Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя

Романенко Константин Константинович

Сегодня даже смешно читать этот демагогический бред полуграмотного человека. Как можно связывать «культ», то есть «почитание сущности или предметов», с проявлением «деспотизма»? Тем более что к 1937 году по отношению к Сталину не было никакого чрезмерного почитания, и то, что его портреты носили на демонстрациях, являлось лишь выражением уважения к партии. Так же ритуально носили и портреты всех членов Политбюро. Причем еще в годы Гражданской войны такую идеологическую моду внедрил Троцкий, изображение которого на плакатах тиражировалось в массовых масштабах. Впрочем, и в современной России вряд ли можно отыскать кабинет чиновника, в котором нет портрета главы государства.

Подхалимствовавший перед вождем при жизни, Хрущев распространял собственные приспособленческие мотивы на всех, и эту примитивную демагогию приняли на веру. То есть приняли за истину утверждение, будто бы причиной репрессий 1937 года стало то, что Сталин сосредоточил в своих руках «необъятную, не ограниченную власть».

Пожалуй, самой впечатляющей «сенсацией», оглашенной Хрущевым, стало заявление, «что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального комитета партии, избранных на XVII съезде партии, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937–1938 гг.) 98 человек, то есть 70 процентов. Такая судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство делегатов XVII съезда партии. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях значительно больше половины – 1108 человек».

Наверное, участники съезда примерили эту информацию на себя, и это вызвало «шум и возмущения в зале». Создав впечатление, что «ответственен» за эти аресты «один Сталин», Хрущев не стал объяснять: когда, в силу каких причин делегаты съезда были арестованы, кем допрошены и по каким обвинениям казнены или сосланы в лагеря. И никто не задумался, как мог «один человек», пусть и с авторитетом Сталина, который даже приравняли к «культу личности», осуществить столь масштабный «террор»?

Сегодня население России имеет возможность видеть технологию принятия решений руководством страны. Президент или председатель правительства собирают совещание и дают поручение ответственным лицам: искоренить коррупцию, установить виновных в аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, найти организаторов террористических актов. Примерно таким же образом проходили и совещания у Сталина. Отличия были лишь в том, что в его небольшом кабинете собиралось значительно больше людей. Порой даже приходилось вносить стулья из приемной.

Но если посмотреть на описываемые события трезвым взглядом, то становится очевидно, что формальной власти у Сталина было не так уж много. У любого из президентов России «диктаторских» полномочий значительно больше, чем было реальных рычагов власти у советского вождя. Он не подписывал единолично «Указы» на «колесе» бронетранспортера, как это демонстрировал кривлявшийся перед телезрителями Ельцин, и не делал публичных «разносов» подчиненным.

Единолично подписывать приказы и директивы для Красной Армии он стал, только заняв во время войны пост Верховного Главнокомандующего, а до войны, в соответствии с «Уставом партии», все важные решения принимались коллегиально: на партийных съездах, Пленумах ЦК, либо оперативно – в узком кругу Политбюро. Но и после этого резолюции, касавшиеся государственных вопросов, утверждались ЦИК, а с 1937 года Президиумом Верховного Совета СССР. Не подчинялось напрямую Сталину и Правительство СССР – Совет Народных Комиссаров. Можно ли называть такую систему «тоталитарным режимом»?

Собственно говоря, уже сам термин «культ личности» свидетельствует о недолжностной непререкаемости авторитета Сталина. Он действительно был вождем, а не диктатором. Конечно, Сталин играл решающую роль в управлении государством, но в соответствии с интересами трудящихся, и в первую очередь – рабочих и крестьян. Формально это обосновывалось идеологическим постулатом о «диктатуре пролетариата», но фактически исполнительная власть находилась в руках «интеллигенции», составляющей многочисленные кадры чиновников в аппаратах, контролировавших решение конкретных задач, поставленных перед ними Политбюро и должностными обязанностями.

Именно поэтому после смерти вождя «шестидесятники» боролись с памятью о вожде с таким же неистовством, с каким их предшественники в начале 20-х годов расправлялись с православной церковью. Его печатные произведения были изъяты из всех библиотек; как во времена инквизиции, на кострах сжигались даже детские книги, в которых упоминалось лишь его имя. Да, в 1937–1939 годах органами НКВД было арестовано значительное число членов и кандидатов в члены ЦК. В представленном списке фамилии последних выделены курсивом.

Члены ЦК ВКП (б)

Вадим Кожинов обращает внимание на то, что из репрессированных к 1939 году членов ЦК и кандидатов около половины – «руководители коллективизации (в частности Быкин, Вегер, Грядинский, Демченко, Дерибас, Каминский, Кубяк, Лепа, Позерн, Приамнэк, Птуха, Шубников)». Конечно, это не было случайным совпадением. Эти же партийные функционеры, начавшие произвол по отношению к крестьянству и остановленные статьей Сталина «Головокружение от успехов», продолжили его вновь в 1937 году. В период проведения операций по очистке страны от уголовных и социально опасных элементов они тоже проявили жестокость, действительно осудив невиновных людей. В числе этих «перегибщиков» были партийные функционеры, руководители троек в регионах: в их числе Варейкис, Евдокимов, Кабаков, С. Косиор, Криницкий, Постышев, Хатаевич, Эйхе, Яковлев и другие члены ЦК, а также сотрудники НКВД, о которых речь пойдет ниже. Все они были репрессированы в 1938–1940 годах.

Однако следует напомнить, что дела «проштрафившихся» руководителей членов партии до передачи в органы НКВД рассматривались на заседаниях Комиссии партийного контроля, избранной на XVII съезде ВКП(б) в1934 году в составе:

Именно эти партийцы решали судьбу своих коллег, передавая их дела в НКВД, и если были без оснований осужденные члены партии, то члены Комиссии партконтроля в первую очередь виновны в совершении злоупотреблений. Однако антисталинисты проклинают вождя не за уничтожение всего лишь сотни с небольшим партийных чиновников, которых Хрущев реабилитировал в 1956 году. И даже не за осуждение около восьмидесятиоппозиционеров, имена которых прозвучали на трех политических процессах.

Они ненавидят вождя и не за «массовые репрессии»! Это лишь удобный предлог для очернения нашей истории. В принципе «критикам» Сталина совершенно неважно, сколько людей было репрессировано в 1937–1938 годах. Об этом свидетельствует гротескное преувеличение количества жертв репрессий, когда число выселенных кулаков с 1,4 миллиона вульгарно завышается до 14 миллионов, а численность заключенных ГУЛАГа преувеличивается до 50 млн.

До публикаций Земского более полусотни лет никто даже не пытался разобраться с действительной статистикой, и это выглядит как некий фарс. Впрочем, как можно судить о том, справедливо или нет был осужден человек, если даже неизвестно, за что его осудили? Кто дал на него показания? Кто дал санкцию на арест? Кто расследовал его дело? Кто выдвигал обвинение? Кто приговорил его к наказанию?

Десятилетиями, говоря с благоговением о «жертвах» репрессий, вроде Косиора, Эйхе, Постышева и других партократах (того же Хрущева), возглавлявших судебные «тройки», никто из родственников осужденных не знал и не знает, что он, может быть, скорбит о палаче, приговорившем его близкого человека. Разве это не абсурд? Все свалили на Сталина.

Но ведь это именно Сталин санкционировал принятие Постановления Совета народных комиссаров и Центрального комитета ВКП(б) «Об арестах и прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года, в котором говорилось, что грубыми нарушениями установленных законом процессуальных правил нередко пользовались пробравшиеся в органы НКВД и прокуратуры – как в центре, так и на местах – враги народа.