Почетный академик Сталин и академик Марр
Шрифт:
Приговор, вынесенный Марру, Алпатов утверждает по-сталински сурово и безапелляционно: «Реабилитации не подлежит». Помимо антимарровской ангажированности, что объясняется декларируемой принадлежностью Алпатова к тому научно-политическому лагерю, который в свое время громил школу Марра во главе с «гениальным ученым» Сталиным [34] , его книга написана в основном на базе опубликованных и общеизвестных источников. А между тем с середины прошлого века огромный архив Марра вполне доступен для исследователей. Архив другого главного действующего лица, то есть Сталина, был открыт для исследований в 1997 году. Но и переиздавая свою книгу в 2004 году, Алпатов не счел нужным обратиться к первоисточникам, лишь добавив краткий обзор литературы, вышедшей после первого издания его труда. В конце обзора автор упомянул и мои статьи по данной теме, опубликованные в одном из академических журналов.
34
Член-корресподент АН РФ В.М. Алпатов в настоящее время член Бюро Московского городского комитета Коммунистической партии РФ. Похоже, что партийная дисциплина, обязывающая обелять любые действия Сталина, в том числе и на поприще науки, оказала сильное искажающее воздействие на позицию
«Уже когда наша книга находилась в печати, — пишет автор, — в журнале „Новая и новейшая история“ (2003. № 3–5) появились исследования Б.С. Илизарова „Почетный академик И.В. Сталин против академика Н.Я. Марра. К истории дискуссии по вопросам языкознания в 1950 г.“. Автор на основе изучения архива и личной библиотеки Сталина вводит в научный оборот ряд документов. Они кое в чем уточняют и дополняют наш рассказ. Например, мы узнали, что Сталин читал некоторые работы Марра в 30-е гг. Подтверждается версия о том, что решающую роль во всей истории с выступлением Сталина сыграло обращение к нему Чарквиани. К сожалению, у Б.С. Илизарова имеется много произвольных трактовок и фактических ошибок» [35] . Не дождавшись окончания публикации статей, а главное, выхода моей книги, автор, в 2006 году опубликовал «разгромную» статью в журнале «Вопросы языкознания» [36] .
35
Алпатов В.М. История одного мифа. Марр и марризм. М., 1991. 2-е изд., доп. М., 2004. С. 277.
36
Алпатов В.М. Актуально ли учение Марра? // Вопросы языкознания. 2006. № 1. С. 3—15.
Я благодарен автору, указавшему мне на ряд досадных для меня погрешностей (не везде правильно даны инициалы, не всегда точно тот или иной персонаж отнесен к той или иной лингвистической школе, опечатки и др.), но произвольных трактовок и фундаментальных ошибок я все же старался не допускать. То, что автор принимает за произвол и ошибки, на самом деле вполне продуманные и проверенные факты и оценки, правда, часто в корне противоречащие оценкам моего оппонента. Я настоятельно рекомендую читателю не ограничиваться моей книгой, но познакомиться и с работой Алпатова. Два взгляда на один объект дают особо объемное изображение, даже если один кривоват, чем всегда отличалась советская партийная литература.
Не будучи специалистом-языковедом, я после публикации своих статей приложил все усилия для того, чтобы глубже освоить основной круг идей и охватить, возможно, больший круг источников, связанных с деятельностью Марра, Сталина и других прямых и косвенных участников событий [37] .
В этой книге я решил не ограничиваться только освещением дискуссии в свете новых архивных материалов, но пытаюсь показать те глубинные идеи Марра, которые были не поняты многими его современниками, а затем независимо были развиты на Западе. Конечно, не обхожу вниманием и слабые стороны личности Марра, и двусмысленность его многих научных построений, при этом опираясь не только на свои и чужие умозаключения, но в первую очередь на документы. И все же, не будучи лингвистом, я не могу гарантировать, что не допускаю сам невольные узкопрофессиональные неточности. По моим многолетним наблюдениям, любой историк обречен на определенную толику ошибок, поскольку каждый историк-профессионал — это почти всегда дилетант.
37
См. также: Илизаров Б.С. К истории дискуссии по вопросам языкознания в 1950 году // Новая и новейшая история. № 5. 2004; Его же. Ответ Сталина на вопросы студента Холопова в ходе языковедческой дискуссии 1950 года // Новая и новейшая история. № 5. 2009.
