г., зачитанном Ежовым, руководитель Соцстраха и член организации правых Котов показал: «Мною широко практиковались незаконные списывания различных сумм, под видом «случайных потерь», «недостач», «нереальной задолженности», «сверхсметных расходов», «убытков» и др. В итоге в течение последних лет разворованы сотни миллионов рублей…»

Ежов пояснял членам Пленума: «Выборочное расследование Комиссией партийного контроляи документальная ревизия, которая проведена по Соцстраху в Москве, Ленинграде и других городах, установили, что, несмотря на списания, о которых говорит Котов, убыток за 1935 г. составляет 26 млн рублей. В Челябинске перерасход по административно-хозяйственным расходам составляет 1 млн 136 тыс. рублей, по Белоруссии – 680 тыс. руб., по Свердловску – 919 тыс. и т. д. По самим центральным комитетам профсоюзов только за 1935 г. зарегистрировано прямых растрат, просто воровства на сумму 1 200 тыс. рублей».

В выступлении Ежова прозвучала фамилия наркома легкой промышленности, члена ЦК (с 1932 года) Любимова. В числе работников его наркомата, осужденных «на периферии» за вредительство, насчитывался 141 человек. Правда, члена ЦК Исидора Евстигнеевича Любимова арестуют только 24 сентября. Нарком критиковал и М.И. Залмановича, работавшего с 1934 года наркомом зерновых и животноводческих совхозов СССР. Моисея Иосифовича 11 апреля 1934 г. снимут с поста наркома, а 11 июня арестуют.

Ежов говорил и о причинах арестов, произведенных по другим ведомствам. Останавливаясь на деятельности Наркомата водного транспорта, возглавляемого Пахомовым, он сообщил об аресте 23 работников центрального аппарата, включая начальников пароходств и их заместителей. Как упоминалось, основанием арестов стало то, что «в пяти пароходствах: Волжско-Камском в 1935 г. было 1846 случаев аварий, а до 1 октября 1936 г. – 2849. В Верхне-Волжском – за 1936 г. было 963 аварии, против 576 случаев в 1935 году. В Западно-Сибирском – на 1.10.36. г было 1866, против 1610 в 1935 г., Северное пароходство в 1935 г. – 1018, а на 1.10.1936–1590 аварий».