Под белой мантией
Шрифт:
После того как каждый член комиссии написал фамилию кандидата, листки собрали, перемешали и развернули. На всей листках стояла фамилия профессора А.
Решение конкурсной комиссии надо было доложить президиуму. П. А. Прянов сказал, что его «вызывают в важное учреждение», на президиум не пошёл.
— Решение комиссии докладывал я, — продолжал Ребров. После доклада члены правления некоторое время молчали.
Первым заговорил профессор Аркисян.
— Ай-яй! — с притворным удивлением воскликнул он. — Я не знал, что вы так враждебно настроены по отношению к профессору Н.
— При чём тут враждебность и моё мнение? —
Меня поддержал присутствовавший на заседании президиума профессор Горов Борис Григорьевич.
На собрании, как и следовало ожидать, профессор А. прошёл в правление абсолютным большинством голосов.
Наступила заминка. Объявили перерыв. Президиум вместе с облздравом пошли на совещание. Через некоторое время объявили, что имеется ещё одно место в правлении. На него, вопреки уставу, без объявления в газете, не принимая во внимание других кандидатов, поставили на голосование одну кандидату профессора Н. Несмотря на то что у него не было конкурентов, он прошёл в правление только после третьего тура голосования. Особенно настойчиво ходатайствовал за профессора Н. сам председатель правления общества профессор Акулов, который был избираем председателем двух созывов и пользовался большим авторитетом у медиков. Они предполагали избрать его опять.
Когда он пришёл на заседание конкурсной комиссии и стал просить поставить профессора Н. на первое место, один из членов комиссии и говорит:
— Что вы так хлопочете о нём? Просите, чтобы мы пошли против своей совести. А зачем это вам?
— Вы знаете, облздрав на меня нажимает. Требуют, чтобы его провели в правление во что бы то ни стало.
— Как бы он вас за ваше ходатайство не «столкнул» с председательского места да сам бы не сел на него, — сказал другой член комиссии профессору Акулову.
— Ну, до этого дело не дойдёт, — уверенно сказал председатель. — Но членом правления его можно избрать. Хоть учёный он и небольшой, зато очень активный молодой человек.
Через час после окончания выборов учёные снова собрались на общее собрание общества для избрания председателя и членов президиума медицинского общества.
Один из сидящих в президиуме встаёт и вносит предложение избрать председателем профессора Н.
Все учёные открыли рот от удивления. Председатель же сидел бледный, с красными пятнами на лице и шее. Похоже было, что это для него было совершенно неожиданно, что никто из инициаторов не нашёл нужным поставить его в известность о кандидатуре председателя. После нескольких перебаллотировок профессор Н. был избран председателем правления медицинского общества города.
В тот же день члены комиссии уже в кулуарах, стоя около лестницы, обсуждали итоги выборов. В то время по лестнице поднимался бывший председатель. Поравнявшись с членами комиссии, он, взглянув на того, кто его предупреждал о профессоре Н., сказал:
— Вы как пророк — далеко вперёд видите! Как вы это догадались, что они что-то замышляют, не согласовав со мной?
— Мы ничего не знали, но возня вокруг этой кандидатуры была слишком активной и показалась нам подозрительной.
Между тем председатель, привыкший, чтобы к нему относились с уважением — он своими научными трудами и самоотверженной работой заслуживал этого, — тяжело переживал эту историю. Сразу же после заседания он слёг в постель и долго не мог работать. Он, но существу, так
Рассказ Александра Ивановича Реброва напомнил мне все эти и последующие события, которые происходили на моих глазах, но были мне тогда не совсем понятны. Только после рассказа Александра Ивановича всё это у меня встало на свои места, и становилось понятным поведение многих членов правления общества и облздравотдела.
Между тем Александр Иванович продолжал свой рассказ:
— Прошло несколько месяцев относительного спокойствия. Однажды, зайдя в правление медицинского общества, я увидел Бориса Григорьевича Горова, который казался несколько смущённым.
— Что-то в президиум меня вызывают. Не понимаю, зачем я им понадобился?
Через час мы снова встретились в коридоре общества. Борис Григорьевич был сильно взволнован.
— Вы представляете себе, Александр Иванович, такого ещё медицинское общество не знало. Когда я пришёл в президиум, они без всяких обиняков заявили мне, что меня снимают с должности директора института, где я работал 40 лет, из них 20 — в должности директора. Как вы знаете, я заменил умершего основателя этого института Николая Николаевича Руденко!..
— Какая же причина вашего увольнения? — с удивлением спросил я.
— Причин никаких нет. По возрасту, говорят, вам уже давно пора уходить. А место нам нужно для другого. По-моему, всё связано с прошлыми выборами.
— Это вы имеете в виду работу нашей конкурсной комиссии?
— Конечно.
— Не может быть, чтобы учёный показал себя таким мелочным.
— Нет, вы его не знаете. Чтобы сделать карьеру, он способен на всё.
— Кого же прочат на ваше место?
— Переводят из другого города нашей области профессора А. И. Рутяна, моего ученика, которого я всегда принимал у себя как родного и который клялся в своей преданности.
Так накануне своего 70-летнего юбилея был смещён с должности директора в полном расцвете творческих сил один из крупнейших учёных Б. Г. Горов.
Все были возмущены таким отношением к учёному. Он был в полной форме, физически здоровым и крепким, выглядел моложе своих лет, а главное, имел ясную, светлую голову.
Новый директор А. И. Рутян должен быть утверждён в этой должности на сессии правления общества путём тайного голосования. Абсолютным большинством голосов он не был утверждён директором. Однако, вопреки уставу, оставлен в этой должности. Три года подряд эту кандидатуру ставили на утверждение каждый раз проваливали абсолютным большинством голосов. Так непопулярна была его кандидатура и как учёного, и как человека. Однако на должности директора он оставался вопреки уставу.
Б. Г. Горов, окружённый симпатиями и сочувствием всех учёных, продолжал трудиться уже вне стен родного института, занимаясь в основном творческим трудом.
Но почему-то его лишили возможности отдавать народу в полном объёме свой талант и свои знания.
А в это время А. И. Рутян, который был моложе своего предшественника, только числился директором, а время проводил в больнице. За три года его баллотировки на должность директор он перенёс три инфаркта. При последнем у него началась фибрилляция желудочков, для снятия которой ему свыше тридцати раз применили дефибриллятор.