Почти любовь, почти падение
Шрифт:
– Ну как тебе?
Кира оторвала Андрея от его мыслей, ближе села и облокотилась на спинку впереди стоящего стула. Смотрела не на Жданова, а на подиум, и выглядела очень по-деловому. Андрей взглядом её обжёг и тут же отвернулся, тоже стал наблюдать за Милко и моделями. Плечом дёрнул.
– Я доволен. Но ты же знаешь Милко, он ещё сто причин найдёт, чтобы коллекцию забраковать.
Кира с готовностью улыбнулась.
– Да, это точно. Но мы всё успеем.
– Очень на это надеюсь.
Она повернулась к нему.
– Андрей,
– Я сосредоточен. Не видно?
– Видно, - проговорила она в сторону.
– Но только не на том, на чём нужно.
– Всё идёт нормально. Всё, как всегда.
– Это ты сейчас о чём?
– О показе, конечно. Тебя же это волнует?
– Андрей на Воропаеву посмотрел очень выразительно.
– Да?
Кира обиделась, даже отодвинулась от него.
– Не разговаривай со мной так. Я хочу, как лучше. Я о тебе забочусь.
– Я не просил.
– Да? Хотя, да!
– Она сделала широкий жест рукой и усмехнулась.
– Ты не просил, ты ведь уходить собрался! Бросить всё, и уйти. Что может быть проще?
– Говори потише.
Кира снова к нему подалась.
– А может, тебе уехать в Женеву? Чего тебе здесь мучиться и страдать? Поезжай работать в Швейцарию. Там горы, свежий воздух, лыжи. Ты ведь любишь кататься на лыжах, Жданов! Да и дополнительные плюсы... Все там!
Андрей на стуле откинулся, и руки сунул в карманы брюк.
– А что, это идея, - проговорил он негромко и в сторону, а Кира всё равно услышала, и вскочила, разозлённая. Встретила тревожные взгляды Ждановых-старших, и постаралась взять себя в руки, улыбнулась им. А когда к Андрею наклонилась, заговорила очень тихо, но в словах всё та же напряжённость.
– Я тебе что, собачка? Я и так прыгаю вокруг тебя, как заведённая. Я очень стараюсь, Андрюш, но ты отказываешься это замечать. Почему?
Жданов по сторонам огляделся.
– Женсовета в зале нет?
– Зачем тебе женсовет?
– Да так. Просто подумал, что только их сейчас не хватает. Маловато народа для того разговора, что ты завела. Не находишь?
Маргарита всё-таки не выдержала и подошла к ним.
– У вас всё в порядке?
Воропаева осторожно выдохнула.
– Да, Маргарита. Мы обсуждали коллекцию.
– Ну-ну, - проговорила Маргарита Рудольфовна, кинув на сына предостерегающий взгляд. Андрей тут же отвернулся.
– Опять ты Киру довёл, - не слишком радостно заметил Малиновский, когда появился в кабинете. Выглянул в приёмную, хмыкнул, и тогда уже дверь закрыл.
– На Амуре лица нет. Кажется, досталось ей от начальницы.
– Это не моя вина. Я к Кире не ходил, и разговаривать с ней не собирался. Она сама начала.
– Ещё бы. Раз ты уже неделю от неё бегаешь, как от чумы.
– Больше.
– Что?
– Больше недели. Десять дней.
– Жданов на часы посмотрел.
– Уже с половиной.
– О-о, какая точность.
– Рома прошёл к своему столу, но сел не сразу, остановился у окна. Сначала низкие облака, нависшие над Москвой с самого утра, разглядывал, потом на друга оглянулся.
– Ну, позвони ей, что ли.
Жданов, который до этого момента смотрел на экран компьютера, и выглядел очень сосредоточенным, в один момент растерял весь настрой, смял какую-то бумагу, и швырнул её в корзину для мусора.
– Ты думаешь, я не звонил?! Я когда понял, что она уехала, я её номер набирал, наверное, тысячу раз! А в ответ знаешь что?
Малиновский скис.
– Можешь, не говорить.
– Да почему? Я наизусть этот текст выучил, и в русском и в английском варианте. Я сам уже могу сойти за автоответчик!
– Жданов тяжело выдохнул, очки резким движением снял и на стол навалился. Рома наблюдал за ним.
– Я не сплю, не ем. Думать не могу. Это ведь ненормально, да?
– В том-то и дело, что ненормально. Но она ведь уехала, Палыч.
– Уехала.
– А ты?
– А я остался, - огрызнулся Андрей.
– И надумал уйти из "Зималетто".
– Я смотрю, тебя это всерьёз задело.
– А как иначе? После всего, что было, после всего!.. что ты говорил, сделал ради "Зималетто", бросить всё? В самом конце, когда только руку протяни - и всё ты получишь.
– Да не верю я в это. По своей воле отец мне компанию не отдаст. В прошлый раз не отдал, и оказался прав. А уж сейчас и подавно.
– Отношения с Пушкарёвой как-то неправильно на тебя повлияли. Ты стал пессимистом.
Андрей поднял на него глаза.
– Катька больше всего хотела, чтобы я президентом снова стал. Она ради этого на всё была готова. Она даже уехала. Меня здесь оставила, Кире, наверное, а сама уехала.
– Так ты на неё злишься?
На это Андрей не ответил. Рукой от стола оттолкнулся, и кресло отъехало к стене. Смотрел в сторону и угрюмо молчал.
– Почему бы тебе не поехать и не привезти её обратно?
Андрей удивлённо посмотрел.
– В смысле?
Рома, сам не ожидавший от себя подобных предложений, несколько сконфуженно пожал плечами.
– В прямом. Поезжай и забери её домой. Раз ты не можешь, - вдруг разозлился он.
– Не есть, не спать. Тем более, думать! Думать, знаешь ли, сейчас обязательно! Не знаю как ты, а я бы не хотел уходить из "Зималетто". А если ты не начнёшь думать, мы точно отсюда вылетим. Вот весело-то будет!
Ромка говорил, говорил, возмущался, а Жданов выпрямился, ошарашенный таким простым решением. А правда ведь, поехать и забрать. Домой. Он что угодно ей скажет, прощения попросит, на колени встанет, лишь бы привезти её домой. И в тот момент, когда решил, понял, что только тогда тяжесть с души уйдёт, когда Катя окажется рядом, в досягаемой близости. Голова уже вовсю работала, машинально потянулся за телефонной трубкой, ведь нужно попросить Шуру заказать билет на первый рейс до Женевы. Трубку взял и замер так, держа руку на весу. Прилетит он в Женеву, и что? Куда?