Нежелание и неумение работать с историческими источниками, столь характерное для хлещущего через край околонаучного дилетантизма, много опаснее естественного дилетантизма профессионального историка. Не имея навыков вождения войск, историк со знанием мельчайших деталей пишет о войнах и древних битвах, в которых сам никогда не участвовал. Не обладая опытом государственного деятеля, историк ставит обоснованный диагноз жестоким царям и бездарным правителям. Не набальзамировав ни одну мумию древнего египтянина, не написав ни одной картины, равной хотя бы «плохонькому» офорту Гойи, ни разу не вдохнув прокуренный воздух сталинского кабинета, в атмосфере которого принимались решения, предрекавшие гибель миллионам, историк (если он подлинный исследователь), осваивая источники, через них овладевает специфическими знаниями и видением, благодаря которым он и глубже и полнее очевидца или узкого специалиста постигает былое. Подлинно историческое знание добывается в результате многоопытной интуиции и не очень мудреных, но чрезвычайно действенных профессиональных научных методов. Это система источниковедческих приемов, то есть способов познания неявного, просветления скрытого смысла. Скрытого не только потому, что участники событий сами (сознательно или нет) его искажали и затаивали, а потому, что временная дистанция и открытие нового круга источников информации, о которых современники даже не подозревали, дают качественно новое знание. К этому надо добавить и археологию смысла самого источника и его контекста, о чем не посвященные в тайны ремесла даже не догадываются.
Лингвистика — одна из самых сложных гуманитарных дисциплин, но уяснить сущность базовых проблем, научных споров, а главное, не простых человеческих отношений в контексте давно ушедшей эпохи вполне по силам. И если действительный член Императорской академии наук Н.Я. Марр посвятил свою более чем семидесятилетнюю жизнь изучению начальных этапов и предсказанию дальнего будущего общемирового языка и мышления, то почетный академик Академии наук СССР И.В. Сталин в семидесятилетнем возрасте решил, что с ходу освоил языковедческую науку (включая не простые писания Марра), всего за три-четыре месяца 1950 года. Не только освоил, но и серией из шести небольших публицистических заметок заложил основы принципиально нового «марксистского языкознания».
Я работал над этой книгой без спешки, но увлеченно, поскольку вопросы, поднятые как действительным, так и почетным членом Академии наук, относятся к фундаментальным. Что изначально было в человеке человеческое, кем он (человек) был до того, как им стал, и кем когда-нибудь будет? Отсюда вопрос вопросов — с чего началось очеловечивание человека? Со Слова, как думали Платон и евангелист Иоанн, или с томления и катарсиса в поочередно «избранный народ» вечно незрелого Мирового Духа, как думал Ф.Г. Гегель? Или все же, как лукаво домысливал Писание гетовский Фауст, в Начале было Дело, то есть труд, что проповедовал и Карл Маркс? А может быть, все началось с творческого порыва, с Божественного Жеста, как рассказал Моисей в книге Бытие (или те, кто записал от его имени) и многие после него, включая Аристотеля, Дж. Вико, Марра, Мерло-Понти? Все эти проблемы есть проблемы понимания Начала начал и Причины причин движений времен истории человечества. Они имеют прямое отношение как к лингвистике, так и к философии, и к истории, и к повседневной жизни людей. В моем понимании прошлое, настоящее и будущее в их переливчатом единстве есть центровой объект изучения историософии человечества, тогда как ее базовый фактический элемент — исторический источник. В этой книге речь, по существу, идет о древнейших и последующих способах выражения мышления, а значит, и о первичном (древнейшем) типе исторического источника, пронизывающего все времена, включая времена будущие и последние. Пусть не всегда явно, но в конечном счете именно этим вопросам и посвящена новая книга.
Судьба как схождение и расхождение биографий. Посмертие
Реальная жизнь мало похожа на ее описание и не только потому, что любое писательство (историческое особенно) предполагает массу ритуальных приемов и условностей, которые в жизни недопустимы и безусловны. Но эти условности сжимают реальное пространство и время героя до нескольких фраз. Я сейчас напишу, например, что Марр и Сталин оба родились в дореволюционной Грузии, в ее провинции, но в разных городах и в разное время: Марр в 1864 году на окраине города Кутаиси, а Сталин в 1878 году в трущобном районе захолустного поселка Гори. Земляки, провинциалы, оба испытали в детстве и юности унижения нищетой, отцовской нелюбовью, и это их как будто роднит. Но между ними четырнадцать лет разницы в возрасте и сотни, иногда многие тысячи километров расстояний, разделявших их в параллельной, но только лишь во времени параллельной жизни. До революции они не были знакомы, хотя помимо знакомства нечаянные встречи, без взаимного опознания, все же могли происходить. Кроме того, они жили и действовали тогда на разных социальных этажах: Марр довольно быстро взошел на один из высших этажей Российской империи, Сталин вплоть до Октября 1917 года обитал на предпоследнем снизу этаже, рядом с чернорабочими, бездомными, заключенными и другими париями. Обо всем этом свидетельствуют достоверные источники. Таким образом, всего в нескольких фразах-секундах удалось уложить то, что заняло для Марра пятьдесят один год его жизни (до 1917 года) и тридцать девять лет жизни Сталина. После революции ситуация изменилась: Сталин оказался на верхнем этаже, где начал борьбу за овладение его высшим пределом, а Марру пришлось бороться за сохранение своего былого статуса.
