Под барабанный бой
Шрифт:
— Извините, сержант… Но дров нет во всем лагере, ни единой веточки.
— Когда нет дров, обходятся без них, но кофе все-таки разогревают. Давай сюда свечи!
Зуав передал командиру требуемое. Питух поставил свечи между камней под котелком и сказал:
— Видишь, толстяк? Вот тебе и огонь, и теплый кофе, и свет такой, что можно разглядеть цвет глаз. А теперь тащи свинину. У нас будет великолепный ужин, который не снился и самому комполка. Господин поручик, что вы скажете?
— Я согласен, черт возьми!
— А ты, Франкур?
— Спрашиваешь!
— Отлично. Сначала пусть поработают зубы и желудок, а потом
После ужина Питух подошел к пленному и развязал его.
— Ты участвовал в похищении младенца, который нам очень дорог, — начал допрос Жан Оторва. — Отвечай, кто приказал украсть ребенка, кто твои сообщники? Если скажешь, обещаю сохранить тебе жизнь.
На вид пленному было не более двадцати пяти. Смуглый, как магрибинец [99] , с короткой бородкой и черными густыми вьющимися волосами, он только бросал на зуавов враждебные взгляды, но не отвечал.
99
Магриб — обширный регион, охватывающий значительную часть Северо-Западной Африки; в других случаях так называют только расположенную тут страну Марокко.
— Ты понимаешь по-французски? — спросил лейтенант.
Пленный молчал. Тогда горнист повторил вопросы на плохом, но вполне понятном итальянском. Ответа не последовало. Оторва пожал плечами:
— Даю тебе пятнадцать минут на размышление. Если по истечении этого срока я не получу ответа, предстанешь перед судьями, которые выносят в основном смертные приговоры.
Незнакомец и бровью не повел, как будто слова относились не к нему. Прошла минута. Вдруг капрал, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
— Обозный, возьми свечку и посвети мне!
Зуав вспомнил о таинственных бумагах, изъятых у гренадера. Молодой человек вытащил их из кошелька и при свете свечи стал быстро читать. Оторва и Питух с любопытством смотрели на него. Закончив чтение, Франкур спрятал документы и на минуту задумался. Загадочная улыбка мелькнула на его губах.
— Разрешите сказать несколько слов пленному? — вполголоса обратился он к командиру.
— Говори, дружище.
Франкур повернулся к незнакомцу:
— Ты прекрасно слышишь и прекрасно понимаешь меня, хоть и прикидываешься глухонемым. Ты не похож на сельского парня из Ломбардии, не смахиваешь и на дикаря-мародера, несмотря на цыганскую внешность… У тебя тонкие пальцы, элегантные сапоги, белоснежное белье… Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты — один из семерых…
Пленный невольно вздрогнул. Это заметили все, так как Обозный держал свечу перед самым лицом незнакомца.
— Я говорю, — спокойно продолжал капрал, — о заговорщиках из подземелья фермы Сан-Пьетро, что прятали лица под черными капюшонами с дырками для глаз.
Тяжелый вздох невольно вырвался у преступника. Неужели, руководствуясь интуицией, Франкур напал на правильный след? А может быть, вздох свидетельствовал о смертельной усталости незнакомца?
— Эти бандиты говорили об организации покушений на суверенных союзников, воюющих за освобождение Италии. И господа из «Тюгенбунда» не теряли времени даром.
Не знакомец, казалось, не реагировал. Однако Обозному, стоявшему ближе всех к пленному, было видно, как у того пот выступил на лбу.
— Но ваши планы провалились! — снова заговорил капрал. — Виктор-Эммануил не выпил яд, а пуля гренадера не убила Наполеона III.
Внезапно лицо незнакомца покраснело до корней волос, затем побледнело, по телу пробежала судорога, но не последовало ни звука, ни вздоха. Франкур нанес последний удар.
— Мы знаем всех членов пресловутой организации «За непорочные связи» и скоро истребим их. Сомневаешься? Что ж, посмотрим! Ты, вероятно, из Сицилии? Нет?.. Из Пьемонта или Милана? Так и не ответишь? Наверное, из Тироля?.. Или из Вены, а может быть, из Венеции? Имеешь ли ты право носить золотое кольцо?.. О! Скорее всего ты седьмой, человек с платиновым перстнем. Отвечай, и ты спасешь свою шкуру.
Незнакомец, шумно втянув носом воздух, воскликнул на плохом французском языке с сильным итальянским акцентом:
— Ты — сам черт! Дьявол в красных штанах!
— Значит, ты признаешься? — капрал.
— Ничего я не признаю. Я патриот и борюсь за освобождение моей страны…
— Воруя оружие у освободителей…
— О! Это мелочь…
— Вот как? Ладно, довольно болтовни! Где ребенок?
— Я буду жить?
— Мы сохраним тебе жизнь.
— А свободу?
— Это зависит от главнокомандующего.
— Дьявол!
— Если ты предоставишь ему точные сведения об армии противника, возможно, он вернет тебе свободу.
— Пусть меня отведут в Суа-Экалленца, и я расскажу много важных вещей.
— Не торопись! То молчал, как пень, теперь тараторишь, как сорока.
От французов не укрылась мгновенная перемена в поведении пленного, заставившая усомниться в искренности его слов. Если бы у солдат было время поразмыслить, они бы поняли маневр итальянца, который старался отвлечь внимание своих противников от тайного общества и его членов. Молодые люди были солдатами, а не полицейскими, которые постарались бы извлечь максимум информации. Зуавам важно было узнать, что стало с маленьким Виктором Палестро, где его искать, в остальном, считали они, разберется майор.
Франкур продолжал допрос:
— Рассказывай по порядку обо всем, что знаешь. Но если ты обманешь, я пристрелю тебя, как собаку.
— Обещаю говорить правду, — заверил присутствующих итальянец.
— Почему украли ребенка?
— Не знаю.
— Где его родители?
— Не знаю. Клянусь Святой Мадонной, не знаю!
— Куда его отвезли?
— В Милан… Во дворец Амальфи.
— Как ты сказал? — переспросил зуав. — Во дворец Амальфи?
В памяти возник образ прекрасной итальянки. «Вам надо только назвать себя и сказать: „Я хочу поговорить с синьориной Беттиной“.
ГЛАВА 5
Разрешение получено. — Свобода действий. — Обозный спасает себе жизнь. — В Милане. — Триумфальное шествие троих зуавов. — Дворец Амальфи. — Статуя Святого отца. — Хорошо поели, но слишком много выпили. — Апартаменты для полковника. — Не надо путать подношения с сапогами. — Приказ и недоразумение. — Драка.