Почтовый круг
Шрифт:
Они приземлились неподалеку от лежащих оленей. Хлебников по металлической лестнице спустился в грузовую кабину, открыл входную дверь.
— Сережа, — крикнул Поротов, — сходи с егерем, а я двигатель выключать не буду.
Придерживая рукой фуражку, Хлебников выпрыгнул на землю, отбежал от вертолета. Трава, прихваченная холодом, с хрустом, точно пережженная проволока, подминалась под ногами. Олень лежал, уткнувшись головой в болотную кочку, мох вокруг был усыпан красными точками. Поначалу Сережка подумал, что это брусника, которой было полно в тундре, но, приглядевшись
— Браконьеры, — высказал общую мысль егерь. — Видишь, что наделали.
Зеленые глаза у него вспыхнули, на щеках перекатывались желваки. Тяжело ступая, он подошел к маленькому олененку, который еще дышал. Пуля пробила ему шею, на выходе сделала рваную рапу, откуда слабыми толчками стекала кровь и тут же впитывалась в мох. В темных блестящих глазах сумасшедшей красной точкой плясало заходящее солнце.
Сережку стошнило, он присел на корточки, ухватился рукой за куст карликовой березы.
«Кто устроил это побоище, зачем? — промелькнуло в голове. — Ведь на оленей сейчас запрещено охотиться». Если бы ему еще несколько минут назад сказали, что такое возможно, он бы не поверил.
Вырос он в городе, оленей видел только один раз, да и то в зоопарке. Но тогда они произвели на него тягостное впечатление, мутными безразличными глазами смотрели они через решетку, посетители почти не задерживались около них. Но, как видно, и здесь им жилось несладко.
— Для чего они их? — спросил он у егеря.
— Кто их знает, может, кому-то рога понадобились, камус, а может, просто пострелять захотелось. Есть здесь и такие.
Егерь, согнувшись, ходил по берегу, высматривал следы, но тех, которые он искал, не было.
— А сколько нужно на унты? — поинтересовался Хлебников.
— В зависимости от размера, двух-трех оленей хватает.
Вдруг чуткое ухо бортмеханика, привыкшего моментально отличать посторонние звуки, уловило шум мотора, пробившийся сквозь свист вращающегося винта. Он шел откуда-то из-за озера. Сережка приподнялся.
Прикрываясь чахлым лесом, все дальше в тундру на большой скорости уходил вездеход.
— Вон они! — воскликнул Сережка.
— Не слепой, вижу, — буркнул егерь и крупными прыжками бросился к вертолету.
Поротов тоже заметил вездеход. Прикрыв ладонью глаза, он следил за ним взглядом охотника.
— Давай догоним, я номер запишу, — крикнул егерь, на ходу доставая из кармана блокнот. Командир подождал, когда Сергей захлопнет дверь, затем приподнял вертолет над землей. Выждав, когда мотор выйдет на взлетную мощность, он резко, почти винтом вперед, бросил вертолет за вездеходом. Через несколько минут они догнали машину. Поротов подвел вертолет вплотную, но на том месте, где обычно находился номер, виднелось желтое глинистое пятно. Это был известный браконьерский прием.
— Соображают — замазали, — протянул Огурцов. — Чья бы это могла быть машина?
— Таких здесь много, — отозвался егерь. — У нас в хозяйстве две, у геодезистов, геологов есть, да мало ли у кого. Попробуй потом разберись.
— Не пойман — не вор, — согласился Огурцов.
— Уж это
Он замолчал, разглядывая вездеход. Вездеход шел быстро, слегка покачиваясь на неровностях, сверху он напоминал паука, разматывающего за собой тонкую паутину. Поротов уже не первый год летал на Север. Раньше, до того как в Заполярье нашли газ, оленей можно было увидеть в любом селении, теперь же только на картинках, украшающих магазины и столовые. Поселки здесь разбросаны друг от друга на сотни километров, егерей не хватает, браконьерам живется вольготно.
— Ничего, мы их заставим остановиться, — улыбнулся Поротов.
Обогнав вездеход, вертолет завис в метре от земли, преграждая ему путь. Вездеход круто развернулся, прибавил скорость и, не разбирая дороги, помчался в сторону леса, едва заметного на горизонте. Поротов вновь догнал машину, снова преградил ей дорогу. Вездеход мчался на них, не сворачивая. Он шел на таран. Через стекло были видны наполовину прикрытые фуражками бледные лица. Поротов рванул шаг-газ на себя, едва успев убрать вертолет из-под удара. Случись такое летом — быть беде. Поротов невольно перезатяжелил винт, но сейчас было холодно — винт врезался в воздух, как в густые сливки.
— Пьяные гады, — зло выдохнул он.
— Командир, давай на базу, — сказал Огурцов. — Гоняться сейчас за ними — пустое дело. Да и поздно, горючее на пределе. Чуть ли не весь день летаем. Сколько там еще осталось?
— Что, так и отпустим? — недоуменно спросил Сережка.
— А что сделаешь? У нас, кстати, такие гонки не предусмотрены заданием. Поломаем вертолет, кто отвечать будет?
Он ткнул пальцем в уходящий вездеход:
— С них как с гуся вода. Зачем нам под колеса лезть? Пусть едут.
Хлебников не ответил, опустился в грузовую кабину, заглянул в горловину дополнительной пятисотлитровой бочки:
— Бензина еще на час полета.
— Хорошо, — сузил глаза Поротов. — Еще можно пару заходов сделать.
Его захватил азарт погони, командир чувствовал себя уязвленным. Нет, пора остановить этих разбойников, пора! Хотя второй пилот в некоторой степени был прав: за такую самодеятельность могли и наказать.
— Командир, поздно уже, не успеем в поселок, — попытался остудить Поротова второй пилот.
— Перестань. Никуда не денутся твои унты.
Вездеход вновь стал приближаться. Он шел к лесу, там для него было спасение. Сидевшие в машине это прекрасно понимали. К тому же скоро должно было стемнеть: солнце уже цепляло макушки деревьев, небо было бесцветным, точно вылинявшим.
Поротов догнал вездеход, уравнял скорость и резко, словно молотом, ударил несколько раз колесом по кабине вездехода. Тот притормозил. Браконьеры растерялись, они не ожидали такого от вертолетчиков. Затем машина чуть-чуть отвернула в сторону, приоткрылась дверка, высунулся тонкий, как жало змеи, ствол. В ту же секунду по днищу вертолета точно вытянули бичом. Вертолет накренился, едва не зацепил несущим винтом за землю. Поротов выровнял вертолет, набрал высоту.