Под грифом «Любой ценой»
Шрифт:
– Свернули в направлении реки, – торопливо заговорил Туман.
– Сейчас проезжай мимо, – приказал Антон. – Гущин!
– На связи.
– Повторишь маневр объекта.
– Мне еще его нагнать надо.
– А ты где? – Антон выглянул на дорогу.
Перед ними маячил, выпуская из-под рыжего брюха черные клубы дыма, видавший виды «Москвич».
– Черт! – Антон в сердцах ударил кулаком по подголовнику водительского сиденья.
– Осторожнее, – напомнил о себе сидевший за рулем Москит.
– Объект встал, – между тем сообщил Дрон.
– Ты тоже притормози. – Антон тронул Москита
С того момента, как от Джина поступило сообщение о том, что Абесалом со своими головорезами уже работают в Абхазии, группа, распределившись по машинам, следила за каждым шагом Гызмала и Тэваза. Однако прошло три дня, а оба негодяя продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами. Люди уже валились с ног. Вчера Родимов сообщил, что офицеры-чеченцы благополучно пересекли границу с Абхазией и уже находятся в Москве с очень ценной информацией. Антона поразило это известие. Джин с Шаманом были бы, как никогда, кстати здесь. Однако он понимал и другое – горцы сейчас нарасхват. Еще бы, больше двух недель провести на базе подготовки диверсантов… Хотя он рассчитывал, что они задержатся там как минимум на пару месяцев и, что называется, врастут в обстановку.
С утра, едва узнав, что Гызмал и Тэваз выехали к границе, отправились следом. Отследить перемещение машины не составило труда. Просто едва Гызмал попал в поле зрения группы, как с ним с вокзала проехал в один из санаториев Вербицкий, который оставил в салоне, под обшивкой, радиомаяк и «жучка». На этом этапе Антон был вынужден просить помощи у смежников, они обеспечили его переводчиком. Сотрудник департамента государственной безопасности Абхазии теперь почти постоянно был рядом, а Дрон обеспечивал запись разговоров. Однако прослушка ничего не дала. Гызмал не обсуждал интересующие их вопросы в машине. Сейчас же всю дорогу ехал молча. Антон не мог понять, сколько человек в машине, есть ли среди них Тихонов. С утра конструктор ушел, не поставив никого в известность, гулять, и до сих пор никто не знал, куда он делся. Антон не исключал, что именно его сейчас привезли в находящийся почти у самой границы поселок.
– Мрачное зрелище, – глядя на брошенные дома, вздохнул Москит.
– Вам не кажется, что наша машина не вписывается в местный колорит? – оглядываясь по сторонам, усмехнулся Дрон. – Надо было взять что-то попроще.
– Ехал бы с Туманом, – съязвил Москит.
– Если нас увидят, то заподозрят неладное, – подлил масла в огонь переводчик. – Такие машины в этих краях редкость.
– Кстати, что слышно? – встрепенулся Антон.
– Сидят в машине и смотрят, что будут делать ваши коллеги, которые приехали в «Москвиче», – ответил переводчик.
– Что же ты молчал? – разозлился Антон и поднес станцию к губам: – Туман, убирайся оттуда. Ты насторожил нашего «друга».
– Они делают вид, будто за досками приехали, – ответил за Тумана Гущин. – Разбирают какой-то сарай и выносят к машине. Вербицкий крепит их на багажник.
– Клоуны, – успокоился Антон.
Вскоре на улицу из-за дома выехал «Москвич» с почерневшими досками на крыше и повернул в их сторону.
Раритет взяли по доверенности у одного из местных жителей, заплатив ему столько, что он разрешил его не возвращать. Впрочем, никто и не планировал этого делать. Антон вообще забыл, что когда-то такие машины раскатывались по дорогам.
– Они вышли. – Переводчик прижал пальцем вставленный в ушную раковину телефон.
– Что будем делать? – выжидающе уставился на Антона Дрон.
– Не понимаю, куда дели Тихонова и кто еще приехал с Гызмалом и Тэвазом, – размышляя, как поступить, проговорил Антон.
– Спроси Тумана. – Дрон закрыл крышку ноутбука.
В этот момент «Москвич» как раз поравнялся с джипом.
Антон поднес станцию к губам:
– Тебе удалось разглядеть, кто в машине?
– Тихонова не видел, – догадавшись, что интересует командира, ответил Туман. – В салоне только двое. Может, в багажнике?
– Говорит Гущин, – раздался из динамика голос лейтенанта. – Наблюдаю с горы. Гызмал вошел во двор. Там его встретили трое… Нет, четверо, с оружием.
– Так, – протянул Антон и торжественно посмотрел на Дрона. – А ты говорил, нечисто…
– Но где Тихонов? – удивленно воскликнул Дрон.
– Может, его прятали на заднем сиденье? В багажнике он загнулся бы, у него сердце больное.
Опасаясь вспугнуть бандитов, Антон строго предупредил не сближаться с их машиной.
– Не могу поверить, чтобы на глазах стольких людей Гызмал с Тэвазом умудрились незаметно упрятать в машине человека, – заметил Москит.
– Что делать будем? – заволновался Дрон.
– Нужно установить, здесь конструктор или нет, – подал из-за руля голос Москит.
– Точно нет, – неожиданно заявил Дрон.
– Внимание всем! – снова заговорил в станцию Антон. – Готовность к выдвижению семь минут.
– Будем работать? – Дрон взялся за ручку дверцы.
– Догадливый. – Антон расстегнул стоящую между ними сумку и вынул оттуда защитного цвета куртку и штаны, выложил две гранаты и «винторез».
– Вот так вот, без подготовки и обеспечения, вперед? А если Тихонов все же там и они его сейчас грохнут?
– Если ты против, можешь после всего обжаловать мое решение. – Антон толкнул дверцу.
– Я всего лишь высказал свое мнение, – вздохнул Дрон и вышел из машины. Его оружие было в багажнике.
Вскоре группа переоделась и начала выдвигаться к дому с четырех направлений. Используя разрушенные и брошенные дома, сады, канавы, пары скрытно вышли к дому, окруженному остатками забора.
– Так он тоже брошен, – оглядев саманное строение, стоявшее посреди двора, удивился Антон.
– Судя по всему, его совсем недавно оставили, – присел рядом Дрон. – Не пойму, ты чего это ни с того ни с сего решился на штурм?
– Тихонова здесь точно нет, – уверенно заявил Антон. – А вот нас – еще немного, и вычислят. Четыре машиныв безлюдном районе – явно перебор…
Джин пробежался взглядом по тексту, написанному корявым почерком, и вздохнул. Строчки наезжали одна на другую, буквы были разными. Его сын в первом классе пишет лучше, хотя медленнее. За время службы в ГРУ Джин научился многому. Освоил большое количество специальностей, осилил, как казалось вначале, невозможное – английский язык. Мог нарисовать лицо человека по памяти. Но вот писать…