Почти любовь, почти падение
Шрифт:
– Уходи, я тебя прошу. Уходи!
– Ладно, не кричи.
– Жданов сник.
– Просто хотел предложить тебе решение нашей общей проблемы.
– У меня нет никакой проблемы, - чеканя слова, отрезала Катя.
Жданов глаза на неё поднял и невинно улыбнулся.
– Правда?
Катя ещё на шаг отступила.
– Если я, по глупости, позволила тебе затащить меня в тёмный угол, то это совсем не значит...
– Это очень много значит, Катя. Я тебе нужен. Твой молодой человек, кажется, не справляется.
Катя рукой угол стола нащупала.
– Ларина вернулась, я видела вчера. Иди к ней... решать проблемы.
– Зачем мне Ларина? Если бы я хотел Ларину, я бы здесь сейчас не сидел.
Он говорил с ней таким тоном, ехидство в голосе проскользнуло, и у Кати от обиды слёзы на глаза навернулись. Хотела уйти, но Андрей успел её поймать и обнял за талию, голову назад откинул, чтобы лицо её видеть, и искренне решил извиниться.
– Прости меня. Я не это хотел сказать, правда.
– Она сглотнула, но на него по-прежнему не смотрела, хоть и не отталкивала.
– Да, наверное, он лучше меня. В чём-то... А я не чуткий, и с юмором у меня, как оказалось, беда. Просто я не знаю, что тебе говорить. Кать, я тебя хочу. Это честнее, но также пошло. Но я думать ни о чём другом не могу, меня уже сутки трясёт. А ты хочешь меня в таком состоянии за дверь выставить?
– Он всё же попытался улыбнуться.
– Ты хоть понимаешь, что ты мне предлагаешь?
– тихо спросила она.
– Да, - Андрей уверенно кивнул.
– Одна ночь, а завтра утром я уйду. Никаких сделок.
– Я не могу, Андрей.
Он криво улыбнулся.
– Знаю, что не можешь. Я всё про тебя знаю. Поэтому и предлагаю сделку, хоть тебе и не нравится это слово. Ты не можешь, но я тебе нужен.
– Жданов её живота коснулся, и Катя снова нервно сглотнула.
– А я сделаю так, что завтра утром ты проснёшься довольной жизнью.
Катя слушала его, не веря до конца, что он может всерьёз предлагать такое, да ещё столь спокойным тоном. Правда, Андрей изображал спокойствие, она чувствовала, как его рука, что у неё на животе устроилась, подрагивает. Но всё равно... Он говорит, что знает её, но если знает, как может всерьёз думать, что она, любя другого, может лечь в постель с ним? Только ради того, чтобы удовольствие получить. Вот только она не любит Мишу, а любит человека, который и предлагает ей "сделку". Он смеет ей такое предлагать и не скрывает, что это лишь договор, и ничего более. А ночь кончится, и он вернётся к Кире, а ей придётся поехать к Мише, он ждёт её утром. Разница лишь в том, что напряжение отпустит, и её не будет бить током при любом прикосновении, от неутолённого желания.
Андрей гладил её, ладонь мягко двигалась по Катиному животу, вверх-вниз, вверх-вниз, и от его ладони тепло расходилось во все стороны, как от солнышка. В каждую клеточку проникало, и приятно щекотало, мешая думать и сопротивляться.
– Катя, Катя.
– Жданов зашептал и щекой прижался туда, где только что его рука была.
– Я, правда, соскучился по тебе. Помнишь, как всё было? Только у нас с тобой.
– Хватит. Я так устала от твоего вранья.
– Я не вру.
– Он голову поднял.
– Почему ты думаешь, что я вру? У тебя с ним также? Скажи мне правду.
– Катя молчала, но губу закусила, а Андрей кивнул.
– Вот видишь. Если у тебя не получается, то почему ты думаешь, что у меня по-другому?
Пушкарёва глаза опустила.
– Что за откровения, Андрей?
Он неожиданно смутился, Катя по его лицу видела, что слова подбирает, что Жданову было несвойственно. Обычно за словом в карман никогда не лез.
