Почти любовь, почти падение
Шрифт:
Катя невольно нахмурилась. Уже не разум говорит, теперь тело главное!
Миша прядь волос с её щеки убрал и за ухо заправил. Ещё раз губами Катиных губ коснулся. И рассмеялся чуть слышно.
– Ты чего нахмурилась?
Пришлось опять врать.
– Кто-нибудь может войти.
– Может, - согласился он. Его ладонь легла на её шею, погладила, а Катя постаралась выбраться из-под его руки. Улыбнулась смущённо.
– Миша.
Борщёв рассмеялся, явно довольный произошедшим из-за стола поднялся, только в лоб Катю поцеловал.
– Всё хорошо, родная.
Он ушёл, а Пушкарёва, в расстройстве, бросила ручку, которую так в руке и сжимала, на стол. Огляделась с опаской, всё-таки надеялась, что их никто не видел. Собственные чувства смущали, да ещё Мишино "родная". Жданов ей таких слов никогда не говорил, она для него не родная, а любит она всё равно его! Дура? Да.
Записку с Катиным адресом, Андрей спрятал в нагрудный карман пиджака, и весь день ощущал странное жжение в том месте, кожа просто горела. Он несколько раз принимался ладонью грудь тереть, не понимая, что происходит, но не помогало. Ясно было одно - сегодня вечером он к Кате поедет. Выгонит она его или нет, там видно будет, но он всё равно поедет. У него со вчерашнего вечера чувство такое, что он что-то до конца не довёл. Даже спал плохо, с боку на бок ворочался, и если мозг искал ещё какие-то отстранённые причины и доводы, то тело точно знало, чего хочет. А телу своему Жданов привык уступать, поэтому и за адресом к Зорькину прямо с утра отправился, и знал, что к Кате этим вечером обязательно поедет. И плевать ему на её поклонников. Хоть хоровод их пусть будет.
Правда, Андрея не оставляли опасения, а не окажется ли он третьим лишним, явившись к ней. Зорькин хоть и сказал, что Катя одна живёт, но ночевать может не одна, с этим Михаилом. Эта мысли неприятно щекотала нервы, но в то же время Андрей понимал, что будь он на месте Борщёва, то точно далеко бы не ушёл. И мучиться от этих мыслей начинал, пытаясь только на секунду представить, что Катя не с ним, а с этим поваром. Как у них всё происходит? Он сам столько сил приложил, чтобы Катя к нему привыкла, чтобы не боялась: ни его, ни того, что с ними происходит. И теперь невыносимо было думать, что она всё это другому отдала. Да, его хочет, в этом он вчера убедился, но сердцем с кем? Он ведь уже привык, что и любит она его, хоть и не говорит об этом. Но так смотрела, так прикасалась к нему всегда... А теперь он лишний?
А о кавалере её думал всегда с неизменным пренебрежением. По его виду не скажешь, что он точно знает, как вести себя с женщинами, а уж тем более проблемы их решать. Вот что Катя могла в нём найти? Юлиана пыталась ему рассказать обо всех достоинствах Борщёва, а Андрей только посмеивался, правда, зловеще. И милый-то он, и добрый, и терпеливый, и талантливый, но самое главное, с Катей у них всё хорошо. И родителям её он нравится. После этого заявления Жданов зубами заскрипел. Вот того, что она Мишу этого к родителям поведёт, знакомить, он не ожидал, честно.
Да ещё и изменилась, под Мишу своего подстраиваясь. Это больше всего задевало. Платье, каких раньше и в помине не было в её гардеробе, причёска новая, правда, пряди вьющиеся сохранила, как ему нравилось, но Катя сняла брекеты и даже очки. Очки! Наверное, это ради выхода в свет, но сам факт!.. И всё ради какого-то непонятного парня, которого знает всего ничего, но чем-то он сумел её зацепить настолько, что она решила покончить со всеми своими страхами, и измениться для него. А Андрею предлагала со стороны за всем этим наблюдать? Вряд ли у него на это выдержки хватит. Ему просто необходимо всё проверить самому, рассмотреть со всех сторон, а лучше потрогать. Но за это право, кажется, придётся драться. И вот сейчас Андрей пытался решить - нужно ему всё это или нет. Но в итоге пришёл к выводу, что всё не так просто. Было совершенно ясно, что если даже и решит, что не нужно, этим вечером он к Кате всё равно поедет. Слишком его к ней тянет. И в голове постоянно крутится дурацкое: "Эх, Катя, Катя...". Откуда он это взял? И ведь с чувством таким произносит, что у самого мороз по коже.
Утром у него состоялся неприятный разговор с родителями. Мама вовсю сокрушалась, говорила, что он решил жизнь свою загубить, и она не понимает почему.
– Ну, нельзя же так, - говорила она и смотрела с непониманием.
– Ты Киру уже измучил. И нас с отцом тоже. Никого не жалеешь! Что я должна людям говорить?
– А почему им обязательно нужно что-то говорить?
– вышел из себя Андрей.
– Это моя жизнь, мама! Даже не твоя, и точно не Кирина. Я могу сам решить?
– Тебе тридцать один год, Андрей. Уже давно пора решить!
– Не пора, - противился он.
– Если бы было пора, я бы почувствовал. А я чувствую только то, что не хочу жениться... на Кире.
– Заметил, как мать опасно прищурилась, и добавил: - Не сейчас.
– А когда?
– Маргарита руками развела и беспомощно посмотрела на мужа.
Пал Олегыч кончиком ручки по столу постучал, к сыну приглядываясь.
– Ты просто боишься, Андрей.
– Нет, папа. Я просто не хочу.
Маргарита на стул села, выглядела расстроенной.
– И что нам с тобой делать? Ты хоть понимаешь, как Киру обидел?
– Понимаю. Но лучше уж сейчас, чем потом... когда поздно будет.
Мать так взглянула на него, что Андрей словами своими реально поперхнулся. И, конечно, понял, что именно её волнует, но отцу об этом, наверняка, не говорит, знает, что тому её мысли не понравятся. И Андрей мысленно с ней соглашался, да и в разговорах тоже, но чтобы поступить правильно, как мать хотела, нужно было через себя перешагнуть, а у него не получалось.
И вину перед Кирой он чувствовал. Она утром даже не зашла к нему в кабинет, не позвонила ни разу, а когда они в коридоре случайно столкнулись, попыталась сбежать. Но Андрей её догнал, и они вместе зашли в её кабинет. Кира тут же отошла от него на почтительное расстояние, чтобы он ни в коем случае не мог её коснуться, а Жданов взмолился:
– Кира! Не веди себя так.
– Как?
– Воропаева глазами на него сверкнула, и руки на груди скрестила, словно защищалась от него.
– Я понимаю, ты вправе на меня обижаться, но я тебе правду сказал. Я не хочу сейчас жениться. Это не ко времени. И дело не в тебе, - решил немного слукавить он.
Кира посмотрела на него со злой усмешкой.
– Я знаю, что не во мне. Дело в тебе! Сколько ещё это будет продолжаться, вот скажи мне? Сколько ещё ты будешь надо мной издеваться?
– Я не издеваюсь.
– Нет? А когда надо мной знакомые смеются, это нормально? Все знают, что ты гуляешь, что я тебя прощаю постоянно, всё жду чего-то, чуда, наверное, а ты даже жениться на мне не хочешь. Правильно, зачем? Тебя и так всё устраивает!