Почувствуй
Шрифт:
Да и Юля появилась. Стало не до той тусовки. Я решил всё же поступить в мед, стать крутым спецом, как старший брат. Ну и всё такое.
Богдану мой игнор не понравился, но мне было плевать.
– От телки идешь? – спросил он. – Той самой элитной, с которой никак не познакомишь? Может, завтра приведешь к нам?
Он сказал «телки».
Слово за слово и я двинул ему пару раз. После чего меня избили так, что домой едва добрался, уделал в крови всё, что только можно. Бабулю перепугал страшно, она к тому времени успела отвыкнуть от моей битой
Даже когда я просто об этом думаю, впадаю в бешенство.
Каждый раз, когда Богдан меня видел, а видел он меня часто, мы же соседи, он доставал кулон из–под маяки и засовывал в рот. Я каждый раз реагировал и каждый раз он меня бил. Просто потому что был старше и сильнее.
Как меня плющило и рвало на части не описать словами. Юле наврал, что потерял. Она, как назло, не бросила за это, а наоборот, начала успокаивать. Подарила плетеный браслет, который я в дальнейшем честно случайно утопил. А этот кулон... Сука, он спать мне не давал ночами. Я бредил им. Поперся на секцию, где регулярно получал по морде, чтобы научиться драться как следует.
Каково было мое удивление, когда туда же начал ходить этот конопатый придурок из универа. Что, для мажора не нашлось спортклуба получше? Потом выяснилось, что он его еще и купил! Что меня выбесило окончательно.
Захар оказался безбашенным, он словно боли не чувствовал, что меня лишь сильнее подстегнуло. Мы начали соревноваться и упахивать друг друга на ринге.
А потом как–то раз у меня случилась очередная стычка с этими упырями. Богдан всегда нападал минимум втроем. Захар ехал на тачке мимо и зачем–то остановился. Вмешался, поддержал. Тоже отхватил, но вдвоем мы их ушатали.
В тот вечер я отобрал свой кулон и отвел душу. Отомстил за всё. Больше меня не цепляли. После боя мы с Захаром напились в хлам в каком–то дешевом баре и я вдруг рассказал и про кулон, и про побои, в которых признаваться стремно. Захар ответил запросто:
– Меня всю жизнь пиздил старший брат да так, что перед глазами темнело. Думаешь, я просто так дурачок?
Он покрутил у виска.
– Бошка постоянно болит, уж не знаю, связано или нет. Называл рыжей мразью, а мать мою рыжей шлюхой. – Он улыбнулся и загадочно добавил: – Больше не будет. А спорт–клуб... – отмахнулся. – Похвастался отцу успехами на ринге, он купил мне клуб и велел — играться. Блть, фиг знает, что мне с ним делать. Но не возвращать же.
– Это круто. Честно. В голове не укладывается: свой собственный спортзал!
– Подозреваю, папашу злило, что я ходил в его клуб и мешал там клеить шлюх.
Мы заказали еще выпить.
Кулон я Юле, разумеется, не вернул. Целый год тварь конченная его на шее носила, Юля больше к нему не притронется. Но и выбросить почему–то рука не поднялась. Пока не решил, что делать. Так и валяется. А Юле я что получше потом куплю, как появится возможность.
Я паркую машину у дешевой СТОшки. Выхожу на улицу
– Говорил же, раньше привезут, – говорит, догоняя.
– Думаешь, боялись, что соскочим?
Пожимает плечами. Мы пожимаем механикам руки, перекидываемся парой слов и подходим к тачке. Переглядываемся. Стаскиваем брезент и глаза округляем. Захар не удерживается и просто орет:
– Ни хрена себе! Да она лучше чем на фото!
– Инджой, блть, – говорю в некотором ступоре. – Вау.
Некоторое время мы бегаем вокруг, рассматриваем, изучаем. Потом Захар протягивает сигарету. Благодарю кивком и достаю из кармана спички. Прикуриваю. Он тоже. Стоим, размышляем. Я говорю:
– Как он так–то? Лошара.
– Ага. До слез.
Мы оба смотрит на битый «Форд Мустанг» кабриолет. В идеальном состоянии, если не считать смятого переда.
– Починим, покрасим, будет как новенький, – говорит Захар. – Покатаемся, а потом еще и пол–ляма поднимем.
– Тихо ты, – обрываю. Механики могут услышать и подохренеть. Им–то процент достанется значительно меньше. У самого аж мурашки по телу, клянусь. Будущее играет яркими красками. – Всё круто. Но одна беда.
– Что еще?
– Продавать жалко.
Захар ржет, запрокинув голову. И отмахивается:
– Тут как с телками. Жалеть нельзя: каждая новая лучше предыдущей.
– С удовольствием посмотрю, как тебя скрутит какая–нибудь.
– Годам к шестидесяти. Двадцатилетняя сиськастая девственница. Ну что, отмечаем?
– Если только быстро.
Обещал Юле, что не буду задерживаться. Она–то дома в кровати с книжкой, нехорошо выйдет.
Глава 19
Юля
Мы с Любой выходили из универа, размышляя, чем займемся вечером, как мой сотовый завибрировал. Ева.
– Да?
– Юля, выручай. Труба полная! – затараторила начальница. – Таня заболела, Егор недоступен, Марина уже загружена до предела. Больше некому.
– Ева, так уже времени сколько! Я не могу, сказала же.
– Плачу в полтора раза больше.
Аж ногой топаю от раздражения.
– Ев, блин! А завтра ты нам с Матвеем не хочешь заплатить по новому тарифу? Я же предупреждала, что никак. У меня потом проблемы будут.
– Пожалуйста! Я буду твоей должницей. Юлечка!
Я вздохнула.
– А какие костюмы?
– Амонг ас.
Там лицо закрыто. Бросила растерянный взгляд на Любашу, та подняла руки и истошно покачала головой, дескать, даже не проси. Я закивала, как бы говоря: «Придется». Она прошептала: «Ни за что».
И вот в начале девятого мы стоим на улице. Теплый сентябрьский воздух приятно окутывает, моя косуха расстегнута, а шарф зажат в руке. Ветра нет, поразительно–теплая осень. И всё же отчего–то хочется поежиться.
– Можешь ехать, всё нормально, – тороплю я, взглянув на часы, а потом опасливо по сторонам. – У тебя, наверное, есть планы на пятницу. Мы и так задержались.