Почти вся жизнь
Шрифт:
Это «чуть большее», которое решает дело, иначе называют вдохновением. Оно появляется лишь в том случае, когда человек не только поверил идее, в нем воспитанной, но и воодушевлен ею.
Ларин это хорошо знал. Вот почему, несмотря на то, что людям была до тонкости известна задача, он продолжал разговаривать с ними или просто всматривался в их лица, словно искал в них то внутреннее волнение, которое объединяет воюющих людей, и у одного находил, а другому пытался передать частицу своего собственного.
Начинался рассвет. Видно было, как медленно поднимается солнце в мутной пелене
— Ты будь на огневых, — крикнул Ларин, — я на НП поскачу!
На НП его ждал Богданов, Ларин посмотрел на его озабоченное лицо и вдруг улыбнулся:
— Ну что, старшина? Опять что-нибудь случилось?
Богданов зашептал:
— Противник маскирует тяжелую батарею в искусственном лесу. С переднего края наблюдаем — лес я лес, и ничего, кроме леса. Я говорю: нет, что-то мне очень странно. Я лучше без трубы посмотрю. Смотрю невооруженным глазом. Вот видите, товарищ капитан, те сосенки? — Ларин взял бинокль. — Наблюдайте тихонько. Не сосенки, а только хитрость. Понатыкали муляж. Муляж — и только, — с удовольствием повторил Богданов иностранное слово.
— Верно, — сказал Ларин. — Этот лесок не зря сделан. Видимо, он скрывает там батарею.
— Так точно, — повторил Богданов.
Ларин быстро сделал расчет и велел Семушкину передать воробьевской батарее координаты цели.
В это время Ларин заметил приближавшихся к нему людей. В одном из них он еще издали узнал командира полка — высокий Макеев никогда не сутулился, и это делало его походку несколько напряженной. Спутник Макеева в плащ-палатке не был знаком Ларину. Вся группа подошла к ларинскому блиндажу. Ларин хотел доложить командиру полка, но в это время его спутник скинул плащ-палатку, и Ларин увидел незнакомого генерала.
Ожидая, что начальство пройдет вдоль фронта, Ларин встал у входа в свой блиндаж. Генерал улыбнулся:
— Мы к вам в гости, капитан, не возражаете?
Ларин быстро уступил ему дорогу. Приятное волнение охватило его. Наблюдательный пункт командира полка, на котором будет находиться и генерал, перенесен сюда, на НП командира дивизиона!
Через несколько минут учение началось. Макеев сразу же соединился с дивизионами по телефону и по рации, которую развернули бойцы взвода управления. Генерал, сев за стереотрубу, сказал:
— Хороший обзор.
— Тут есть очень интересные вещи, товарищ генерал, — сказал Ларин. — Возьмите влево ноль-семьдесят, товарищ генерал. Видите лесок? Настоящий лесок, не правда ли? Но это искусственный лес. Я полагаю, что там противник. («Это данные Богданова, — подумал Ларин, — и надо было бы назвать его фамилию. Но, в сущности, не это сейчас важно…»)
— Так вы разгадали? — спросил генерал, не отрываясь от трубы. — Я эту ловушку сам планировал.
— Я дал команду подавить цель, — сказал Ларин как можно равнодушнее. Он чуть повернулся и сразу же встретился с взглядом командира полка. Ему показалось, что Макеев смотрит на него неодобрительно.
— Я, товарищ генерал, планировал огонь с тем расчетом… — И Ларин продолжал приготовленную фразу, все время чувствуя на себе взгляд
— И совершенно правильно поступили, — сказал генерал, когда Ларин кончил говорить.
Ларин покраснел от этой похвалы.
— Разрешите узнать, товарищ подполковник, — обратился он к Макееву, сдерживая охватившую его веселость. — Не будет ли ваших приказаний?
— Новых приказаний в настоящее время у меня нет, — сказал Макеев.
«Сухарь, — подумал Ларин. — Впрочем, сейчас старший здесь генерал, а он мной доволен».
— Полк хорошо провел подготовку, — продолжал генерал, обращаясь к Макееву. — Можно не сомневаться в результатах, если только стрелковые подразделения не подведут.
— Слушаю, товарищ генерал, — ответил Макеев.
«Даже спасибо не сказал генералу», — мысленно продолжал Ларин осуждать Макеева.
— Смелее поддерживайте пехоту, — говорил тем временем по телефону Петунину командир полка. — На вашем фланге оба батальона имеют успех. Энергичнее поддерживайте.
В центре, который поддерживал ларинский дивизион, движение пехоты было менее эффективно.
— Огонь по лесу! — скомандовал Макеев Ларину.
— Я, товарищ подполковник, уже приказал орудиям подавить батарею, — сказал Ларин.
— Не подавить батарею, а разбить дзот, — заметил Макеев.
— Да, да, — подтвердил генерал, — я приказал маскировать в лесу дзот.
Ларин бросился к телефону, нажав рычажок, крикнул позывные первой батареи.
Линия не отвечала.
— Семушкин! — крикнул Ларин.
— На линии Семушкин, товарищ капитан, порыв ищет, — откликнулся Богданов.
— Связист, товарищ генерал, золотой человек, — объяснил Ларин, стараясь быть как можно более непринужденным и потому говоря несвойственным ему тоном. — Случайно не получил Героя.
— Центр отстает, — не слушая Ларина, сказал генерал недовольно. — Надо помочь.
— Слушаюсь, — ответил Макеев и тотчас же стал передавать приказание.
— Связистов на линию! — крикнул Ларин. «Это мне-то помогать, — думал он, — и все из-за того, что Семушкин не может найти порыв». И хотя это было совершенно обычное дело, когда один дивизион помогал другому, и хотя сам Ларин в бою не раз просил о такой помощи, он сейчас, в присутствии генерала, в момент, когда ему хотелось показать, на что способен его дивизион, считал эту помощь необыкновенно унизительной.
Он не выпускал из рук телефонную трубку. Линия все еще не работала. «Послать Богданова», — решил он, но не успел приказать. Метрах в трехстах позади НП он увидел ЗИС с пушкой на прицепе. Несколько человек быстро отцепили пушку и поволокли ее по направлению к условному переднему краю.
Ларин выскочил из блиндажика и увидел Новикова, который вместе с другими тащил пушку и что-то кричал. Какую-то долю секунды Ларин не понимал, что здесь происходит; наконец он понял, глубоко и шумно вздохнул. Если бы не присутствие генерала и командира полка, он тоже помог бы орудию Новикова стать на прямую наводку. Но теперь Ларин вместе с генералом и командиром полка лишь смотрел, как Новиков и его бойцы устанавливают орудие. Послышалась команда, и орудие ударило по замаскированному дзоту.