Почти неприличная история, или Неравный брак
Шрифт:
Представив, какого тут в зиму, Рэйвен запретила себе думать на эту тему.
Вода была холодной и Рэйвен пришлось применить согревающее заклинание. Потом, переодевшись в нелепую ночную одежду, что здесь называли пижамой, она направилась в спальню.
То ли кровать изначально была хорошая, то ли Хэйл решил вспомнить, что он, пусть и простокровный, но колдун, однако матрас вселил в Рэйвен оптимизм.
Над кроватью висел чёрным пластиковый квадрат. Не зеркало, не картина? Что-то странное непонятного
Шкафы встроены в стены, над головой светильники. Тесно, но вполне уютно.
Рэйвен с наслаждением вытянулась на кровати. Она надеялась успеть заснуть до прихода Хэйла, но не заснула. Дождалась его прихода.
– Не спишь? – шёпотом позвал он, приоткрыв дверь.
– Нет, – отозвалась Рэйвен.
Кровать была достаточно просторной, чтобы им друг другу не мешать, но всё равно олодые люди отодвинулись друг от друга как можно дальше.
– Твои родители мне не обрадовались, – поделилась наблюдениями Рэйвен.
– Если тебя это утешит, мне они тоже не рады, – вздохнул он.
– Вы не ладите?
– Ладим, – ворчливо прилетело в ответ. – Просто у них и без меня проблем хватает.
– Твой отец, он всегда такой злой?
– Он не злой!
– Ну, как скажешь.
Колд повернулся к ней, подперев голову рукой. Чёрные глаза внимательно смотрели на Рэйвен:
– Что? – не выдержала она.
– А что? – усмехнулся он.
– Не стоит на меня пялиться.
– Вообще-то я в полном праве. Гляжу, сколько хочу. Забыла? Ты моя жена.
– Такое забудешь! И всё равно – не смотри на меня так.
– Почему? Тебе же это привычно. В Академии все на тебя пялились. Ты ж такая красотка.
– Ты не пялился. В мою сторону даже и не глядел.
Хэйл усмехнулся:
– Принцесса удосужилась заметить, куда глядит один из малых сих? Откровенно говоря, я думал, что ты кошмарное создание. Рэйвен Кроу. Как и все тебе подобные. Но ты красива, – улыбка сошла с его лица. – Очень красива.
– Мужчины вроде тебя не любят красивых женщин, да?
– Они нам не по карману. Содержать дорого и накладно. Да и не выживет долго Жар-птица вроде тебя в здешних местах.
– Спорить не буду. Я тут долго не задержусь. Но две недели протянуть – не жизнь прожить.
– Это верно, – внезапно помрачнел Хэйл, отворачиваясь. – Спокойной ночи.
– Подожди!
– Что ещё?
– Расскажи, как ты попал в Академию? Откуда в тебе взялась магия? Насколько я смогла понять, в вашем мире она какая-то неправильная, остаточная. Её почти нет. А в тебе – есть. Ты, конечно, самородок (или выродок, тут как поглядеть), но ничто ведь без причины не случается. Откуда в тебе Дар?
Хэйл, откинувшись спиной на подушки, устроился поудобней.
– А что я получу взамен, если расскажу? – хмыкнул он.
– А просто так рассказать, без всякого «взамен», ты не можешь?
– Могу. Но не хочу. Давай так, если я отвечу на все твои вопросы, ты меня поцелуешь?
– А оно тебе надо? Такому умному такая ерунда?
– Поцелуешь или нет?
– Поцелую, – пожала плечами Рэйвен. – Жалко, что ли? Но при условии, что ответы твои будут развёрнутыми и не односложными, интересными и содержательным.
– Ничего себе!
– А ты как думать? Просто так я поцелуями не разбрасываюсь даже с мужьями. В конце концов, я имею право знать, с кем меня судьба связала?
– Я цыган.
Рэйвен ждала продолжения. А Хэйл выглядел так, словно всё самое интересное уже сказал. Пришлось вытягивать ответы наводящими вопросами.
– Что такое – цыган? Обряд какой? Или вид магии?
– Национальность. Считается, что некоторые из наших владеют магическими приёмами. Все женщины в нашем роду были гадалками, медиумами, спиритами, но мужчин эта особенность миновала. А вот мне не повезло. Я с детства не просто видел духов, но мог перемещать предметы, поджигать их, иногда даже заставлять меняться, превращаясь во что-то другое.
– Обычная спонтанная магия.
– В твоём мире обычная. А в моём… ты же сама почувствовала? Магия здесь может существовать только если она ущербная.
– Магия в вашем мире есть. Просто она в другом виде. Но насчёт гадалок и заклинателей духов я поняла. У вас это передаётся по родовой линии так же, как и везде. Как у всех. Ладно, спокойной ночи.
Рэйвен потянулась за одеялом.
– Эй! – дёрнул её за рукав Хэйл. – Ты ничего не забыла.
– Я? Нет, кажется… хотя, постой? – лукаво протянула она. – Я ведь обещала тебя поцеловать?
– Если я отвечу на твои вопросы. Я ответил.
– Но вопросы ведь были вполне невинными? Таким же будет и мой поцелуй.
Рэйвен потянулась к Хэйлу, но это был не акт желания или нежности. Ей хотелось отравить всё его существо, обессилить, вымотать, заставить кричать от желания, сравнимого разве что только с острой болью и – оттолкнуть от себя.
Ужалить, как змея, исподволь, и отползти.
Хэйл – последний, кого она хотела бы видеть рядом с собой.
Хэйл – это смешно. Как и весь его несуразный, бледный, серый и невзрачный мир.
Жена цыгана? Того, кого презирали даже здесь? Унизительно, ненормально и стыдно.
Хэйл не может быть её мужем. Такой муж – это тень ущербности, брошенная на Рэйвен.
Но почему голова кружится от желания запустить руки в его чёрные густые волосы? Почему столь остро желание сжать пальцами непокорные пряди, заставив его застонать от боли?
– Рэйвен, – позвал он, тяжело дыша, словно после длительного забега.
Он качнулся к ней навстречу с мучительным полувздохом-полустоном.