Под грифом «Любой ценой»
Шрифт:
– Ну, что? – Антон переключил скорость.
– Сначала по-своему балакал, – поморщился Дрон, – кажется, с женой. Сейчас говорит уже на русском… Да, с приехавшим отдыхающим. Постой! – Он вдруг нахмурился.
Антон насторожился и сбавил скорость. Неужели что-то есть? Дрон продолжал сосредоточенно смотреть перед собой. Заподозрив, что они, наконец, подловили хитреца-абхаза, Антон прижался к обочине и встал.
– Чего?
– Сам послушай. – Дрон с победным видом несколько раз надавил на кнопку, перематывая запись, установил ее на начало заинтересовавшего его эпизода и протянул ему один из телефонов.
Антон вставил его в ушную раковину.
– …девушка, звали Вика? – раздался голос Гызмала.
– Так вы все знаете? – ответил
– Что я должен знать?
– Что Вика работает на ФСБ…
Дослушав диалог, Антон вынул микрофон и снова завел двигатель.
– Пока мне ничего не ясно. Кто этот человек?
– Не знаю, – пожал плечами Дрон. – Судя по всему, какая-то важная шишка, которую сопровождала эта самая Вика…
– И которую он в Адлере двинул по голове будильником, – договорил за него Антон.
– Может, чистой воды криминал? – спросил Дрон.
– Возможно, – согласился Антон. – Тем не менее надо узнать, кто был у Гызмала.
– Как?
– Просто. – Антон сбавил скорость и развернулся на перекрестке. – Он повез его в санаторий. Сейчас на компьютере посмотришь время диалога. До любого санатория здесь не больше пятнадцати минут езды. Прибавляем их, а по книгам записи регистрации вычисляем, кого привезли и куда поселили.
– Нам придется проверять все санатории, – протянул Дрон.
– А я не думал, что ты такой тупой, – улыбнулся Антон.
– Точно, – ударил себя ладонью по лбу Дрон. – Ведь Гызмал трется именно у нашего.
– И грузины тренировались производить закладку у нас, – торжественным голосом напомнил Антон.
– Неужели скоро узнаем, чего они мутят? – оживился Дрон.
Как Антон и предполагал, проблем с установлением личности приехавшего на отдых не было. Он выехал с Гызмалом в одиннадцать вечера. Дрон быстро узнал имя отдыхающего. Им оказался некто Тихонов Глеб Васильевич. Ввиду того, что санаторий ведомственный, не составило труда уточнить, что представляет собой этот человек. Вскоре Антон уже знал, что Тихонов является одним из разработчиков новейшей системы управления наведения ракет «земля – воздух». Еще Родимов сообщил, что конструктор переживает серьезные трудности. Недавно у него сильно пострадал сын, его сбили машиной. Личность водителя установлена, но к ответу его так и не привлекли, – слишком высоко сидел папа. В настоящий момент сын с женой переправлены в Израиль, где он находится в одной из частных клиник.
– Тихонов что, собрался бежать в Грузию? – удивился Дрон, выслушав Антона.
– Все возможно. Кто-то хочет получить в свое распоряжение высококлассного специалиста, а заодно и секреты передовых российских разработок.
– Как поступим?
– Пока лишь ограничимся наблюдением, – принял решение Антон. – Поэтому при первой возможности нужно установить на прослушку его номер.
– Не вопрос, – кивнул Дрон.
Когда в коридоре раздались шаги дежурного, Джин уже не спал. Он был уверен: Шаман тоже проснулся, просто, как и он, не подает виду. Они привыкли вставать до рассвета. Здесь же, на базе МВД, подъем был в шесть. Подходила к концу первая неделя их в новом качестве, теперь они – кадеты учебного подразделения. Только вот вопрос, поверили им или нет? Хотя в подобных структурах до конца никому не верят. Не исключено, что грузины заподозрили подвох. Пять дней до этого они тянули из чеченцев жилы. Хотя Джин был уверен, они еще легко отделались. Большую роль в том, что активная фаза их проверки кончилась так быстро, сыграло знакомство с Абесаломом и участие в операции.