– С тобой нельзя по-другому.
– Я не поняла, это комплимент?
Андрей руки на её спину положил, но они тут же спустились ниже, легли на её бёдра.
– Ты пытаешься меня отвлечь?
Глаза у него в этот момент были почти чёрные, взгляд завораживающий, не отпускал, и Катя поняла, что уже не борется и не сопротивляется, причём уже давно. Только вопросы ему задаёт, ответы на которые уже ничего не могут изменить. Андрей всё равно этой ночью останется здесь, а она даже радоваться этому боится, просто ждёт, когда ему надоест её уговаривать. Жданов молчал, видимо у него доводы закончились, руками по её телу провёл, а потом принялся пуговицы на её кофте расстёгивать. Одну за одной, снизу вверх. До груди дошёл, взгляд задержался на ярком бюстгальтере, а потом метнулся вверх, с Катей глазами встретился. Она дышала глубоко и нервничала, на щеках румянец проступил, яркий и выразительный, и посмотрела вдруг умоляюще, словно он мучил её. Жданов вдруг сам сглотнул, заволновавшись.
– Иди ко мне, - попросил он очень тихо и вниз её потянул, на колени к себе усадил.
Целовались, как безумные, Катя Жданова за плечи обнимала, а он руки её отвёл на секунду только для того, чтобы шёлковую кофту с неё снять. Она на пол упала невыразительной кучкой, а пальцы Жданова сразу за застёжку бюстгальтера зацепились. Он на Катю набросился, от губ спустился к шее, потом к груди, Катю практически уложил на своих руках. А потом опомнился, рывком её поднял и к груди прижал. По голой спине гладил, в плечо целовал, потом волосы её взъерошил.
– Вот по этому я и скучал...
– Чуть отстранился, чтобы в лицо ей взглянуть.
– В спальню или хочешь чего-то новенького?
Катя задохнулась, к Андрею прижалась, стесняясь немного своей наготы, грудь рукой прикрыла, но всё равно нашла в себе силы возмутиться:
– Ты с ума сошёл? Это тётин стол, за ним ещё муж её, профессор, обедал, а ты...
Андрей рассмеялся.
– Ладно, не будем смущать тётю.
– Поднялся, Катю на руках удерживая. Правда, когда в спальню вошёл, тоже нашёл чему удивиться. Например, дубовой двуспальной кровати на столбиках, тоже, наверняка, антиквариат.
– Вот это кровать...
– Молчи, - попросила Катя и сама его поцеловала.
Он на постель её уложил, прямо поверх атласного покрывала, а сам поднялся и несколько секунд смотрел на неё, а Катя, в конце концов, не выдержала, лежать перед кем-то полуголой, даже если это Жданов, было непривычно, и несильно его ногой по коленке ударила. Андрей заулыбался. Снял пиджак, потом рубашку, Кате показалось, что слишком медленно пуговицы расстёгивает, а когда за пряжку ремня взялся, она вдруг расслабилась и нервничать перестала. Из-за чего нервничать? В данный момент у неё всё хорошо, и даже больше, - замечательно.
Андрей джинсы с неё с такой лёгкостью стянул, на пол кинул, и над Катей навис.
– Свет?..
– Оставь.
Свет её сейчас мало волновал. Катя на Андрея смотрела, чувствовала вес его тела на себе, дыхание, он щекой о её кожу тёрся, и Катя ощущала лёгкое покалывание, от отросшей за день щетины на подбородке Жданова. Как же она скучала по нему. Вот по такому жаркому, по такому порывистому, и такому смелому. Он с такой жадностью её целовал, что свет попросту мерк перед глазами, и с реальностью можно было проститься. Разве можно было в чём-то раскаяться? Или отпустить его? Ведь знала, что именно так будет. И долгожданное освобождение, без лишних сомнений, никакого смущения, навстречу ему выгнуться и с благодарностью принять поцелуй, и шепнуть: "Люблю"... Нет, это мысленно, не вслух. Хотя, кто поручится? Контролировать себя почти невозможно.