Почти любовь, почти падение

Риз Екатерина

– Я ему сам припомню, - зловеще пообещал Андрей, а Катя головой отчаянно покачала, словно отказываясь его слушать. А потом на часы посмотрела.

– Тебе нужно идти. Родители тебя ждут, это точно.

– Ждут они...
– зло пробормотал он, уперев руки в бока.

– Зачем я вчера пришла? Как чувствовала!

Андрей насупился.

– Когда-нибудь это всё равно бы случилось. Так что, прекрати изводить себя.

Он зло выдохнул, снова к зеркалу подошёл, а Катя смотрела на его спину, видела, насколько он напряжён, и внутри всё съёживалось

всё оттого же страха. Знала, что как только Андрей сегодня выйдет из квартиры, всё изменится. Родители его, наверняка, ждут, и у них столько всего есть, что ему сказать, и преподнесут всё по-своему, а ещё Кира... Из последних сил удавалось слёзы сдерживать. И сейчас, этим утром, уже невозможно было представить, как бы всё по-другому, по-хорошему, сложиться могло. Чтобы Ждановы-старшие просто приняли её, без скандала и претензий. Сейчас об этом только мечтать можно. Даже о том, чтобы просто спокойно с ними поговорить. Когда-нибудь, о чём-нибудь. Если такое вообще случится.

В "Зималетто" Андрей приехал спустя час, но сразу к отцовскому кабинету не направился, хотя и знал наверняка, что его там ждут, и с нетерпением. Замечал, как на него косятся попадающиеся встреч сотрудники, видно, слухи уже разнеслись по офису, и теперь все с удовольствием смакуют подробности. Да ещё его разбитая физиономия добавит остроты сплетням. Он невольно поднял к лицу руку и снова коснулся синяка, болезненно поморщился. А в дверях приёмной натолкнулся на Таню Пончеву, которая смешно ойкнула при виде него и руку к сердцу приложила.

– Андрей Палыч, это вы.

– Конечно, я. А что, не узнала?

– Да как же вас узнаешь-то?..

Жданов глазами сверкнул, и приёмную широкими шагами пересёк, захлопнул за собой дверь кабинета Малиновского. Остановился, чтобы дух перевести.

– Герой пришёл, - раздалось из-за спинки развёрнутого к окну кресла Малиновского. Ромка повернулся, на Андрея взглянул и удивлённо присвистнул.
– Ничего себе. Красивый у тебя... грим.

– Никакого грима, только боевые шрамы.

Рома хмыкнул.

– Ну-ну. Ты к Пал Олегычу заходил?

– Нет. А надо?

– А сам как думаешь? Вчера такой переполох был, после вашего ухода. Но могу тебя поздравить, твой знатный хук справа сделал своё дело. Кажется, ты Воропаеву нос сломал.

Этому Андрей совсем не обрадовался. И предстоящий визит в президентский кабинет, к родителям, ещё больше тяготить стал.

– Точно сломал?

– Ну, по крайней мере, он об этом вопил на всё "Зималетто".

Андрей прошёл к своему столу и сел, оперевшись локтями на колени.

– Вот ведь чёрт. Не так всё должно было быть.

– А как? Зачем ты вообще Пушкарёву позвал?

– А как я мог её не позвать? Это был мой день рождения. И я живу с ней, в конце концов, и, по-моему, имею на это полное право.

Рома помолчал, прежде чем задать неприятный вопрос.

– Ты уверен?

Андрей хмуро сдвинул брови.

– В чём? Живу ли я с ней? Ну, раз просыпаюсь каждое утро с ней в одной постели, то,

наверное - да.

– Ты уверен в том, что тебе это нужно?

– Да.

– Но это ведь очень серьёзно, Палыч. Придётся объяснять всё, доказывать...

– Объяснять готов, а доказывать... С какой стати?

У Ромы вырвался недовольный вздох, он на кресле откинулся и губы поджал, причём этим самым Андрею собственную мать напомнил.

– И что же, всё забыто?

– Пережито, - коротко ответил Андрей, поднимаясь. Подошёл к зеркалу, в лицо своё всмотрелся, в который раз коснулся синяка на скуле и поморщился. Потёр подбородок.
– Ладно, пойду родителей навещу.

– Да, они этого очень ждут.

В приёмной собрался женсовет. Делали вид, что все очень заняты, бумажки какие-то перебирали, но Андрей всё же остановился, одарил каждую секретаршу надменным взглядом, а после холодно поинтересовался:

– Малиновский штат расширил?

Света с Машей Тропинкиной замерли, не зная, что ответить, а сами глаза на него таращили.

– Андрей Палыч, а Катя...

– Катя здесь давно не работает, и не думаю, что стоит обсуждать её в рабочее время. По местам!

– Что ж он злой-то такой?
– услышал Жданов шёпот за своей спиной.

– А с чего ему добреньким быть? Сама не видишь, что ли?..

Андрей уже хотел вернуться в приёмную, даже притормозил, но затем всё-таки зашагал по коридору. Ему сейчас явно не до разборок с женсоветом. Не стоит по мелочам отвлекаться. Ему бой предстоит, не на жизнь, а насмерть.

Его на самом деле ждали. Как только Андрей в кабинет отца, не забыв перед этим шикнуть на Клочкову, которой тоже любопытно было, а вид его побитой физиономии её, кажется, в восторг привёл, родители тут же замолчали, а мать ему навстречу поднялась.

– Андрей! Ну, так же нельзя! Я всё утро тебе дозвониться не могу!

– Я телефон выключил, - сознался Жданов, и кинул опасливый взгляд на отца, который посматривал на него исподлобья, глазами сверкал, но никак больше не выдавал своего недовольства.

– Вот именно, что выключил!
– продолжала Маргарита.
– Тебе ведь всё равно, что мать переживает.

– Это неправда, и ты это знаешь!

Маргарита к сыну подошла, кажется, его возмущенные слова мимо ушей пропустила, в лицо его с тревогой вгляделась, и совсем как Катя недавно, ладонями его щёк коснулась, чтобы всё, как следует рассмотреть, все синяки и раны. Сокрушённо покачала головой.

– Что ты наделал, а?

– Я?

– А кто? А Сашу пришлось в травмпункт везти, думали, что нос у него сломан.

Андрей от рук матери мягко освободился.

– И что? Сломан?

– Слава богу, нет!

Андрей едва заметно усмехнулся, прошёл к столу и сел, продолжая глазами на отца стрелять.

– Ну, и слава богу, - пробормотал он, соглашаясь с матерью.

– Хороший день рождения получился, поздравить тебя ещё раз хочу, - сказал Пал Олегыч, дождавшись пока жена замолчит.
– Молодец.