Самыми неприятными были последние трое суток. Джина перевели в нечто, напоминающее каменный мешок. Отшлифованные черные доски узких нар, серые стены, небольшое, размером с ладошку, оконце и бетонный пол. Не было даже стола, да он, в общем, и не нужен. Как и обещал грузин, Джину приносили каждое утро железную кружку воды и ломоть липкого хлеба. Однако он был спокоен. И не только потому, что и подобные моменты его научили переживать, –
Тот первым встретил их в новом качестве и провел подробный инструктаж. Как выяснилось, все перемещения по территории центра организовывались с таким расчетом, чтобы курсанты разных подразделений не имели возможности даже обменяться отдельными фразами. В столовую или учебные классы группа бежала в масках с прорезями для глаз и рта. Снимали их, оказавшись в помещении. Сразу после завтрака расходились на занятия. Они могли быть в центре либо на полигоне, расположенном в двадцати километрах от Зугдиди. Туда отвозили на специальном автобусе с наглухо закрытыми шторками. Расписание было насыщенным до предела, изучали даже вопросы психологии и актерского мастерства. Все чем-то напоминало Джину их учебный центр, только качество обучения и материальная база оставляли желать лучшего. Даже режим секретности был лишь для показухи. Уже к вечеру первого дня он узнал, что курсанты разных групп, невзирая на запрет, общались, сколько душе угодно. Кадеты находили земляков и близких по интересу. Но особенно выделялись выходцы из криминальной среды. Они и здесь пытались навязать свои порядки и делились на касты. Эта категория вела себя вызывающе, выпячивала свои заслуги и пренебрежительно относилась к остальным. Однако чеченцев все уважали.
К исходу дня курсанты с трудом доползали до своих кроватей. Для Джина и Шамана нагрузки были «детскими», но и они имитировали усталость.
Джина беспокоил один вопрос: он до сих пор не дал знать ни Филину, ни Родимову, что жив. Местные могли на выходные уезжать домой. Своим близким все говорили, будто служат в полицейском спецназе, не более. Однако Лордкипанидзе, которого здесь чаще называли «Лорд», с самого начала дал понять, что чеченцам выход за забор заказан – появление в городе людей другой национальности может вызвать массу вопросов. Но сегодня Джин решил во что бы то ни стало связаться со своим руководством. Вообще как таковой проблемы позвонить не было. Несмотря на строжайший запрет, у каждого второго грузина был сотовый телефон. Бахва и вовсе внаглую клал его на край прикроватной тумбочки. Джин начал подозревать, что делает он это специально – по всей видимости, попросту провоцирует новичков на звонок, а его аппарат наверняка прослушивается.
Джин недолго думал, как с наименьшим риском связаться с генералом. План его был прост и дерзок. Он попросту решил обратиться с такой просьбой к американцу. Инструктор Лейн Холлуорд проводил у них занятия по огневой, тактической и инженерной подготовке. Он же учил готовиться и совершать марши, правильно пользоваться снаряжением, добывать пищу, устраивать ночлег… Джин заметил, американец симпатизирует горцам. Еще бы, придя в группу позже всех, они показывали зачастую результаты лучше, чем грузины. Джин не боялся насторожить этим своих начальников и инструкторов: ведь они с самого начала позиционировали себя как людей, которые посвятили войне не один год. К тому же, в отличие от своих коллег, оба никогда не курили и не употребляли спиртного.
Наконец раздался прерывистый писк сигнала – общий подъем. Джин откинул одеяло и сел в кровати. Зевая, потянулся Бахва Эристов.
– Всем доброе утро! – пожелал Ради.
– И тебе того же, – буркнул Шаман.
В небольшом кубрике жили четверо курсантов. Кроме кроватей, здесь были тумбочки с предметами первой необходимости, шкаф для одежды и письменный стол.
Джин встал, взял со стула спортивные штаны.
– Ваха, – натягивая футболку, окликнул его новым именем Ради, – а ты в Аллаха веришь?