Почтальон, шире шаг!
Шрифт:
Галя не глядела на арену. Отвернувшись, она махала рукой — подавала кому-то знаки.
— Ты что… — Валя дернула сестру за рукав. — Разве тебе не интересно?
— Я все это уже видела, — отмахнулась Галя. — Мы всем классом ходили. — Спохватилась и покраснела. — Ты не обращай внимания. Понимаешь, в шестом ряду Нина Тивкина из 5-го «А» сидит, мы…
На них зашикали,
— Мы должны ее обязательно найти, — сказала Галя. — Обязательно!
Вале никуда не хотелось идти, она охотнее посидела бы в кресле, посмотрела, как люди в зеленых костюмах убирают арену, но спорить с Галей не хотелось. Они вышли, побродили в толпе и встретили Нину из 5-го «А». Галя тут же повела всех к мороженщице. Снова купила «пингвинчиков», дала порцию Вале и велела постоять у стены, пока она посекретничает с Ниной.
Валя стояла у стены, маленькими дольками откусывала мороженое, но не ощущала его вкуса. А Галя с Ниной, взявшись под руки, прохаживались по вестибюлю, то о чем-то шушукаясь, то звонко смеясь.
Когда они проходили мимо Вали, до нее долетело несколько слов из их разговора.
— У нее что — обуть больше нечего? — спросила Нина из 5-го «А».
— А ей все равно, — засмеялась Галя.
Валя невольно посмотрела на свои ноги, на ноги других девочек, которые толпились в вестибюле, и вспыхнула от досады. Все были в сапожках, а кое-кто даже в туфельках — не такой уж мороз стоял на дворе. И лишь она одна — в валенках с галошами. В красивых черных валенках и новеньких блестящих галошах. Дома у нее есть сапожки на меху, не хуже, а может, и получше, чем у Гали или этой задаваки Нины, но перед отъездом мама велела обуть валенки: все-таки зима. Что ж тут такого?!
После антракта Галя отвела Валю на место, а сама побежала к Нине.
— Встретимся после представления в вестибюле! — бросила она.
Праздник был испорчен. Валя сидела и почти ничего не видела. Арена расплывалась огромным желтым пятном, на ней суетились люди и животные, вокруг хлопали и смеялись, а она сидела и от обиды покусывала губы. Только в самом конце, когда по кругу помчались лихие всадники, она ненадолго забылась. Валя любила лошадей и сама умела ездить верхом. Но так!.. Нет, такого ей еще видеть не доводилось. Всадники то мчались галопом, стоя во весь рост на седлах, то вдруг падали вниз и летели по манежу, свесившись чуть не к самой земле и держась только одной ногой в стремени, то на всем скаку менялись лошадями… Это было просто здорово, и Валя почувствовала, что ее обида проходит.
Наконец умолк оркестр, отгремели аплодисменты, представление окончилось. Вместе со своими соседями Валя вышла в вестибюль. Гали нигде не видно. Очередь у гардеробов длиннющая, но двигается быстро. Валя пристроилась за каким-то долговязым мальчишкой, и вскоре тетенька подала ей шубку. Галиной шубки на вешалке не было. Значит, она уже оделась…
Валя торопливо обошла вестибюль. Не могла же Галя уехать домой без нее!
Последние зрители покидали цирк. Валя бросилась к дверям. На улице Гали тоже не было видно. Валя побежала в одну сторону, в другую — нету. И вдруг она увидела, что на противоположной стороне улицы к остановке подходит автобус номер восемнадцать, на котором они с Галей ехали в цирк. Значит, на нем нужно и возвращаться.
Валя перебежала улицу и вскочила в автобус. В последнее мгновение перед тем, как вскочить на подножку, Вале показалось, что она слышит Галин голос, что Галя кричит ей, но дверь за нею тут же закрылась, и машина пошла по Ленинскому проспекту.
А между тем Вале вовсе не почудилось, что она слышит Галин голос. Галя и ее подружка Нина из 5-го «А» и впрямь кричали, чтобы она вернулась, когда увидели, как Валя побежала через улицу. Потому что домой нужно было ехать совсем в другую сторону. Не переходить улицу, а просто пройти немножко дальше по той стороне, где стоял цирк. Там была остановка автобуса.
Галя и Нина еще в цирке договорились подшутить над «деревенщиной», как Нина назвала Валю. Они вышли из цирка едва ли не самыми первыми, затаились за колонной и вволю нахохотались, наблюдая за тем, как Валя растерянно мечется по тротуару. И лишь когда двоюродная сестра, не обращая внимания на красный светофор, метнулась через широкий проспект, по которому лавиной мчались машины, Галя поняла, что их шутка может плохо окончиться. Но уже было поздно.
Увидев, что Валя благополучно перебежала на противоположный тротуар, Галя закрыла глаза и провела холодной рукавичкой по лицу. Что теперь будет…
— А ничего особенного, — беззаботно засмеялась Нина. — Она ведь знает ваш адрес? Вот и все. Любой милиционер подскажет, как добраться.
Нина помахала Гале рукой, села в подошедший автобус и уехала домой. А Галя все топталась, топталась на автобусной остановке у цирка, хотя у нее не было никакой надежды, что сестра вернется сюда. А заблудиться в большом городе деревенской девочке легче легкого. Даже сама Галя, хоть и прожила в Минске всю свою жизнь, не знает всех автобусных и троллейбусных маршрутов. Завезут на край света…
Стыд жег ее, стыд и презрение к себе. Она вспоминала минувшее лето, вспоминала, как Валя заботилась о ней, старалась, чтобы ей было весело и хорошо. Когда она вздумала побегать босиком и загнала в ногу большую занозу, Валя вытащила ее зубами, потому что не нашлось булавки, а нога болела так, что невозможно было ступить. А еще они как-то на озеро за камышом пошли, там Галю пиявки атаковали. Она чуть в обморок не упала, когда увидела, сколько их присосалось, черных, страшных… А Валя не растерялась, схватила за руку, вывела на берег и — раз-раз! — тут же всех пообрывала.
«Свинья я, — с отчаянием подумала Галя. — Гадкая, бессовестная свинья!..»
Ждать больше было невозможно. Нужно немедленно ехать домой, рассказать обо всем маме и папе. Пусть позвонят в милицию, объявят по радио, по телевизору… Пусть делают, что хотят, только бы найти Валю. А там — будь что будет.
Галя дождалась своего автобуса, вошла в него и… замерла от радости и удивления. На переднем сидении рядом с седым старичком сидела Валя и что-то рассказывала своему соседу.
— А вот и цирк, — сказал старик. — Ну, тебе, внучка, через четыре остановки выходить, а мне — на следующей. Будь здорова.