Так или иначе, но к 1917 году оба были в зрелых годах. К этому времени в багаже Марра были значительные научные изыскания и опубликованные труды на русском, грузинском и многих европейских языках, этнографические экспедиции, плодотворные археологические раскопки, педагогическая деятельность, постоянное общение с цветом русской, кавказской и европейской интеллигенции. В багаже Сталина было несколько десятков пропагандистских газетных статей и брошюрок на грузинском и русском языках, многолетние отсидки в тюрьмах и ссылках в отдаленнейших местах империи, общение там или на нефтяных промыслах, митингах и стачках с «простым» народом и с «инородцами», а также общение с коллегами-революционерами, среди которых встречались и подлинные интеллектуалы. До революции (да и после нее) Сталин не написал ни одной оригинальной и тем более выдающейся работы. С большой натяжкой можно признать за таковые два произведения: «Анархизм или марксизм» (1906) и «Марксизм и национальный вопрос» (1913). В первой работе популярно пересказывались основные положения диалектического и исторического материализма с заходом в историю анархизма. Я все больше склоняюсь к тому, что авторство этой работы принадлежит другу Сталина, рано умершему грузинскому меньшевику Г. Телия [38] . В постреволюционные годы Сталин будет несколько раз воспроизводить исходные положения этих заметок, апофеозом чего станет соответствующая глава в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938). Сталинское авторство второй работы подвергал сомнению Л. Троцкий. Хорошо осведомленный о циркулировавших в партийной среде слухах, он утверждал, что в работе над этой брошюрой принимали участие В. Ленин и в особенности Н. Бухарин. В сохранившихся документах того и другого никаких сведений на сей счет нет, но следует учесть, что их архивы десятки лет находились под контролем Сталина и его аппарата. Сама же работа несколько раз переиздавалась при жизни Ленина и Бухарина и никаких комментариев с их стороны не вызывала. В очерке «Марксизм и национальный вопрос» Сталин впервые для себя затронул проблему языка и нации, к которой он будет неоднократно возвращаться. Несколько новых штрихов об этой работе я добавляю в одном из разделов этой книги.
38
Материалы первых двух томов собраний сочинений Сталина требуют тщательного источниковедческого анализа. Изучая архив Сталина, у меня сложилось впечатление, что Сталин сознательно приписал себе авторство нескольких дореволюционных работ репрессированных им коллег по партии, в частности Л.Б. Каменева. Предполагаю, что два письма (1904 г.) Ленину и Крупской сфальсифицированы в 30-х годах ХХ века. Но для доказательства или опровержения моих предположений необходимо провести специальные исследования.
Очень интересно сейчас наблюдать со стороны, из первых десятилетий XXI века, как после революции 1917 года жизненные дороги таких несопоставимых людей, как Сталин и Марр, стали сходиться, о чем они сначала даже не догадывались. В результате такого «схождения» началась цепочка важных событий в политической и интеллектуальной жизни страны, имеющая свое продолжение и в наши дни.
В декабре 1934 года Марр умер своей смертью и с невероятными почестями был похоронен в Александро-Невской лавре. Сталин пережил его на девятнадцать лет. И до 1950 года фальшивый сиятельный образ Марра был среди живых участников различных околонаучных событий, как вдруг весной — летом 1950 года стал центральной научно-политической виртуальной фигурой, с которой вождь решил беспощадно разделаться точно так, как он разделывался с живыми. В результате Марр посмертно был осмеян, опозорен, развенчан и отправлен в забвение. Так с 1950 года судьбы Сталина и Марра «разошлись» и, казалось бы, окончательно. Но в марте 1953 года умер и «бессмертный вождь». С этого момента смерть их уравняла точно так, как она равняет всех мертвых без всякого исключения. Но она сделала еще и то, что их посмертные судьбы стали неразделимы, — теперь навсегда.