Под акацией Запада
Шрифт:
Глава 7
Служанка Красавицы Изэт долго намыливала спину царицы, перед тем как вылить на ее стройное тело теплую ароматную воду. Она использовала вещество, богатое сапонином, извлеченное из кожуры и мякоти плода баланита, драгоценного и плодородного дерева. Задумавшись, царица Египта полностью подчинилась служанкам, заботившимся о ее красоте. Слуга принес Изэт чашу холодного молока.
В Пи-Рамзесе Красавица Изэт чувствовала себя лучше, чем в Фивах. Там, на западном берегу в Долине Цариц, находилась гробница Нефертари и ее часовня в Доме Рамзеса, где Фараон часто совершал священные ритуалы; здесь же, в столице, построенной царем, жизнь била ключом, и люди меньше думали о прошлом и загробной жизни.
Изэт посмотрела на себя в зеркало из полированной бронзы, сделанное в форме диска, ручка которого изображала обнаженную женщину с длинными ногами и с зонтиком из папируса.
Да, она была еще красива, ее кожа нежна, как драгоценная ткань, лицо сохранило необыкновенную свежесть, в глазах светилась любовь. Но ее красота меркла в сравнении с красотой Нефертари, и она была благодарна Рамзесу за то, что он не солгал ей, обещая, что однажды забудет свою первую Великую Супругу. Изэт не ревновала к Нефертари; наоборот, ей ее недоставало. Никогда Красавица Изэт не стремилась занять ее место; подарить Рамзесу двух сыновей было достаточно для счастья.
Какие они были разные! Тридцатисемилетний Ка, обладающий высшим священным саном, и двадцатисемилетний Меренптах, имеющий крепкое телосложение и проявляющий явную склонность к военной службе. Возможно, один из них станет управлять Египтом. Но Рамзес мог выбрать также наследником одного из многочисленных «царских сыновей», многие из которых являлись блестящими администраторами.
Изэт не стремилась к власти и не думала о будущем. Она каждое мгновение наслаждалась чудом, которое ей уготовила судьба. Жить рядом с Рамзесом, участвовать вместе с ним в официальных церемониях, видеть, как он правит Двумя Землями…
Есть ли более чудесная жизнь?
Служанка заплела волосы царицы, надушила их миррой, затем надела короткий парик, и на него водрузила диадему из жемчуга и сердолика:
— Простите за вольность, но Ваше Величество так очаровательны!
Изэт улыбнулась. Она должна оставаться красивой для Рамзеса, чтобы заставить его забыть о прошедших годах, о том, что молодость мимолетна.
Он вошел в тот момент, когда она вставала. Ни один мужчина не мог сравниться с ним, ни один не обладал его умом, силой и величественной осанкой. Боги дали ему все, и он возвратил этот дар своей стране.
— Рамзес! Я еще не одета.
— Я должен с тобой поговорить о важном деле.
Красавица Изэт боялась этого испытания. Нефертари умела править, она — нет. Ее ужасала причастность к управлению государством.
— Любое твое решение будет правильным.
— Это касается непосредственно тебя, Изэт.
— Меня? Клянусь тебе, я ни в чем не принимала участия…
— Речь идет о тебе лично, и это связано с миром.
— Объясни, пожалуйста!
— Хаттусили требует, чтобы я женился на его дочери.
— Почему бы и нет?
— Он требует большего, чтобы она стала Великой Супругой Фараона.
На мгновение Красавица Изэт застыла, ее глаза наполнились слезами. Чудо закончилось. Ей нужно уступить место молодой и красивой хеттке, символу сердечного согласия между Египтом и Хеттской империей. На весах политики Изэт весила меньше, чем перышко.
— Решение за тобой, — сказал Рамзес, — ты согласна отказаться от своего сана и удалиться?
Царица жалко улыбнулась:
— Должно быть, эта хеттская принцесса очень молода…
— Ее возраст не имеет никакого значения.
— Ты сделал меня счастливой, Рамзес, твое желание — это желание Египта.
— Значит, ты подчиняешься.
— Было бы преступным стать помехой для мира.
— Что ж, а я не подчиняюсь! Император хеттов никогда не будет диктовать условия Фараону Египта. Мы не варварский народ и не считаем своих женщин низшими существами. Какой повелитель Двух Земель осмелился бы когда-нибудь развестись с Великой Супругой Фараона, которая причастна к управлению страной? И это меня, Рамзеса, какой-то анатолийский волк смеет просить нарушить закон наших предков!
Рамзес нежно взял Изэт за руки:
— Ты говорила в пользу Египта, как должна была сделать настоящая царица, теперь действовать буду я.
Проникнув в одно из самых больших окон, освещавших просторный кабинет Рамзеса, свет заходящего солнца озолотил статую Сети. Статуя Фараона, казалось, вот-вот оживет благодаря волшебству скульптора и ритуальным обрядам, совершаемым ежедневно, с помощью их магии душа Сети общалась с Рамзесом, когда вечерняя тишина украшалась божественным великолепием.
Белые стены, большой стол, на котором лежала карта Ближнего Востока, кресло с прямой спинкой для Фараона, соломенные стулья для посетителей, полки с книгами, посвященными охране царской души, и шкаф с папирусами — таково было строгое убранство помещения, где Рамзес Великий один принимал решения, определяющие будущее страны.
Фараон спросил совета у мудрецов Дома Жизни в Гелиополисе, у верховных жрецов, стоявших во главе больших храмов, у Амени, визиря, сановников, затеТя закрылся в своем кабинете и разговаривал с душой своего отца. В былые времена он поговорил бы с Нефертари и Туйей; Красавица Изэт, увы, не могла оказать ему подобной помощи. Бремя одиночества росло; вскоре ему предстояло подвергнуть испытанию двух своих сыновей, чтобы узнать, кто из них способен продолжить дело, начатое первым Фараоном.
Египет был и силен и слаб. Силен, потому что Закон Маат продолжал существовать и действовать, преодолевая людское ничтожество; слаб, потому что мир менялся, все больше и больше уступая место жестокости, алчности и эгоизму. Безусловно, фараоны будут до конца бороться, чтобы царствовала богиня Маат, воплощение вечного закона, справедливости, любви, связывающей между собой стихии и составляющие жизни. Ибо они знали, что без Маат мир станет полем битвы, где варвары будут сражаться все ожесточеннее за увеличение своих привилегий и уничтожение веры в богов.