Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты
Шрифт:
Ни построенные с таким трудом новые заводы, ни колхозы не были экономически эффективны, потому что не использовали наилучшим образом имевшиеся у Советского Союза ресурсы. Вроде бы это должно было привести Советский Союз к экономической стагнации, если не к катастрофе. Но экономика, напротив, начала быстро расти. Объяснить это нетрудно. Возможность для каждого человека делать собственный выбор в условиях свободного рынка — самый эффективный способ найти лучшее применение общественным ресурсам. Когда же все эти ресурсы контролируются государством или узким слоем элиты, то не удается ни создать правильных стимулов для работы, ни даже оптимально распределить рабочую силу в соответствии с талантами каждого отдельного человека. Но в некоторых случаях производительность труда и капитала в отдельных секторах (например, в тяжелой
Как мы уже видели в главе 3, экстрактивные институты островов Карибского моря, таких как Барбадос, Куба, Гаити или Ямайка, могли поддерживать относительно высокий уровень подушевого дохода, просто направляя все ресурсы в производство сахара, пользовавшегося устойчивым спросом на мировом рынке. Производство сахара руками рабов, конечно, не было эффективным, не влекло технологического развития и не запускало процесс созидательного разрушения, что, однако, не помешало этим странам достичь определенного уровня богатства в условиях экстрактивных институтов.
Ситуация в Советском Союзе была похожей, только роль карибских сахарных плантаций здесь играла промышленность. Рост промышленности дополнительно ускорялся еще и следующим обстоятельством: уровень технологического развития России был настолько ниже европейского и американского, что простое перераспределение ресурсов в пользу индустрии, пусть рассчитанное неоптимально и при этом принудительное, приносило огромные плоды.
До 1928 года большинство населения России жило в деревне. Технологии, которыми пользовались крестьяне, были примитивными; стимулов к усердному труду и повышению производительности у них почти не было. И откуда им было взяться? С последними пережитками русского феодализма было покончено только перед Первой мировой войной. Таким образом, огромный экономический потенциал процесса превращения крестьян в промышленных рабочих все еще оставался невостребованным. Сталинская индустриализация была лишь одним из возможных — и крайне жестоким — способом реализации этого потенциала. Принуждая массы бедных, занятых в низкопроизводительном хозяйстве крестьян перебираться в города для работы на заводах, Сталин добился резкого повышения производительности труда даже с учетом того, что сами эти заводы были организованы весьма неэффективно. Между 1928 и 1960 годами национальный доход СССР рос на 6 % в год — по-видимому, мировой рекорд того времени. Этот быстрый рост произошел не в силу технологических прорывов, а только благодаря более эффективному распределению трудовых ресурсов и государственным инвестициям в новые заводы и фабрики.
Рост был столь быстрым, что он ввел в заблуждение целые поколения западных интеллектуалов, а не только Линкольна Стеффенса. Заблуждалось и Центральное разведывательное управление США. Да что там, сами советские лидеры были обмануты этим ростом. Например, Никита Хрущев прославился тем, что, обращаясь к западным дипломатам в 1956 году, пообещал: «Мы вас закопаем». Даже в 1977 году популярный учебник по экономике, написанный одним английским экономистом, утверждал, что советская и похожие на нее экономики превосходят капиталистические по таким показателям, как экономический рост, полная занятость, стабильность цен и даже поддержание альтруистических устремлений среди населения. Бедняга капитализм был признан более эффективным только в обеспечении политической свободы.
Самый же распространенный учебник по экономике, написанный Полом Самуэльсоном, лауреатом Нобелевской премии по экономике, предсказывал грядущее доминирование СССР в экономике. В издании 1961 года говорилось, что национальный доход Советского Союза превзойдет национальный доход США если не к 1984 году, то уж точно к 1997-му. В издании 1980 года предсказание мало изменилось, разве что сроки были сдвинуты до 2002 или 2012 года.
