Почему Я? Часть 2

Корешков Владимир Германович

Женщины. Что тут скажешь, как любил говаривать последний президент одной сверхдержавы, которую он же по заданию другой сверхдержавы за совсем скромные отступные с успехом и развалил: «Вот где собака порылась».

Ну что же, это для меня шанс. Шанс на то, чтобы хоть как-то нормализировать мои

отношения с той частью экипажа – я имею в виду Аню и Жанну, – которая считает меня законченным сукиным сыном, только потому что я на некоторое время слегка потерял голову. Не сдержался и прыгнул в кровать к той, которую когда-то любил. Значится, так, прежде всего надо как зайчику на мягких лапах поладить с Жанной, после чего помочь ей дотянуться до верхней строчки в турнирной таблице. Хорошо зная Аню, та, почувствовав, что пальма первенства ускользает у нее из рук, точно не захочет уступать лидерство и вынуждена будет смягчить свои санкции по отношению ко мне. Формулу, которую когда-то вывел римский сенат, – «Разделяй и властвуй» – я решил взять на вооружение, она всегда действует безотказно, в этом у меня нет никаких сомнений. Так, шаг за шагом, придерживаясь такой стратегии, я буду продвигаться вперед. Мне правда очень надо вернуть расположение Жанны с Аней, то, что сейчас происходит между нами, никуда не годится. Так больше продолжаться не может. Этому надо положить конец. Я не хочу, чтобы они, сторонясь, молча презирали меня, ну или в лучшем случае услышать от них, как плевок в лицо, далеко нелицеприятные высказывания в свой адрес. Не хочу быть больше для них жупелом, а очень хочу выправить во что бы то ни стало наши рухнувшие взаимоотношения, чтобы они вернулись к теплым, дружеским и мы снова могли нормально, по-человечески общаться. Без прямых оскорблений и язвических подковырок. Мне этого очень не хватает, а в выигрыше от этого будут все, не только я, но и прежде всего наше дело. Мы там, внизу, на Юпинии, должны быть единой командой, не разрозненной пятерней, а мощным сжатым кулаком. Иначе все у нас пойдет через жопу. Ради этого я готов и схитрить. Так что я принял твой вызов, Жанночка, и готов третьей силой вступить в ваше с Аней состязание. Свисток, мяч в игре, и он сейчас на моей половине поля. «Играть» мы постараемся по моим правилам. Жанна явно ждала моей реакции на ее взрывную тираду. Заставлять девушку ждать не политично. Поэтому я, насколько позволяло мое актерское мастерство, напустив на физиономию как можно больше раскаяния, расшаркиваясь ножками, заламывая ручки, потупив глаза в пол, слегка заикаясь, промямлил:

– Извини, Жанночка, пожалуйста. Как-то не сдержался. Мне очень стыдно. Я опустил уши.

– Ты же прилюдно обещал, что в моем присутствии больше не произнесешь ни единого ругательства.

– Но я же на юпинянском, – попробовал я хоть как-то оправдаться.

– А какая разница? Мат – он на любом языке является набором исключительно непотребных, омерзительнейших как на слух, так и на содержание слов. Придуман и годится в употребление для самых низкопробных, грубых, необразованных, быдловатых особей, – я, не поднимая глаз, согласно кивнул головой. – Сколько раз тебе надо объяснять одно и то же? Неужели ты такой тупой, что не понимаешь, что грязная ругань из уст лица мужского пола оскорбляет рядом находящуюся девушку, если она, конечно, приличная девушка, а не те лярвы, к которым тебя так тянет.

Конец ознакомительного фрагмента.