Под акацией Запада
Шрифт:
Утвердить Маат вместо хаоса, насилия, несправедливости, лжи и ненависти — такова была задача Фараона, выполняемая при содействии невидимых сил. А то, что требовал император хеттов — противоречило Маат.
Стражник впустил Аша, одетого в льняную тунику и элегантную рубашку с длинными рукавами.
— Я бы не хотел работать в таком кабинете, как этот, — сказал он Рамзесу, — он и впрямь слишком прост и строг.
— Мой отец не любил пышной обстановки, я тоже.
— Да, быть Фараоном не простое занятие, те, кто тебе завидуют, дураки или неверующие. Твое Величество приняло решение?
— Я принял решение.
— Мне удалось тебя убедить?
— Нет, Аша.
Верховный сановник посмотрел на карту Ближнего Востока:
— Этого я и боялся.
— Требования Хаттусили — это оскорбление. Согласиться на них — значит нарушить Закон Фараонов.
Аша ткнул указательным пальцем на территорию Хеттской империи:
— Отказ равноценен объявлению войны, государь.
— Ты осуждаешь мое решение?
— Это решение Фараона и Рамзеса Великого. Твой отец поступил бы так же.
— Ты испытывал меня?
— Я выполнял свою работу и стремился сохранить мир. Разве был бы я другом Рамзеса, если б не подверг его испытанию?
Фараон улыбнулся.
— Когда Твое Величество отдаст приказ о выступлении войск на север?
— Глава моего дипломатического ведомства весьма мрачно рассматривает ситуацию.
— Твой отказ вызовет ярость Хаттусили, и он не замедлит начать военные действия.
— Ты не доверяешь себе, Аша.
— Я всего лишь реально оцениваю создавшееся положение.
— Если кто и может спасти мир, так это ты.
— Иначе говоря, Фараон приказывает мне отправиться в Хаттусу, чтобы убедить хеттского императора отказаться от своих требований.
— Ты читаешь мои мысли.
— На сей раз богиня удачи нам не поможет.
— Аша… Разве ты не совершал подобных подвигов?
— Я постарел, государь.
— Значит, у тебя есть опыт, обретенный с годами! Одними разговорами делу не поможешь. Нужно действовать, проявить твердость и волю.
Дипломат нахмурил брови, он думал, что хорошо знает Рамзеса, но Фараон снова удивил его.
— Мы заключили договор о взаимопомощи с нашим большим другом Хаттусили, — продолжил царь, — ты объяснишь ему, что я опасаюсь нападения ливийцев на западные территории Египта. Со времени установления мира наше вооружение устарело, у нас не хватает железа. Ты попросишь хеттского императора, согласно подписанным соглашениям, поставить нам его в большом количестве. Благодаря этому мы сможем защитить страну от врага.
Сбитый с толку Аша скрестил руки:
— Так вот в чем состоит мой визит в Хаттусу?
— Я забыл об одном условии, я требую доставить железо немедленно.
Глава 8
Ка, сын Рамзеса и Красавицы Изэт, испытывал истинную страсть к произведениям мудрецов и памятникам Древней империи времен пирамид. Суровое лицо, темно-синие глаза, худощавый, с тяжелой походкой из-за больных суставов, таков был Ка, величайший ученый Египта, прославившийся единоборством с Моисеем, сумев противопоставить свои знания магическим фокусам еврея. Он твердой рукой управлял жрецами бога Птаха в Мемфисе. С давних пор Ка отказался от мирских забот, чтобы изучать скрытые силы, проявлявшиеся в воздухе и камне, воде и дереве.
Дом Жизни в Гелиополисе хранил «души света», то есть архивы, датированные золотым веком, когда фараоны строили пирамиды, а мудрецы составляли ритуалы. Не проникли ли они в ту благословенную эпоху в тайны жизни и смерти? Древние мудрецы не только исследовали тайны мироздания, но и записывали сведения о них на папирусах, чтобы передать свои знания будущим поколениям.
Признанный всеми лучшим знатоком традиции, Ка был избран исполнителем ритуалов в честь большого праздника Рамзеса, знаменующего тридцатую годовщину его царствования. На исходе столь долгого периода правления магическая сила Фараона считалась исчерпанной, поэтому было необходимо собрать вокруг него всех богов и богинь, чтобы их сверхъестественная сила придала царю новую энергию. Тщетно злые духи пытались воспротивиться возрождению Рамзеса.
Ка не ограничился изучением магических книг; им обуревали обширные замыслы, такие обширные, что ему понадобилась помощь Фараона. Перед тем как поделиться своими мечтами с отцом, он решил осуществить часть замысла. Вот почему на заре Ка ходил по каменоломне Красной горы у Гелиополиса, чтобы найти там глыбы кварцита. Согласно мифу, в этих местах боги убили восставших против света людей, и их кровь навеки пропитала камень.
Хотя он не был ни каменотесом, ни скульптором, Ка инстинктивно чувствовал скрытую энергию необработанной породы.
— Что ты ищешь, сын мой?
Освещенный лучами яркого солнца, которое, победив сумерки, царило над пустыней, Рамзес смотрел на Ка.
Старший сын царя затаил дыхание. Ка знал, что Нефертари пожертвовала жизнью, чтобы спасти его от сглаза черного мага, и он иногда задавался вопросом, не потому ли Рамзес так равнодушен к нему.
— Ты ошибаешься, Ка, мне не в чем тебя упрекнуть.
— Ты угадал мои самые сокровенные мысли!
— Разве ты не хотел меня видеть?
— Я думал, что ты в Фивах, а ты — на Красной горе.
— Большая опасность угрожает Египту, я должен противостоять ей. Мне было необходимо поразмышлять здесь.
— Разве у нас не мир с хеттами?
— Возможно, речь идет только о перемирии.
— Ты избежишь войны или выиграешь ее… Что бы ни случилось, ты сумеешь оградить Египет от несчастья.
— Ты не хочешь помочь мне?
— Политика… Нет, я на это не способен. И твое царствование продлится долго, если ты будешь соблюдать обряды предков. Вот об этом я хотел бы с тобой поговорить.