Хотя политика Сталина и последующих лидеров СССР помогла добиться быстрого экономического роста, она не могла сделать его устойчивым. К 1970-м годам рост почти остановился. Главный урок, который можно из этого извлечь, состоит в том, что экстрактивные институты не могут поддерживать непрерывные технологические инновации: этому препятствует как отсутствие экономических стимулов, так и сопротивление элит. Кроме того, после того как все ресурсы, до этого использовавшиеся неэффективно, были принудительно перенаправлены в промышленность, дальнейшее принуждение уже не сулило больших экономических дивидендов. В результате советская система оказалась в тупике: отсутствие инноваций и слабые стимулы для работников фактически остановили развитие экономики. Единственная область, в которой СССР ценой огромных усилий удалось сохранить инновационность, это военная промышленность (включая аэрокосмическую). Благодаря этому Советский Союз смог запустить в космос первую собаку (Лайку) и первого человека (Юрия Гагарина). Другим известным продуктом советской военной промышленности стал автомат АК-47.
Госплан, осуществлявший централизованное планирование всей советской экономики, считался всесильным ведомством. Одним из преимуществ пятилетних планов, которые разрабатывались в Госплане, должен был стать длинный временной горизонт, необходимый, во-первых, для разработки инноваций, а во-вторых, для инвестиций, которые требуются для внедрения этих инноваций в производство. В действительности же внедрение новых технологий в советской промышленности было мало связано с пятилетними планами, которые регулярно переписывалась, пересматривались или просто игнорировались. Если какие-то технологии и внедрялись, это чаще всего делалось по прямому указанию Сталина и Политбюро, причем эти приказы часто менялись, иногда на прямо противоположные.
Все планы назывались «предварительными». Нам удалось найти только один «окончательный» план — это план развития легкой промышленности на 1939 год. Но еще в 1930-м сам Сталин говорил в одной из своих речей:
«Только бюрократы могут думать, что плановая работа заканчивается составлением плана. Составление плана есть лишь начало планирования. Настоящее плановое руководство развертывается лишь после составления плана, после проверки на местах, в ходе осуществления, исправления и уточнения плана».
Сталин желал иметь неограниченную возможность награждать политически лояльных и наказывать политически нелояльных — и то и другое исключительно по своему собственному усмотрению. Что касается Госплана, его основной задачей было поставлять диктатору информацию, чтобы тому было легче следить за действиями своих союзников и противников. В результате многие руководители просто боялись принимать хоть какие-то решения. Если сделанный тобой выбор окажется неправильным, тебя расстреляют. Так что лучше ничего не делать и попытаться избежать всякой ответственности.
Пример того, что могло грозить человеку, который слишком добросовестно относился к работе, вместо того чтобы угадывать желания Коммунистической партии, — это последствия переписи населения 1937 года. Когда были подсчитаны ее результаты, стало ясно, что ни о каких 180 миллионах населения, на которые рассчитывал Сталин (и даже о 168 миллионах, о которых он заявлял еще в 1934 году), не может быть и речи: численность населения СССР составила всего 162 миллиона человек. Перепись 1937 года была первой за 11 лет и, соответственно, впервые учитывала результаты массового голода, коллективизации и репрессий начала 1930-х. Все это не могло не иметь демографических последствий, которые и отразились на результатах переписи. Сталин отреагировал на эти подсчеты репрессиями против тех, кто готовил и проводил перепись: многие из них были сосланы в Сибирь или расстреляны. Диктатор приказал провести еще одну перепись в 1939 году. На этот раз организаторы поняли свою задачу правильно: согласно их подсчетам, оказалось, что в СССР живет 171 миллион человек.
Сталин понимал, что в советской экономике у работников немного стимулов к усердному труду. Стимулы были необходимы, и иногда Сталин действительно пытался их создать. Например, дополнительные поставки продовольствия в регионы, где падала производительность труда, могли побудить рабочих зарабатывать больше. Более того, уже к 1931-му Сталин отбросил идею о том, что вот-вот будет создан новый «человек социализма», чье желание трудиться никак не будет связано с материальными стимулами. В известной «Речи на совещании хозяйственников» он раскритиковал «уравниловку» и призвал не только сильнее дифференцировать зарплаты в зависимости от квалификации, но и премировать работников за ударный труд.