Под грифом «Любой ценой»
Шрифт:
Антон стал вспоминать все операции в Грузии. Вообще, они особо в этой стране не светились. Конечно, были такие, кто знал Джина и Шамана под другими именами и фамилиями, но вероятность встречи с ними была ничтожно мала.
Антон убрал книжку с лица и сел.
– Чего, зажарился? – не поворачивая головы, спросил лежавший на соседнем лежаке Дрон.
– Не по себе что-то, – признался Антон. Хотелось, чтобы кто-то попытался его переубедить и успокоить.
– Брось. – Дрон взял лежавшую сбоку шляпу, водрузил ее на голову и тоже сел.
Антон огляделся по сторонам.
– У них последний
– Ты же говорил… – Дрон осекся, так как к ним подошла женщина и расстелила рядом на камнях огромное полотенце.
Но Антон понял, что хотел сказать Василий. Родимов заверил, что сотруднику «глубокого бурения» смежников, внедренному в руководящий аппарат МВД Грузии, удалось изъять из базы данных материал на их офицеров. Обычная формальность. То, что не может сделать специальное подразделение, делают те, кому это под силу. Так или иначе, но подобные моменты постоянно на контроле. Иногда на обеспечение работы одного сотрудника задействуются десятки самых разных специалистов.
– Все равно, – глядя на море, тихо произнес Антон, – мало ли что.
– Сплюнь, – постучал кулаком по лежаку Дрон.
– Уже слюны нет плеваться, – грустно пошутил Антон.
– Вы уходите? – раздался за спиной голос.
Антон обернулся. Молодой мужчина в шортах и майке вопросительно смотрел на него. Рядом стояла худенькая голубоглазая девушка.
– Уходим, – кивнул он, взял полотенце и встал.
Дрон последовал его примеру.
– Я уверен, все будет нормально, – направляясь к лестнице, сказал он. – Увидишь, скоро выйдут на связь.
– Только вот вопрос, как они свяжутся? С собой у них телефонов нет. Если все сложится и они окажутся на базе подготовки, тем более не будет такой возможности. Мы засунули их туда безо всякого обеспечения…
Лишь сегодня утром Банкет выезжал почти к границе, где нашел телефон Шамана. Мощности батареи хватало лишь на редкие сигналы радиомаяка в экономичном режиме. Все указывало на то, что «горцы» ушли в Грузию, форсировав реку в районе небольшого селения Зени. Тащить с собой в логово диверсантов аппарат было нельзя, его наверняка бы проверили, и провал обеспечен. Но у них было много вариантов связаться с тем же Родимовым. Обычно на такой случай каждый держит в голове несколько телефонных номеров в Москве. По ним ответит специально подготовленный сотрудник, возможно, и женщина. Человеку, вышедшему на связь, нужно быть готовым к этому. Он может начать имитировать разговор с женой, любовницей, братом. Есть вариант наладить связь и через Интернет. На этот случай существуют специальные сайты, замаскированные подо что угодно, и пароли, которые каждый находящийся в любой точке мира офицер носит в голове на все случаи жизни. Вариантов много. Другой вопрос, где они находятся и в какой степени им доверяют.
– Кто этот человек? – Лордкипанидзе положил перед Джином снимок, на котором он был запечатлен в обществе Салауддина Алиханова, и ткнул пальцем в Мухмата.
– Это помощник Салауддина, – бросив на фотографию взгляд, ответил Джин. – Мухмат зовут. Он из Гудермеса. Его отец погиб в Грозном еще при Дудаеве. Хороший был воин. Откуда она у вас? Мы прятали их в
– Плохо прятали, раз нашли, – улыбнулся одними губами грузин. – Или хотели этого? Хороший фотомонтаж. Ваши друзья из ФСБ знают свое дело.
– Послушай, ты! – Джин подался через стол вперед. Одновременно боковым зрением он заметил, как напряглись двое стоявших у стены мордоворотов в масках с прорезями для глаз и рта. В руках они держали резиновые дубинки.
– Тихо! – нахмурился грузин. – Если не хочешь, чтобы я допрашивал тебя связанным, не делай резких движений.
– Разве я делал? – возмутился Джин. – Раз ты еще живой, значит, я спокойно сижу. Или думаешь, боюсь этих заморышей? – показал он рукой на мордоворотов. – Не пойму, зачем мы вам помогли? Вам нечем заняться? Лучше учите своих людей воевать. Абесалом, не успев дойти до Сухуми, половину отряда потерял. Один и вовсе сам ушел. Это потому, что вы делом не занимаетесь. Своих лучше допрашивайте.
По тому, как Лордкипанидзе переменился в лице, стало ясно, Джин задел его за живое.
– У нас есть все основания считать, что вы оказались в подразделении Ходжавы в результате тщательно спланированной операции русских спецслужб, – завел старую пластинку грузин.
– Какое такое подразделение? – сделал вид, будто удивился, Джин. – Этих нытиков ты называешь подразделением? Он сам умолял нас пойти с ним!
– Хорошо, – устало поднял руки Лордкипанидзе. – И все же вы не ответили, зачем вам, находящимся в розыске моджахедам, прятать в машине такой опасный компромат?
– Будь по-твоему, – Джин поскреб пальцами заросший подбородок, – я расскажу. В России нас ищут. У себя на родине мы можем жить только в лесу, а сейчас это тяжело. Мы с Шамилем остались одни. Какой от нас толк? Еды и денег нет, патронов тоже. Все базы уничтожены. Идти в другой отряд не хотим, мало того, что его еще надо найти, так там придется заново зарабатывать авторитет. Выход один, добраться до наших братьев в Турции и просить у них помощи. Если дадут денег, мы можем вернуться и собрать свой отряд. А как доказать, что я воевал в отряде Салауддина, если почти весь он погиб?
– Вот и мне интересно, почему вы остались живы? – прищурил и без того заплывшие жиром глазки грузин.
– Разве плохо? – удивился Джин. – Салауддин пошел на встречу с гудермесским амиром. С собой взял четырех моджахедов. Мы остались в лагере. Такова была его воля.
Грузин открыл лежащую перед ним папку и взял лист с компьютерным текстом.
– Я держу в руках результаты вашей проверки на «детекторе лжи», – посмотрел он на Джина. – Объясни, почему на вопрос «сотрудничаете вы или нет с ФСБ» ваш ответ противоречит показаниям прибора?
– Это обидный вопрос! – Джин сжал кулаки.
– Но аналогично повел себя полиграф и при следующем вопросе…
– Работаю я или нет на ГРУ? – вспомнил Джин и улыбнулся. – Мы вам в самом начале сказали: была первая война, я и мой брат воевали на стороне Дудаева. Наш командир был Ямадаев. Потом нас обманули агенты ГРУ. Многие тогда перешли на сторону Кадырова. Тогда из нас сделали батальон «Восток». Когда началась вторая война, я, Шамиль и еще многие моджахеды ушли обратно. Поэтому твой прибор говорит правду.