Шрифт:
Первый след
Сбор был посвящен космосу и космонавтам. Вожатый Леня Ясюченя принес в класс карту звездного неба с проложенными на ней орбитами первых советских космических кораблей, портреты Юрия Гагарина, Германа Титова, Андриана Николаева, книги о первопроходцах Вселенной. Саша Заяц и Миша Губач смастерили из обрезков блестящей жести макет «Востока-1», легендарного звездолета, с борта которого невысокий гжатский паренек впервые увидел, как медленно поворачивается вокруг своей оси Земля. Могучая ракета стояла на учительском столе, как на стартовой площадке космодрома
— Главное — быть смелым и выносливым! — горячился Миша Губач. — Лично я, например, хоть сейчас готов лететь на любую планету.
В Мишиной смелости никто из ребят не сомневался. Он мог, как белка, взобраться на самую высокую ель в Корбутовом лесу, не боясь получить дома выволочку за порванные и перемазанные смолой штаны и рубашку. Мог, не держась даже за гриву, промчать галопом через весь луг на еще не объезженном жеребце Метеоре. И тихий, застенчивый Саша сам видел, как его отчаянный дружок, не задумываясь, прыгнул с высоченного, метра два, если не больше, забора в крапиву, когда за ним гнался дядька Евхим, к которому Миша залез в сливы.
Но одно дело лазить в чужие сливы, а совсем другое — лететь на космическом корабле. Поэтому Саша сказал:
— Нет, ребята, пожалуй, одной смелости и выносливости маловато. Знать еще много надо. На Марс ученых пошлют. Чтобы туда полететь, на одни пятерки учиться надо.
— Учиться, учиться… — Миша насмешливо оттопырил нижнюю губу. — Ты пока выучишься, облысеть успеешь. Будешь ковылять, как старый Сымон. Кхе-кхе!.. — Сгорбившись и прихрамывая, он прошел по классу, а ребята так и покатились со смеху: ну, точь-в-точь старый школьный сторож Сымон, который ходит покашливая и опираясь на палочку. — А уж какой ты смельчак, мы давно знаем. Еще не забыли, как Зайца заяц напугал…
И снова все в классе весело рассмеялись.
Саша покраснел. Он всегда краснел: и когда надо, и когда не надо. Так вот и теперь. Сначала покраснел, а потом разозлился. Разве ж он виноват, что у него такая смешная фамилия — Заяц?! А о встрече с настоящим зайцем и вспоминать не хотелось. Но Мишка такой — напомнит…
Случилась эта нелепая история с месяц назад. Тогда их отряд ходил в лес за еловыми лапками, чтобы обвязать в школьном саду молодые яблоньки. И надо же было случиться, чтобы прямо из-под Сашиных ног выскочил заяц-русак. А он от неожиданности возьми да и крикни на весь лес: «Волк! Волк!..» Ну и что ж тут такого? Чего только с перепуга не померещится… Стоит ли целый месяц насмехаться!
Звонче всех в классе смеялась Лиза, и это было Саше особенно обидно. Кто-кто, а уж она-то знает, что он не трус. Разве не он выгнал из Лизиного двора колхозного быка, когда тот разворотил забор и набросился на сложенные возле хаты кочаны капусты. Все тогда стрекача задали, все пятки салом смазали, даже отчаянный храбрец Мишка, а он не струсил. Будто волк страшнее разъяренного быка… Конечно, если неожиданно…
Одноклассники еще продолжали спорить о космических полетах, но Саша уже к ним не прислушивался. Он молча сидел за своей партой и поглядывал в окно, за которым сыпал снег.
Снег выпадал и раньше. Но ложился он на теплую, влажную землю и обычно через день-другой таял, оставляя после себя непролазную грязь. А теперь уже несколько дней стояли морозы, и можно было надеяться, что наконец-то пришла настоящая зима.
Оживился Саша лишь к концу сбора, когда Леня Ясюченя сказал:
— Конечно, будущим космонавтам понадобятся и мужество, и выносливость, и знания. Закаляться надо, братцы-матросики. А поэтому я предлагаю завтра же начать лыжные тренировки.
— Поедемте в Корбутово. Там возле леса такие горы — дух захватывает! — воскликнул Саша.
Миша и тут не удержался, чтобы не подколоть:
— Поедемте! Наш Заяц снова себя покажет. Посмотрим, как он будет кувыркаться…
— В Корбутово рано, — покачал головой Леня. — Сначала в Самусевщине походим. Там тоже неплохие горки есть. Да и ближе. Потренируетесь, а на следующей неделе можно будет и в лес съездить.
Вернувшись из школы, Саша тут же достал свои лыжи. Всю весну, лето и осень они простояли, дожидаясь своей поры, в углу кладовки, заботливо связанные шпагатом, на распорках, чтобы не искривились, не потеряли гибкости. На лыжах лежал толстый слой пыли, и Саша аккуратно протер их тряпочкой.
Лыжи подарил ему старший брат Петро в марте, в самом конце зимы, когда вернулся из города, с курсов механизаторов. Снег уже лежал почерневший, ноздреватый, а на буграх его совсем не было — даже покататься вволю не удалось. Только и успел палку поломать, когда поехал с Лизой в Самусевщину.
Пока Саша выстругивал новую палку, обивал наконечник жестью, укреплял кольцо с сыромятными поперечинками, совсем стемнело. И все-таки он вынес лыжи во двор и обновил их — пробежал несколько раз вокруг своего сада. Лыжи скользили хорошо, только крепление немножко разболталось. Вернувшись домой, он подтянул правый ремешок, проколол несколько запасных дырочек и, загадочно улыбаясь, вынес лыжи в сени. Затем принялся за уроки.
С непривычки он быстро устал и, миновав полевую дорогу, которая вела к летним колхозным свинарникам, остановился отдохнуть. Снял шапку-ушанку, вытер рукавицей вспотевший лоб, огляделся. Вокруг было необычно тихо и пустынно. Солнце взошло примерно час назад, но где, в каком месте оно сейчас находится, Саша сказать не смог бы. Небо из края в край было затянуто блекловато-сизой дымкой, в которой таяли, теряли привычные очертания деревья, кусты, телеграфные столбы. Дорога сливалась с необъятным белым полем, и только редкие желтовато-бурые стебли полыни, торчавшие из-под снега, показывали, куда она идет.
Вдруг Саша увидел свежий лыжный след. Две параллельные прямые, словно нарисованные на доске учителем математики, перерезали заснеженное поле и исчезали в том же направлении, куда держал путь и он.
«Неужели кто-то меня опередил?» — подумал Саша, глубже надвинул ушанку и взмахнул палками.
Пробежав с полкилометра, он успокоился. За пригорком лыжня сворачивала вправо и терялась где-то внизу, в густых зарослях ольшаника. А ему нужно было налево, где мутным расплывчатым пятном синел Корбутов лес.